Богатые и знаменитые
Ходила я сегодня по делам на почту, где мне было нужно заполнить ряд длинных нудных бумаг, в том числе одинаковых в двух экземплярах.
Следует сказать, что любые бумаги рукой и ручкой я заполняю с большим трудом, высунув от усердия язык и ставя кляксы; делая тыщщу ошибок, ибо от своей неприспособленности к реальной жизни обычно заполняю не те поля, а те поля заполняю неправильно; в финале переписываю всё по сто раз. Аттракцион не для слабонервных!
В этот раз я решила превзойти саму себя и попробовать написать все бумаги правильно вот так прямо сразу. Такого никогда не бывало, но почему бы однажды не начать?
Старалась я очень старательно, допустив лишь одну ошибку - желая написать "2015" (год), я слишком увлеклась словом "две тысячи...", которое прокручивала в голове, выводя цифры - так, что на выходе в четырёх отведённых на год клеточках появились цифры "2 0 0" - и на "15" оставался лишь один квадратик. Но если бы я вписала туда "15" - год получился бы заоблачный. А уже написанный ноль на единичку не так-то просто переправить! В общем, всё как всегда.
Но это как раз проскочило незамеченным. Срезалась я на другом, и мне была уготована прямая судьба переписывать часть бумаг заново - если бы не Анатолий Вассерман магистр Aлексaндр Дpyзь.
К тому моменту, когда я с охапкой готовых бумаг вернулась к окошку, в котором восседала грозного вида тётенька стиля вас много, а я одна, у окошка уже скопилась немалая очередь. Я понаблюдала за спиной качающего права мужчины; качал он их долго, но наконец откачал и ушел; затем была гражданка с аналогичными моим бумагами, и она, разумеется, в них тоже облажалась. Тётенька в окошке долго объясняла ей её ошибки, после чего отправила всё переписывать. За ней была пожилая женщина, которой позарез было нужно отправить телеграмму кому-то к юбилею.
Так я заодно узнала, что телеграммы ещё живы, и кто-то их ещё зачем-то отправляет.
В числе возможных сервисов женщине было предложено отправить «музыкальную телеграмму», и та (женщина, а не телеграмма) радостно согласилась. Затем они долго определяли дату, когда музыкальную телеграмму нужно доставить. Ибо сегодня это было рано, а юбилей вообще через неделю, а почему она посылает сегодня? Да на всякий случай, кто их, телеграмм, знает, как долго они идут.
И вот за женщиной с музыкальным юбилеем стоял магистр Aлексaндр Дpyзь. Он тоже отправлял какую-то телеграмму, притом в процессе отправки, озарённый мыслью типа «гулять так гулять», тоже оформил телеграмму как музыкальную.
И, наконец, после всех этих граждан, дошла очередь и до меня. «Не послать ли и мне музыкальную телеграмму» «Ну, счас завернут»,- подумала я, и почти оказалась права. Тётенька в окошке, внимательно читая мои бумаги, протянула мне один из листов с вопросом «А этот-то вы отчего не заполнили?»
Не объяснять же ей, что канцелярский язык я читаю по складам, а письму руками и вовсе не обучена. Факт оставался фактом: нужный лист был девственно чист. Заполнять его - еще минут пятнадцать, и новый виток очереди, ибо из таких, переписывающих, вся очередь и состоит. Ну не считая тех, кто с музыкальными телеграммами. Но эти без очереди тоже не пропустят.
В общем, начинай сначала...
Но одновременно с рассмотрением моих бумаг тётенька в окошке обратилась к коллеге - юной деве за соседним столиком, сосредоточенно разгребавшей какие-то тоже бумаги.
«Ты видела? Ты его видела?» - «Кого?»- был ответ из глубины бумаг. «Дpyзя! Aлексaндра Дpyзя!» - недоумённый взор в ответ. - «Передача "Что, где, когда"» - такой же взор - «Ты что, не смотришь? Эх!»
Но не давая тётеньке успеть разочароваться и заодно послать меня с бумагами обратно к образцам, я подхватила нить угасающей беседы. Подтвердив, что по крайней мере я его видела, я тут же рассказала, что мы и вообще его периодически тут видим (например, дети недавно видели его, питающимся в МакДональдсе) - и прочее бла-бла-бла.
Тётенька расцвела. Рука с бумагами, которая уже тянулась мне на отдачу, вернулась на своё законное место (за окошко). «А хотите я вам отксерокопирую этот лист? Зачем вам ещё раз его писать?» - предложила мне она.
Это всё только чтобы я не уходила.
И мы продолжили обсуждать магистра Aлексaндра Дpyзя, насколько он похож/не похож на себя из телевизора, насколько круто/не круто его тут встретить, и всё такое прочее. Она даже пошла на должностное преступление и раскрыла тайну исповеди, спев мне по секрету текст телеграммы Aлексaндра Дpyзя проговорившись, что «Ни приветствия, ни подписи - на словах, что ли экономит?» Святая душа. Может быть он вообще анонимку послал. В никуда. Зато со звуком.
Когда я уходила, завершив свои бумажные дела, тётенька продолжала светиться радостью от встречи с нами обоими: богатым (хоть и скупым на слова) и знаменитым Aлексaндром Дpyзем, и мною, такой приятной собеседницей.
А теперь внимание, вопрос: за каким перепугом гражданам бы изначально не заполнять одну бумажку, если вторую (точную её копию) можно тут же отксерокопировать, а не заставлять людей тратить человеко-часы и руко-ручки на вывод дурацких «2015-х» годов в квадратиках?
Ну и вопрос номер два: умоляю, расскажите мне, что такое «музыкальная телеграмма»? Это поющий почтальон, что ли?
