Эверест: отрывки из романа. Письмо Мэллори
Друзья, бурно пиарим краудфандинговый проект по изданию романа «Эверест»: http://planeta.ru/campaigns/everest. Надо собрать, надо.
Распространяйте информацию, делитесь методами распространения, советуйте полезные ходы и скидывайтесь, если хотите, чтобы эта книга вышла.
А я продолжаю публиковать отрывки из разных глав. Сегодня у нас отрывок из вымышленного письма Джорджа Мэллори к Рут.
В минуты таких размышлений ко мне приходит призрак капитана Роберта Фолкона Скотта. Он сидит в палатке, снаружи - трагический март 1912 года, последний, неунимающийся буран, и капитан Скотт, единственный оставшийся до поры в живых, дрожащей рукой пишет главное письмо в своей жизни. Он начинает его словами «Моей вдове», зная, что умрёт, и не надеясь ни на какой другой исход. Это путаное, не очень удобное для чтения письмо. Скотт многократно уверяет жену, что они уходят мирно, без боли, просто засыпая, что это светлая и спокойная смерть. Он уверяет её в вечной любви, и даёт инструкции по поводу воспитания их сына, Питера. Это письмо, которое вызвало у неё слёзы - я знаю, она показывала мне его, и в тот момент её глаза чуть покраснели, даже спустя столько лет, - но при этом не принесло ничего поистине ценного. Скотт не хотел, чтобы Кэтлин воспринимала его любовь к Антарктике как должное. Он пытался быть прагматиком, хотя из каждого слова того письма жаром дышала страсть, которой не суждено было замёрзнуть.
Если бы у меня была хотя бы малейшая надежда всё-таки написать тебе письмо, пусть даже оставив его в собственном кармане, я бы обязательно это сделал. И я бы написал в нём то, что пишу сейчас, в неизвестном времени и непонятном пространстве. Я бы написал, потому что не смог бы не написать, и лишь физические условия, меня окружающие, не позволяют мне это сделать. Если, конечно, их можно назвать условиями.
Передай Фрэнсис, что я люблю её. Пусть она выйдет замуж за кого угодно, только не за альпиниста. Обязательно подчеркни это в разговоре с ней. В мире столько прекрасных профессий, столько мужественных мужчин - я не хочу, чтобы она повторила твою ошибку, моя прекрасная Рут, и так же страдала, как страдаешь ты. Мне кажется, даже военный был бы лучше, поскольку Великая война уже отгремела, новой на горизонте не намечается, и безопасность военных гарантирована с моей точки зрения на много лет вперёд.
Передай Берри, что её я тоже очень люблю. Я хочу, чтобы она жила долго-долго, чтобы её миновали все грядущие войны, если таковые будут, и чтобы она увидела XXI столетие, которое мне увидеть не суждено (как, полагаю, в силу человеческой физиологии, и тебе). Я хочу, чтобы она поднималась в воздух на ракетопланах, чтобы её современники освоили Луну и другие планеты, подобно удивительным путешественникам из романов Герберта Уэллса, и чтобы она пронесла память о своём отце сквозь все предстоящие ей прекрасные годы.
Передай Джону, что я люблю и его - крепко, по-настоящему, как будущего мужчину. Он ещё совсем маленький, и я останусь в его памяти не более чем тенью, большим человеком, который появлялся дома раз в полгода, щекотал и его дарил дурацкие игрушки. Расскажи ему обо мне. Расскажи всё, что посчитаешь нужным, но, прошу тебя, не возводи альпинизм в ранг подвига - я не желаю сыну своей судьбы. Пусть он будет знать, что я был прекрасным преподавателем, что я написал книгу, что я иногда ходил в горы, но о том, что вершина была центром моей Вселенной, он должен узнать сам, через много лет, обретя сознание взрослого.
Я прошу тебя не допустить, чтобы мои дети вступили в Альпийский клуб. Пусть они общаются с нашими друзьями, но всегда предупреждай их о том, что горы - это опасно, и глупо, и пусто. Лги им, прошу тебя, лги им в глаза, чтобы они жили и были счастливее нас.
Моя милая Рут, когда-нибудь, возможно, через много лет, когда ты будешь безумно прекрасной старухой, и будешь сидеть у камина с вязанием (я не могу представить тебя такой - но позволь мне немного пофантазировать), кто-то найдёт твою фотографию на вершине горы. Кто-то вступит наверх и наткнётся на неё, и поймёт, что он - не первый, что он - второй, а первым был я, и тогда я молю бога, которого нет, - но я позволяю себе поверить в него в эту единственную минуту, - чтобы это был честный человек, чтобы он вернул меня тебе, чтобы он вошёл в твой дом и отдал тебе этот полуистлевший свёрток, доказывающий, что в моём сознании была не одна вершина, а две, и первую из них я покорил ещё в 1914 году.
