О разговоре Шевчука с Путиным. Необходимые уточнения от Андрея Колесникова (газета «Коммерсант»)
От редакции блога:
Андрей,
слов нет! Мы тут думаем: это вам так руки выкручивали - или вы это от души?
А теперь - ваши дополнения к встрече премьера с музыкантом. Для удобства выделили их цветом (впрочем, сравнить со стенограммой никому труда не составит).
Премьер выслушал музыканта
// и не согласился
Коммерсант, 31.05.2010
<...>
Самым интересным персонажем здесь был, без сомнения, Юрий Шевчук, который недавно на своем концерте в "Олимпийском" в предисловии к концерту жестоко раскритиковал власть за ее тоталитаризм, отсутствие души и любви к людям. Имен он не называл, потому что все и так было слишком понятно. И вот теперь человек, олицетворяющий свободу, встретился с ее душителем. Что-то должно было произойти.
<...>
- И он (мальчик Дима Рогачев, онкобольной - прим. «Новой»), к сожалению, ушел из жизни в Израиле,- произнес премьер.- Его израильские врачи взяли.
- За врачами основное решение (назвать новый онкоцентр именем умершего мальчика, как предложил Путин - прим. «Новой»),- опять почему-то сказала Чулпан Хаматова, никак не объяснив, почему это решать врачам и почему они могут не согласиться с этим предложением.
А я, когда смотрел в это время на мрачного Юрия Шевчука, никак не реагировавшего на этот разговор, думал, что еще несколько минут - и разговор о свободе слова будет казаться неуместным там, где говорят об онкобольных.
<...>
Я понял, что у Юрия Шевчука нет больше шансов оборвать эту звенящую ноту, но тут он спросил:
- Владимир Владимирович, можно, да?
- Да,- кивнул премьер.
- У меня есть вопросы… Честно говоря, давно накопились… Первое - свобода. Слово такое. Свобода прессы, свобода информации, потому что то, что сейчас творится в стране… это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ. Пропасть огромная. Вы все это знаете.
Он все-таки с сомнением посмотрел на премьера: знает ли? Но по лицу премьера нельзя было этого понять: сделалось каменным.
- С другой стороны,- продолжил Юрий Шевчук,- единственный выход - это чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ. Чтобы шахтеры не шли в забой, как штрафные батальоны. Чтобы это было все по-человечески, чтобы личность в стране была свободная, уважающая себя… Я вижу, и я не один - интеллигенция, очкарики, скажем так,- мы видим очень многое.
Премьер слушал очень внимательно, так, словно слышал это впервые. Может, так и было.
- Мы видим плакат, внешние проявления… - Юрий Шевчук, который на предложение премьера назваться сказал, что он "Юра Шевчук, музыкант", все-таки, похоже, сильно волновался. - Попытка построения патриотизма, какой-то совести в стране путем гимнов и маршей и так далее… Все это мы проходили! Только гражданское общество и равенство всех перед законом - всех абсолютно: и вас, и меня - тогда что-то начнется. Мы будем строить и больницы, и детям помогать... нищим, калекам, старикам. Все это будет от души идти, искренне и честно.
Премьер первый раз кивнул. И, похоже, зря, потому что Юрий Шевчук воодушевился:
- Но для этого нужна свобода прессы, потому что ее сейчас нет!..
<...>
Премьер больше не кивал. Но и молчание его явно не было знаком согласия.
- И завершаю таким вопросом: 31 мая будет "Марш несогласных" в Питере. Он будет разгоняться?! Все! - выдохнул Юрий Шевчук.
- Все? - недоверчиво переспросил премьер.
- Пока да,- подтвердил музыкант, не изменивший ни одной своей ноте.
- Прежде всего,- произнес Владимир Путин,- хочу сказать, что без нормального демократического развития будущего у страны не будет.
- Конечно, не будет! - обрадовался Юрий Шевчук.
- Это очевидный факт. Потому что только в свободном обществе человек может реализоваться. Значит, это первый тезис… Второй. Все должны действовать в рамках закона, вы абсолютно правы.
Этот тезис Юрию Шевчуку понравился меньше, потому что в устах Владимира Путина он прозвучал как-то совсем иначе.
<...>
- Я принял такое решение и дал соответствующее поручение с тем, чтобы эта постоянная составляющая была не менее 70%,- добавил Владимир Путин.- Но, Юра, хочу вам сказать, что это касается коксующихся углей! А есть энергетические угли, где уровень рентабельности гораздо ниже. А это все в тарифе сидит, эта постоянная составляющая. Если нам ее увеличить бездумно, то может наступить ситуация, при которой все шахты, где добываются энергетические угли, будут просто закрыты, они будут нерентабельны!
Юрий Шевчук на глазах сникал. Он слушал премьера внимательно, но понимал, по-моему, уже далеко не все. Но он хотя бы еще пытался вникнуть. А остальные музыканты, например Илья Лагутенко, и вовсе, кажется, теряли вкус к жизни.
