облачно, без осадков
Зацепило... Очень, очень близко.
Originally posted by capsolo at облачно, без осадков
Вдохновленное "Людьми Икс". Можете меня ненавидеть :)
***
Эрик стоит спиной к пожилому дому. Там, в глубине, - хихиканье, хохот, споры, шелест страниц покрытого пылью тома, звон тонкой чашки о блюдечко из фарфора. Там пахнет выпечкой, там говорят о деле, учатся, падают, шутят, но не жестоко. Там есть все то, что когда-то себе хотели люди, которые искренне одиноки.
Эрику кажется: это комок иллюзий, игры сознания, чистый обман, проверка. Чарльза Ксавьера не интересуют люди, Чарльз может мысли запросто исковеркать. Эрик себе повторяет (и сам не верит): не поддавайся, ты ошибался. Часто. Ночью он крепко всегда запирает двери, но в этом доме по-прежнему безопасно.
Эрик себя ощущает котом бродячим - грязным, блохастым, липким от крови вражьей. Он не привык, что все может быть иначе и что он сам по себе хоть кому-то важен. Да, он заставит нож замереть в полете и из железной ограды устроит клетку; но не привык, что обычное: "Есть идете?" - это ему, от бодренькой малолетки.
Вот он стоит, повернувшись спиною, хмурясь, - к их мягким шуткам спиною, к семейным ссорам, дружеским взглядам, эмоциональным бурям, легким ладоням, искренним разговорам. Эрик вот чувствует: это немного слишком, это нырок обратно, в себя и в детство, Эрик не может позволить себе излишеств, чувствует, чувствует, чувствует... наконец-то.
Чарльз наблюдает за ним из окна гостиной. Эрик стоит, буравя деревья взглядом, выглядит так, как будто его простили... выглядит так, как будто бы - так и надо. Он, повернувшись к дому, глядит на двери - двери открыты, за ними возня и ужин; кто-то кричит: "Ребята, а где же Эрик?".
Эрик идет, огибая кусты и лужи.
Он входит в дом, замедлившись у порога, из-за дверей долетает: "Печенья? С перцем?"...
Чарльз его мысли не трогал. Совсем не трогал.
Чарльз просто ждал, прижимая ладони к сердцу.
Originally posted by capsolo at облачно, без осадков
Вдохновленное "Людьми Икс". Можете меня ненавидеть :)
***
Эрик стоит спиной к пожилому дому. Там, в глубине, - хихиканье, хохот, споры, шелест страниц покрытого пылью тома, звон тонкой чашки о блюдечко из фарфора. Там пахнет выпечкой, там говорят о деле, учатся, падают, шутят, но не жестоко. Там есть все то, что когда-то себе хотели люди, которые искренне одиноки.
Эрику кажется: это комок иллюзий, игры сознания, чистый обман, проверка. Чарльза Ксавьера не интересуют люди, Чарльз может мысли запросто исковеркать. Эрик себе повторяет (и сам не верит): не поддавайся, ты ошибался. Часто. Ночью он крепко всегда запирает двери, но в этом доме по-прежнему безопасно.
Эрик себя ощущает котом бродячим - грязным, блохастым, липким от крови вражьей. Он не привык, что все может быть иначе и что он сам по себе хоть кому-то важен. Да, он заставит нож замереть в полете и из железной ограды устроит клетку; но не привык, что обычное: "Есть идете?" - это ему, от бодренькой малолетки.
Вот он стоит, повернувшись спиною, хмурясь, - к их мягким шуткам спиною, к семейным ссорам, дружеским взглядам, эмоциональным бурям, легким ладоням, искренним разговорам. Эрик вот чувствует: это немного слишком, это нырок обратно, в себя и в детство, Эрик не может позволить себе излишеств, чувствует, чувствует, чувствует... наконец-то.
Чарльз наблюдает за ним из окна гостиной. Эрик стоит, буравя деревья взглядом, выглядит так, как будто его простили... выглядит так, как будто бы - так и надо. Он, повернувшись к дому, глядит на двери - двери открыты, за ними возня и ужин; кто-то кричит: "Ребята, а где же Эрик?".
Эрик идет, огибая кусты и лужи.
Он входит в дом, замедлившись у порога, из-за дверей долетает: "Печенья? С перцем?"...
Чарльз его мысли не трогал. Совсем не трогал.
Чарльз просто ждал, прижимая ладони к сердцу.