Друзья! Давайте пиарить, делать перепосты и искать всяческие пути для успешного завершения проекта! Напоминаю: http://planeta.ru/campaigns/everest.
Распространяйте информацию, делитесь методами распространения, советуйте полезные ходы и скидывайтесь, если хотите, чтобы эта книга вышла.
А я продолжаю публиковать отрывки из разных глав. Сегодня у нас отрывок из вымышленного письма Джорджа Мэллори к Рут.
В минуты таких размышлений ко мне приходит призрак капитана Роберта Фолкона Скотта. Он сидит в палатке, снаружи - трагический март 1912 года, последний, неунимающийся буран, и капитан Скотт, единственный оставшийся до поры в живых, дрожащей рукой пишет главное письмо в своей жизни. Он начинает его словами «Моей вдове», зная, что умрёт, и не надеясь ни на какой другой исход. Это путаное, не очень удобное для чтения письмо. Скотт многократно уверяет жену, что они уходят мирно, без боли, просто засыпая, что это светлая и спокойная смерть. Он уверяет её в вечной любви, и даёт инструкции по поводу воспитания их сына, Питера. Это письмо, которое вызвало у неё слёзы - я знаю, она показывала мне его, и в тот момент её глаза чуть покраснели, даже спустя столько лет, - но при этом не принесло ничего поистине ценного. Скотт не хотел, чтобы Кэтлин воспринимала его любовь к Антарктике как должное. Он пытался быть прагматиком, хотя из каждого слова того письма жаром дышала страсть, которой не суждено было замёрзнуть.
Если бы у меня была хотя бы малейшая надежда всё-таки написать тебе письмо, пусть даже оставив его в собственном кармане, я бы обязательно это сделал. И я бы написал в нём то, что пишу сейчас, в неизвестном времени и непонятном пространстве. Я бы написал, потому что не смог бы не написать, и лишь физические условия, меня окружающие, не позволяют мне это сделать. Если, конечно, их можно назвать условиями.
Передай Фрэнсис, что я люблю её. Пусть она выйдет замуж за кого угодно, только не за альпиниста. Обязательно подчеркни это в разговоре с ней. В мире столько прекрасных профессий, столько мужественных мужчин - я не хочу, чтобы она повторила твою ошибку, моя прекрасная Рут, и так же страдала, как страдаешь ты. Мне кажется, даже военный был бы лучше, поскольку Великая война уже отгремела, новой на горизонте не намечается, и безопасность военных гарантирована с моей точки зрения на много лет вперёд.
Передай Берри, что её я тоже очень люблю. Я хочу, чтобы она жила долго-долго, чтобы её миновали все грядущие войны, если таковые будут, и чтобы она увидела XXI столетие, которое мне увидеть не суждено (как, полагаю, в силу человеческой физиологии, и тебе). Я хочу, чтобы она поднималась в воздух на ракетопланах, чтобы её современники освоили Луну и другие планеты, подобно удивительным путешественникам из романов Герберта Уэллса, и чтобы она пронесла память о своём отце сквозь все предстоящие ей прекрасные годы.
Передай Джону, что я люблю и его - крепко, по-настоящему, как будущего мужчину. Он ещё совсем маленький, и я останусь в его памяти не более чем тенью, большим человеком, который появлялся дома раз в полгода, щекотал и его дарил дурацкие игрушки. Расскажи ему обо мне. Расскажи всё, что посчитаешь нужным, но, прошу тебя, не возводи альпинизм в ранг подвига - я не желаю сыну своей судьбы. Пусть он будет знать, что я был прекрасным преподавателем, что я написал книгу, что я иногда ходил в горы, но о том, что вершина была центром моей Вселенной, он должен узнать сам, через много лет, обретя сознание взрослого.
Я прошу тебя не допустить, чтобы мои дети вступили в Альпийский клуб. Пусть они общаются с нашими друзьями, но всегда предупреждай их о том, что горы - это опасно, и глупо, и пусто. Лги им, прошу тебя, лги им в глаза, чтобы они жили и были счастливее нас.
Моя милая Рут, когда-нибудь, возможно, через много лет, когда ты будешь безумно прекрасной старухой, и будешь сидеть у камина с вязанием (я не могу представить тебя такой - но позволь мне немного пофантазировать), кто-то найдёт твою фотографию на вершине горы. Кто-то вступит наверх и наткнётся на неё, и поймёт, что он - не первый, что он - второй, а первым был я, и тогда я молю бога, которого нет, - но я позволяю себе поверить в него в эту единственную минуту, - чтобы это был честный человек, чтобы он вернул меня тебе, чтобы он вошёл в твой дом и отдал тебе этот полуистлевший свёрток, доказывающий, что в моём сознании была не одна вершина, а две, и первую из них я покорил ещё в 1914 году.
Друзья! Давайте пиарить, делать перепосты и искать всяческие пути для успешного завершения проекта! Напоминаю: http://planeta.ru/campaigns/everest.