Воспоминания заместителя командующего войсками Западного Особого военного округа Болдина И. В.: Снова появился с докладом полковник Блохин (начальник разведки фронта). Оказывается, с рассветом 22 июня против войск Западного фронта перешли в наступление более тридцати немецких пехотных, пять танковых, две моторизованные и одна десантная дивизии, сорок артиллерийских и пять авиационных полков. Я доказываю Павлову, что вернее будет, если в Белосток полечу я. Но он упорствует, нервничает, то и дело выходит из кабинета и возвращается обратно. Снова звонит маршал Тимошенко. На сей раз обстановку докладываю я. Одновременно сообщаю: - Павлов рвется в Белосток. Считаю, что командующему нельзя оставлять управления войсками. Прошу разрешить мне вылететь в десятую армию. Нарком никому не разрешает вылетать, предлагает остаться в Минске и немедленно наладить связь с армиями. Четвертый раз вызывает нарком обороны. Докладываю новые данные. Выслушав меня, Тимошенко говорит: - Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не предпринимать. Ставлю в известность вас и прошу передать Павлову, что товарищ Сталин не разрешает открывать артиллерийский огонь по немцам. - Как же так? - кричу в трубку. - Ведь наши войска вынуждены отступать. Горят города, гибнут люди! Я очень взволнован. Мне трудно подобрать слова, которыми можно было бы передать всю трагедию, разыгравшуюся на нашей земле. Но существует приказ не поддаваться на провокации немецких генералов. - Разведку самолётами вести не далее шестидесяти километров, - говорит нарком.
Общество так и не поставило диагноз режиму, просуществовавшему всего 69 лет. То, что вы привели здесь - правдивое описание части симптомов. И это очень важное дело в условиях постоянных попыток фальсификации "истории болезни". Хотя бы для того, чтобы не "заболеть" еще раз и не помереть еще раньше.)
Снова появился с докладом полковник Блохин (начальник разведки фронта). Оказывается, с рассветом 22 июня против войск Западного фронта перешли в наступление более тридцати немецких пехотных, пять танковых, две моторизованные и одна десантная дивизии, сорок артиллерийских и пять авиационных полков. Я доказываю Павлову, что вернее будет, если в Белосток полечу я. Но он упорствует, нервничает, то и дело выходит из кабинета и возвращается обратно.
Снова звонит маршал Тимошенко. На сей раз обстановку докладываю я. Одновременно сообщаю:
- Павлов рвется в Белосток. Считаю, что командующему нельзя оставлять управления войсками. Прошу разрешить мне вылететь в десятую армию.
Нарком никому не разрешает вылетать, предлагает остаться в Минске и немедленно наладить связь с армиями.
Четвертый раз вызывает нарком обороны. Докладываю новые данные. Выслушав меня, Тимошенко говорит:
- Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведома не предпринимать. Ставлю в известность вас и прошу передать Павлову, что товарищ Сталин не разрешает открывать артиллерийский огонь по немцам.
- Как же так? - кричу в трубку. - Ведь наши войска вынуждены отступать. Горят города, гибнут люди! Я очень взволнован. Мне трудно подобрать слова, которыми можно было бы передать всю трагедию, разыгравшуюся на нашей земле. Но существует приказ не поддаваться на провокации немецких генералов.
- Разведку самолётами вести не далее шестидесяти километров, - говорит нарком.
Reply
Reply
Reply
Leave a comment