Артемий ТРОИЦКИЙ: «Ситуация имеет все шансы зацепить немеренные массы нашего народа»
фото: Анна АРТЕМЬЕВА, «Новая»
- Все началось с того, что Юрий Шевчук познакомился с Женей Чириковой и они решили вместе что-то замутить. Потом к этой истории с одной стороны пристроился я как большой друг не только зеленого друга, но и друзей зеленого змия, то есть музыкантов, с другой - движение «Солидарность». С какого переулка они заехали, я не знаю, но думаю, что из Химкинского леса, где некоторое время уже действовали. В этой связке Женя Чирикова обеспечивала знамя, я - музыкальные таланты, а «Солидарность» - административную и техническую поддержку, поскольку ни Шевчук, ни активисты-экологи не в курсе того, как получаются разрешения на митинги, подписываются согласования, в какие коридоры надо ходить, с кем и как разговаривать. Изначально речь шла о том, чтобы провести этот концерт в центральном парке Химок, и эта идея мне очень нравилась. Но, по словам тех, кто общался с химкинской администрацией, она повела себя крайне мутно. У ребят возникло ощущение, что даже если эта администрация даст разрешение, то за день или час до концерта она вполне может сказать: вскрылись новые обстоятельства, концерта не будет. Поэтому возникла Москва. В Москве предложили на выбор нескольку мест, из которых лучшим была Пушкинская площадь, место намоленное, духовитое. У меня есть копия бумаги с разрешением на митинг.
Дальше начинается хитрая история.
Я специально спросил у людей из «Солидарности», используют ли они звукоусиливающую аппаратуру на митингах. Они сказали, конечно. Все митинги обставлены микрофонами, колонками. Когда выступают барды, то все слышно. Прекрасно. Были люди, настаивавшие на том, чтобы сделать полноценный рок-концерт. Я с самого начала был против, на мой взгляд, Пушкинская площадь для этого не самое приспособленное место. Большую сцену там не поставишь, да и вломить звуком в центре Москвы было бы избыточным. Я был за то, чтобы концерт был тихим, но с нормальным звукоусилением. Сомнений в том, что власти дадут поставить несколько микрофонов и усилителей, не было, поскольку это обычная практика для митингов.
Сюрпризы начались в день концерта. Сначала замели двух учредителей митинга из трех, а именно Шнейдера и Пономарева. Потом милиция оцепила всю площадь, установила металлоискатели и не пустила на площадь никаких музыкальных инструментов, микрофонов, ничего, нужного для концерта. Позиция у властей здесь лукавая, иезуитская. Они говорят - не было разрешения на концерт, и я готов признать это аргументом. Но мы и не собирались устанавливать концертную аппаратуру. У нас была аппаратура, предназначенная для того, чтобы озвучить митинг, который был разрешен. Но и ее не пропустили. Пропустили одну газель без аппаратуры, из которой была сделана сцена. Еще четыре, с микрофонами и колонками, выследили, у водителей отобрали права и отправили на штраф-стоянки. А ровно в 8 часов отпустили. Ясно, что было дано указание: не допустить выступление музыкантов. И не думаю, что оно было дано на московском уровне. Подозреваю, что оно шло из Белого дома или со Старой площади.
Почему решение было принято и жестко проведено в жизнь, я не знаю, но к моменту начала концерта он был организационно обезглавлен и технически подрублен под корень, как деревце в Химкинском лесу. У нас в руках оказались лишь мегафоны, да и то не сначала. Конечно, мы могли бы оказаться хитрее, но ни я, ни Шевчук организацией митингов никогда не занимались. И боданий с властями в своей творческой жизни не практиковали. Если бы я знал, что так получится, мы бы принесли мощные, хорошо заряженные микрофоны или устроили это дело еще более хитрым способом. Как говорится, на хитрую жопу и х.. с винтом. Но мы были беспечны, наивны и неподготовлены к такому повороту событий. По самому худшему нашему сценарию получалось, что милиция не даст нам смонтировать сцену заранее. На этот случай план был таков: нам дают отмашку, в это время начинают выступать ораторы, а рабочие монтируют сцену и устанавливают аппаратуру с тем, чтобы к 6 часам начать концерт. Но такого расклада, что музыкантов с инструментами не пустят на площадь, мы не представляли в худших кошмарах. Человеку, который привез баян из Питера, было приказано сдать его в камеру хранения, будто Пушкинская площадь это площадь трех вокзалов. В конце концов мне удалось убедить охрану и пронести баян. Кстати, милиция и омоновцы вели себя корректно, у меня было ощущение, что если они и не сочувствуют событию, то не испытывают явного остервенения, которое я почувствовал, оказавшись на Триумфальной площади 31 числа. Наверное, это связано с тем, что тысячи человек, пришедших на площадь, были настроены крайне миролюбиво. Милиционеры, если они не какие-нибудь отморозки, всегда чувствуют, когда к ним относятся нормально, а когда люди их заведомо, с полоборота ненавидят.