Тактика премьера была понятна: дезавуировать тезисы рок-музыканта глубоким профессиональным анализом. Это было для премьера не трудно: Юрий Шевчук не в состоянии был поддерживать разговор на таком уровне.
- Если вы выступаете за рыночное хозяйство, то в условиях рыночной экономики они просто закроются. А я так понимаю, что вы сторонник рыночной экономики, а не директивной!? Они закроются! Это только одна составляющая…
Впрочем, ко второй из сострадания к Юре Шевчуку или любви к музыке в целом премьер переходить не стал.
<...>
- Можно я отвечу? - спросил Юрий Шевчук.
- Нет! - отрезал премьер.- А теперь вы хотите провести его там, где люди хотят в пятницу поехать на дачу, к примеру, или в воскресенье вечером вернуться с дачи. Да они вас там такими матюгами покроют! И местные власти заодно…
Премьер не намерен был отдавать музыканту ни пяди.
<...>
- Но вы же видите, местные власти ведь тут же забивают все площади всякими каруселями в этот день. Тут очень много лицемерия!
- А здесь я с вами согласен!
- У вас же большой вес…
- 76 килограмм,- потупился премьер.
Хоть Юрий Шевчук выговорился.
<...>
Тут вдруг снова обратил на себя внимание Юрий Шевчук:
- Я предлагаю по маленькой - и за работу... (концерт уже должен был начинаться.- А. К.). Можно тост? Я хотел бы от лица наших детей... В какой стране они будут жить - мрачной, коррумпированной, тоталитарной, авторитарной, с одной партией, с одним гимном, с одной мыслью...
- А гимн-то действительно должен быть один… - задумчиво проговорил премьер.
- …Или в светлой, демократичной, где действительно все равны перед законом,- неумолимо продолжил Юрий Шевчук.- Все, ничего больше не нужно! Но, к сожалению, пока этого нет. Очень хотелось бы, что бы наши дети жили в этой стране и выздоравливали в ней. Вот такой тост…
Владимир Путин вздохнул и выпил. Кто-то с недоумением сказал:
- Это же вода! Что же за напиток для тоста?..
- Какой тост, такой и напиток,- опять вздохнул премьер.
- Можно я пойду готовиться? - спросила Чулпан Хаматова.
- Все? - переспросил премьер.
- Да,- сказал кто-то.- Не хотите текст повторить, господа?
Юрий Шевчук отказался первым.
Он все сказал.
Грустно. И противно.
Проверка недвижимости при покупке - купить квартиру в москве.
Андрей,
слов нет! Мы тут думаем: это вам так руки выкручивали - или вы это от души?
А теперь - ваши дополнения к встрече премьера с музыкантом. Для удобства выделили их цветом (впрочем, сравнить со стенограммой никому труда не составит).
Премьер выслушал музыканта
// и не согласился
Коммерсант, 31.05.2010
<...>
Самым интересным персонажем здесь был, без сомнения, Юрий Шевчук, который недавно на своем концерте в "Олимпийском" в предисловии к концерту жестоко раскритиковал власть за ее тоталитаризм, отсутствие души и любви к людям. Имен он не называл, потому что все и так было слишком понятно. И вот теперь человек, олицетворяющий свободу, встретился с ее душителем. Что-то должно было произойти.
<...>
- И он (мальчик Дима Рогачев, онкобольной - прим. «Новой»), к сожалению, ушел из жизни в Израиле,- произнес премьер.- Его израильские врачи взяли.
- За врачами основное решение (назвать новый онкоцентр именем умершего мальчика, как предложил Путин - прим. «Новой»),- опять почему-то сказала Чулпан Хаматова, никак не объяснив, почему это решать врачам и почему они могут не согласиться с этим предложением.
А я, когда смотрел в это время на мрачного Юрия Шевчука, никак не реагировавшего на этот разговор, думал, что еще несколько минут - и разговор о свободе слова будет казаться неуместным там, где говорят об онкобольных.
<...>
Я понял, что у Юрия Шевчука нет больше шансов оборвать эту звенящую ноту, но тут он спросил:
- Владимир Владимирович, можно, да?
- Да,- кивнул премьер.
- У меня есть вопросы… Честно говоря, давно накопились… Первое - свобода. Слово такое. Свобода прессы, свобода информации, потому что то, что сейчас творится в стране… это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ. Пропасть огромная. Вы все это знаете.
Он все-таки с сомнением посмотрел на премьера: знает ли? Но по лицу премьера нельзя было этого понять: сделалось каменным.
- С другой стороны,- продолжил Юрий Шевчук,- единственный выход - это чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ. Чтобы шахтеры не шли в забой, как штрафные батальоны. Чтобы это было все по-человечески, чтобы личность в стране была свободная, уважающая себя… Я вижу, и я не один - интеллигенция, очкарики, скажем так,- мы видим очень многое.
Премьер слушал очень внимательно, так, словно слышал это впервые. Может, так и было.