Ответ знает Aлексaндр Дpyзь.
Следует сказать, что любые бумаги рукой и ручкой я заполняю с большим трудом, высунув от усердия язык и ставя кляксы; делая тыщщу ошибок, ибо от своей неприспособленности к реальной жизни обычно заполняю не те поля, а те поля заполняю неправильно; в финале переписываю всё по сто раз. Аттракцион не для слабонервных!
В этот раз я решила превзойти саму себя и попробовать написать все бумаги правильно вот так прямо сразу. Такого никогда не бывало, но почему бы однажды не начать?
Старалась я очень старательно, допустив лишь одну ошибку - желая написать "2015" (год), я слишком увлеклась словом "две тысячи...", которое прокручивала в голове, выводя цифры - так, что на выходе в четырёх отведённых на год клеточках появились цифры "2 0 0" - и на "15" оставался лишь один квадратик. Но если бы я вписала туда "15" - год получился бы заоблачный. А уже написанный ноль на единичку не так-то просто переправить! В общем, всё как всегда.
Но это как раз проскочило незамеченным. Срезалась я на другом, и мне была уготована прямая судьба переписывать часть бумаг заново - если бы не Анатолий Вассерман магистр Aлексaндр Дpyзь.
К тому моменту, когда я с охапкой готовых бумаг вернулась к окошку, в котором восседала грозного вида тётенька стиля вас много, а я одна, у окошка уже скопилась немалая очередь. Я понаблюдала за спиной качающего права мужчины; качал он их долго, но наконец откачал и ушел; затем была гражданка с аналогичными моим бумагами, и она, разумеется, в них тоже облажалась. Тётенька в окошке долго объясняла ей её ошибки, после чего отправила всё переписывать. За ней была пожилая женщина, которой позарез было нужно отправить телеграмму кому-то к юбилею.
Так я заодно узнала, что телеграммы ещё живы, и кто-то их ещё зачем-то отправляет.
В числе возможных сервисов женщине было предложено отправить «музыкальную телеграмму», и та (женщина, а не телеграмма) радостно согласилась. Затем они долго определяли дату, когда музыкальную телеграмму нужно доставить. Ибо сегодня это было рано, а юбилей вообще через неделю, а почему она посылает сегодня? Да на всякий случай, кто их, телеграмм, знает, как долго они идут.
И вот за женщиной с музыкальным юбилеем стоял магистр Aлексaндр Дpyзь. Он тоже отправлял какую-то телеграмму, притом в процессе отправки, озарённый мыслью типа «гулять так гулять», тоже оформил телеграмму как музыкальную.
И, наконец, после всех этих граждан, дошла очередь и до меня. «Не послать ли и мне музыкальную телеграмму» «Ну, счас завернут»,- подумала я, и почти оказалась права. Тётенька в окошке, внимательно читая мои бумаги, протянула мне один из листов с вопросом «А этот-то вы отчего не заполнили?»
Не объяснять же ей, что канцелярский язык я читаю по складам, а письму руками и вовсе не обучена. Факт оставался фактом: нужный лист был девственно чист. Заполнять его - еще минут пятнадцать, и новый виток очереди, ибо из таких, переписывающих, вся очередь и состоит. Ну не считая тех, кто с музыкальными телеграммами. Но эти без очереди тоже не пропустят.
В общем, начинай сначала...
Но одновременно с рассмотрением моих бумаг тётенька в окошке обратилась к коллеге - юной деве за соседним столиком, сосредоточенно разгребавшей какие-то тоже бумаги.
«Ты видела? Ты его видела?» - «Кого?»- был ответ из глубины бумаг. «Дpyзя! Aлексaндра Дpyзя!» - недоумённый взор в ответ. - «Передача "Что, где, когда"» - такой же взор - «Ты что, не смотришь? Эх!»
Но не давая тётеньке успеть разочароваться и заодно послать меня с бумагами обратно к образцам, я подхватила нить угасающей беседы. Подтвердив, что по крайней мере я его видела, я тут же рассказала, что мы и вообще его периодически тут видим (например, дети недавно видели его, питающимся в МакДональдсе) - и прочее бла-бла-бла.
Тётенька расцвела. Рука с бумагами, которая уже тянулась мне на отдачу, вернулась на своё законное место (за окошко). «А хотите я вам отксерокопирую этот лист? Зачем вам ещё раз его писать?» - предложила мне она.
Это всё только чтобы я не уходила.
И мы продолжили обсуждать магистра Aлексaндра Дpyзя, насколько он похож/не похож на себя из телевизора, насколько круто/не круто его тут встретить, и всё такое прочее. Она даже пошла на должностное преступление и раскрыла тайну исповеди, спев мне по секрету текст телеграммы Aлексaндра Дpyзя проговорившись, что «Ни приветствия, ни подписи - на словах, что ли экономит?» Святая душа. Может быть он вообще анонимку послал. В никуда. Зато со звуком.
Когда я уходила, завершив свои бумажные дела, тётенька продолжала светиться радостью от встречи с нами обоими: богатым (хоть и скупым на слова) и знаменитым Aлексaндром Дpyзем, и мною, такой приятной собеседницей.
А теперь внимание, вопрос: за каким перепугом гражданам бы изначально не заполнять одну бумажку, если вторую (точную её копию) можно тут же отксерокопировать, а не заставлять людей тратить человеко-часы и руко-ручки на вывод дурацких «2015-х» годов в квадратиках?
Ну и вопрос номер два: умоляю, расскажите мне, что такое «музыкальная телеграмма»? Это поющий почтальон, что ли?
Ответ знает Aлексaндр Дpyзь.