Если говорить о причинах такого оборота событий, то по одной теории, дело в Шевчуке, который после известного эпизода под названием «Поэт и царь», стал наряду с Ходорковским, Саакашвили фетиш-врагом для В.В.Путина. Не думаю, что эта теория справедлива. Тут что-то другое. Власти уже привыкли иметь дело в традиционной оппозицией, непримиримой и неудержимой. Они прекрасно знают, что на уме у Лимонова, Алексеевой, как они себя поведут, чего хотят. И они точно знают, что людей этих мало, что народные массы их не поддерживают, считают кучкой неудачников и городских сумасшедших. Эта ситуация власть устраивает, поскольку иметь дело с такой оппозицией просто. Она сама загнала себя в гетто, и шансов выбраться из этого гетто не имеет. А в данном случае власти столкнулись с чем-то им неведомым. Известные, публичные, успешные, почти гламурные люди делают что-то такое, что делать им не очень положено. Для власти страшно, если сегодня выступит одна рок-звезда, завтра другая, а там, глядишь, и вся элита
покатится в сторону от государственной кормушки. Кроме того, они понимают, что у Юрия Шевчука популярность в народе на порядки выше, чем у всей оппозиции вместе взятой. Здесь ситуация имеет все шансы выйти из-под контроля и зацепить не группку обычных подозреваемых внутри Садового кольца, а немеренные массы нашего народа. Поэтому ее желание - задавить это движение в зародыше, пока оно не пошло в рост. Намерение, по-моему, бесперспективное. Когда я выступал на Пушкинской, то вспомнил анекдот времен 60-летия революции: Николая Второго посмертно представили к ордену Октябрьской Революции за создание в стране революционной ситуации. Народ долго смеялся.
Наши власти абсолютно во всем бездарны, вороваты, и в результате, непопулярны, от чего раздражительны. При этом взять и накинуть узду и придавить все и всех окончательно они не могут, поскольку разрываются между желанием удержаться у власти любыми способами и необходимостью иметь цивилизованное, приемлемое для Запада выражение лица. Это раздвоение ограничивает их возможности для маневра. Они не будут арестовывать Шевчука, понимая, что за него встанут миллионы. Меня арестовать можно, но опять-таки нет резона, поскольку за меня встанет международная музыкальная общественность, включая моих приятелей из группы «U2», лидер которой сегодня встречается с Медведевым. Не останется в стороне и журналистское сообщество. На самом деле, мы, оппозиция неполитическая, полезные люди. Мы стремимся к диалогу с властью, а не к лобовой конфронтации. Нам власть не нужна, и деньги тоже. Нам нужно, чтобы государство уважало нас и свои законы.
Мне, например, экологические проблемы важнее, чем проблемы политики. Экологическая поляна - это то место, где можно найти общий язык, поскольку все хотят жить, дышать и плавать в чистой воде. И власти придется договариваться. Альтернатива - растущее напряжение в обществе, недовольство народа и стремительное перетекание масс из обожаемой начальниками сонной апатии в активное состояние. То, что и происходит сейчас в музыкальном сообществе. Оно оживилось, в первую очередь потому, что возникла другая бытийная ситуация. С появлением Интернета госмонополия на массовое тиражирование музыки исчезла. Если раньше музыканты зависели от государства, от радио- и телеэфиров, то теперь все эти помойные каналы, подыхающие ФМ-радиостанции мало кому нужны. Выросло новое поколение, которое само решает, как строить свою музыкальную карьеру. За молодыми оживились и деды музыкальные, активисты 80-х. Шевчук не один, каким был пару лет назад. Вернулся из Америки Вася Шумов, восстал из склепа Миша Борзыкин, и я уверен, это только начало. Нулевые кончились. Для такой власти, как наша, главный враг не наша оппозиция, не низкие цены на нефть, а Интернет. То, что дает возможность в умственной жизни не зависеть от внушений сверху. Власть с Интернетом никогда не справится и значит, не справится со свободой.
школа танцев