Свирепея и накаляясь...
(Глава из документальной повести "Дневник БАНщика")
В приемнике на кухне всё еще продолжает шелестеть благостное "Штилле нахт, хайлиге нахт...". "Тихая ночь, святая ночь", это культовая мелодия вчерашнего католического Рождества. Этим же утром тишина за окнами какая-то особо умиротворенная, благостная... Идеальная тишина.
Германия отсыпается. Потом начнет готовиться к милому и доброму Сильвестру - аналогу нашего Нового года. Немцы лучше всего на свете умеют две вещи - добросовестно работать и славно праздновать.
Россия же, точнее, самая шумная и нервная часть нашего с вами Отечества, едва включишь обсуждения, выплескивает на тебя непрерывно копящееся раздражение, бурлящий гнев, то и дело переходящий в бешенство.
Чем больше привыкаешь к стерильно чистым улочкам с приветливо улыбающимися незнакомцами тебе настречу, тем меньше уверенности в том, что старость разумнее всего доживать в родных краях. Пусть даже у теплого моря. И все чаще посещает память лермонтовское недоуменное: "Я думал: «Жалкий человек.Чего он хочет!.. Небо ясно,Под небом места много всем,Но беспрестанно и напрасно Один враждует он - зачем?»"
Сергей Золовкин,
модератор обсуждений в интернет-версии "Новой"
В приемнике на кухне всё еще продолжает шелестеть благостное "Штилле нахт, хайлиге нахт...". "Тихая ночь, святая ночь", это культовая мелодия вчерашнего католического Рождества. Этим же утром тишина за окнами какая-то особо умиротворенная, благостная... Идеальная тишина.
Германия отсыпается. Потом начнет готовиться к милому и доброму Сильвестру - аналогу нашего Нового года. Немцы лучше всего на свете умеют две вещи - добросовестно работать и славно праздновать.
Россия же, точнее, самая шумная и нервная часть нашего с вами Отечества, едва включишь обсуждения, выплескивает на тебя непрерывно копящееся раздражение, бурлящий гнев, то и дело переходящий в бешенство.
Чем больше привыкаешь к стерильно чистым улочкам с приветливо улыбающимися незнакомцами тебе настречу, тем меньше уверенности в том, что старость разумнее всего доживать в родных краях. Пусть даже у теплого моря. И все чаще посещает память лермонтовское недоуменное: "Я думал: «Жалкий человек.Чего он хочет!.. Небо ясно,Под небом места много всем,Но беспрестанно и напрасно Один враждует он - зачем?»"
Сергей Золовкин,
модератор обсуждений в интернет-версии "Новой"