- Мы видим плакат, внешние проявления… - Юрий Шевчук, который на предложение премьера назваться сказал, что он "Юра Шевчук, музыкант", все-таки, похоже, сильно волновался. - Попытка построения патриотизма, какой-то совести в стране путем гимнов и маршей и так далее… Все это мы проходили! Только гражданское общество и равенство всех перед законом - всех абсолютно: и вас, и меня - тогда что-то начнется. Мы будем строить и больницы, и детям помогать... нищим, калекам, старикам. Все это будет от души идти, искренне и честно.
Премьер первый раз кивнул. И, похоже, зря, потому что Юрий Шевчук воодушевился:
- Но для этого нужна свобода прессы, потому что ее сейчас нет!..
<...>
Премьер больше не кивал. Но и молчание его явно не было знаком согласия.
- И завершаю таким вопросом: 31 мая будет "Марш несогласных" в Питере. Он будет разгоняться?! Все! - выдохнул Юрий Шевчук.
- Все? - недоверчиво переспросил премьер.
- Пока да,- подтвердил музыкант, не изменивший ни одной своей ноте.
- Прежде всего,- произнес Владимир Путин,- хочу сказать, что без нормального демократического развития будущего у страны не будет.
- Конечно, не будет! - обрадовался Юрий Шевчук.
- Это очевидный факт. Потому что только в свободном обществе человек может реализоваться. Значит, это первый тезис… Второй. Все должны действовать в рамках закона, вы абсолютно правы.
Этот тезис Юрию Шевчуку понравился меньше, потому что в устах Владимира Путина он прозвучал как-то совсем иначе.
<...>
- Я принял такое решение и дал соответствующее поручение с тем, чтобы эта постоянная составляющая была не менее 70%,- добавил Владимир Путин.- Но, Юра, хочу вам сказать, что это касается коксующихся углей! А есть энергетические угли, где уровень рентабельности гораздо ниже. А это все в тарифе сидит, эта постоянная составляющая. Если нам ее увеличить бездумно, то может наступить ситуация, при которой все шахты, где добываются энергетические угли, будут просто закрыты, они будут нерентабельны!
Юрий Шевчук на глазах сникал. Он слушал премьера внимательно, но понимал, по-моему, уже далеко не все. Но он хотя бы еще пытался вникнуть. А остальные музыканты, например Илья Лагутенко, и вовсе, кажется, теряли вкус к жизни.
Тактика премьера была понятна: дезавуировать тезисы рок-музыканта глубоким профессиональным анализом. Это было для премьера не трудно: Юрий Шевчук не в состоянии был поддерживать разговор на таком уровне.
- Если вы выступаете за рыночное хозяйство, то в условиях рыночной экономики они просто закроются. А я так понимаю, что вы сторонник рыночной экономики, а не директивной!? Они закроются! Это только одна составляющая…
Впрочем, ко второй из сострадания к Юре Шевчуку или любви к музыке в целом премьер переходить не стал.
<...>
- Можно я отвечу? - спросил Юрий Шевчук.
- Нет! - отрезал премьер.- А теперь вы хотите провести его там, где люди хотят в пятницу поехать на дачу, к примеру, или в воскресенье вечером вернуться с дачи. Да они вас там такими матюгами покроют! И местные власти заодно…
Премьер не намерен был отдавать музыканту ни пяди.
<...>
- Но вы же видите, местные власти ведь тут же забивают все площади всякими каруселями в этот день. Тут очень много лицемерия!
- А здесь я с вами согласен!
- У вас же большой вес…
- 76 килограмм,- потупился премьер.
Хоть Юрий Шевчук выговорился.
<...>
Тут вдруг снова обратил на себя внимание Юрий Шевчук:
- Я предлагаю по маленькой - и за работу... (концерт уже должен был начинаться.- А. К.). Можно тост? Я хотел бы от лица наших детей... В какой стране они будут жить - мрачной, коррумпированной, тоталитарной, авторитарной, с одной партией, с одним гимном, с одной мыслью...
- А гимн-то действительно должен быть один… - задумчиво проговорил премьер.
- …Или в светлой, демократичной, где действительно все равны перед законом,- неумолимо продолжил Юрий Шевчук.- Все, ничего больше не нужно! Но, к сожалению, пока этого нет. Очень хотелось бы, что бы наши дети жили в этой стране и выздоравливали в ней. Вот такой тост…
Владимир Путин вздохнул и выпил. Кто-то с недоумением сказал:
- Это же вода! Что же за напиток для тоста?..
- Какой тост, такой и напиток,- опять вздохнул премьер.
- Можно я пойду готовиться? - спросила Чулпан Хаматова.
- Все? - переспросил премьер.
- Да,- сказал кто-то.- Не хотите текст повторить, господа?
Юрий Шевчук отказался первым.
Он все сказал.
Грустно. И противно.
Проверка недвижимости при покупке - купить квартиру в москве.