Песенки #28
Бродяга играет на флейте
Этот сюртук с черными бархатными манжетами завалялся меж страниц старого романа. А эти желтые замшевые сапоги на шнурках куплены в лавке старьевщика за один фунт стерлингов 1865 года выпуска. И штаны эти в обтяжку тоже хороши: в них когда-то ходил по улицам Лондона модник лорд Брумель, диктовавший снобам ширину галстука и цвет перчаток. Но с тех пор эти штаны триста сорок семь раз облили пивом, двести раз вымочили в дожде и сто восемь раз сплясали в них пьяную джигу.
Флейта поет о воздухе осени. Флейта поднимает птиц с ветвей, и ветви осыпают за шиворот крупные холодные капли. Нужен плащ. Нужна фляга с горячим грогом. И нужно, черт побери, где-нибудь найти три золотые монеты, чтобы купить на них кусок хлеба, кусок ветчины и немножко будущего!
Иэн Андерсон, бродяга-флейтист и рок-н-рольщик с аквалангом, опускает правую руку в карман, и она застревает там, потому что предыдущий хозяин сюртука носил в этом глубоком кармане айвовое варенье. Вот так напасть! Он пытается выдернуть руку, а она не выдергивается! Прилипла! Усилие, еще усилие, и рука все-таки вылетает из густой, вязкой айвы и нежно подхватывает флейту под локоток. Пой этой осенью, нежная, субтильная флейта!
Камера, снимающая все это безумие - бродягу, явившегося на сцену прямо из романа Диккенса, его шевелюру в завитках и флейту в цветах - периодически в изумлении отваливается на спину и перемигивается с лампой под потолком. Глаза Иэна Андерсона сияют неземным восторгом: Перед серебряным шариком микрофона он стоит, как цапля, на одной ноге. И вдруг совершает прыжок, достойный Сатира и Фавна, и полы его сюртука летят вверх и покрывают всю Англию вкупе со всей Европой.
Алексей ПОЛИКОВСКИЙ
ремонт часов
Click to viewЭтот сюртук с черными бархатными манжетами завалялся меж страниц старого романа. А эти желтые замшевые сапоги на шнурках куплены в лавке старьевщика за один фунт стерлингов 1865 года выпуска. И штаны эти в обтяжку тоже хороши: в них когда-то ходил по улицам Лондона модник лорд Брумель, диктовавший снобам ширину галстука и цвет перчаток. Но с тех пор эти штаны триста сорок семь раз облили пивом, двести раз вымочили в дожде и сто восемь раз сплясали в них пьяную джигу.
Флейта поет о воздухе осени. Флейта поднимает птиц с ветвей, и ветви осыпают за шиворот крупные холодные капли. Нужен плащ. Нужна фляга с горячим грогом. И нужно, черт побери, где-нибудь найти три золотые монеты, чтобы купить на них кусок хлеба, кусок ветчины и немножко будущего!
Иэн Андерсон, бродяга-флейтист и рок-н-рольщик с аквалангом, опускает правую руку в карман, и она застревает там, потому что предыдущий хозяин сюртука носил в этом глубоком кармане айвовое варенье. Вот так напасть! Он пытается выдернуть руку, а она не выдергивается! Прилипла! Усилие, еще усилие, и рука все-таки вылетает из густой, вязкой айвы и нежно подхватывает флейту под локоток. Пой этой осенью, нежная, субтильная флейта!
Камера, снимающая все это безумие - бродягу, явившегося на сцену прямо из романа Диккенса, его шевелюру в завитках и флейту в цветах - периодически в изумлении отваливается на спину и перемигивается с лампой под потолком. Глаза Иэна Андерсона сияют неземным восторгом: Перед серебряным шариком микрофона он стоит, как цапля, на одной ноге. И вдруг совершает прыжок, достойный Сатира и Фавна, и полы его сюртука летят вверх и покрывают всю Англию вкупе со всей Европой.
Алексей ПОЛИКОВСКИЙ
ремонт часов