eowynka: перевод "Елена"
После довольно удачных переводов прекрасной Изюбря сменяю жертву. Теперь ей стала прекрасная eowynka.
Оксана Белецкая. "Елена"
That's the order of epoch - excuse my pathos - there’s no way to escape, saying “Stop! No more!” Though her war must be Trojan, but - holy Jesus - Helen spends spare time at another war. There is no “if” or “when”, only “do it faster”, that’s no time for indulgence: you don’t forget: she is placed to the “Iliad” by honest Master as a unit mobile, an idle splat.
If you think it’s too strict, go away from here. There’s nowhere to run: try to reach this board. Forty three coming now through the Lord timetear, but the Lord is - for Helen - the hollow word. Don’t recall your high schools cause it doesn’t matter, you are taught by this conflict, by endless war, everybody’s condemned, all the words you splatter have the aim to convince them: that’s all, no more. It's a work, office work, with no doubt and fear you will get what you merit and what you need. So it’s senseless to write as you know, my dear: cause within the blockade there's no one to read. Nor a man meet you friendly inside the circle, nor a woman present you a lovely bunch. You remember your placement is simply local: the graveyard of Smolensk as a final launch.
Twentieth century pass: it is right, believe me, bite your lips, but resist if you want to live. All the trojans and greeks can’t get over limit, Helen’s not for those heroes: they'll never lift such a load, because they exist for frame or for high-flown sleights-of-hand, ostentatious thirst…
Helen finds her “Iliad” without Amor:
Leningrad, forty three from the Jesus’ birth.
Оригинал здесь, но он подзамочный, потому:
Дан приказ, извините за пафос, веком: здесь нельзя отбояриться - «не по мне». А за эту б Елену сражаться грекам, но Елена сейчас на другой войне. Здесь не «если б да кабы», а только «надо», не бывает поблажек и полумер, а Елена записана в Илиаду - «полевой подвижной», вот и весь Гомер.
На войне не бывает излишне строго, только так - вот те планка, давай тянись. На дворе сорок третий с рожденья Бога, но Елена, естественно, атеист. Здесь не вспомнишь о том, что была б ученым - здесь любой изначально войной учен, и давай уговаривай обреченных, что никто в самом деле не обречен. Это служба - служить и стоять на мысли, что когда-то - заплатят по всем счетам, и домой не писать никаких там писем - на Васильевском некому их читать, и никто никогда тебя там не встретит, не подарит цветы, не махнет рукой, ты отлично запомнила, что от Третьей до Смоленского кладбища - да-ле-ко…
Впрочем, так и бывает в двадцатом веке - так, чтоб губы кусать, но вставать с колен. А троянцы какие-то или греки - чем они заслужили таких Елен? Слишком много в них было дурной бравады, слишком выспренни нынешним их слова…
У нее Илиада - под Ленинградом.
На дворе сорок третий от Рождества.
(c) eowynka
P.S. Я понимаю, что "pathos" и "Jesus" рифмуются только на бумаге, то есть рифма скоре визуальная, а произносятся они "Пэсос" и "Джизус". Но я условно решил читать с акцентом.
Оксана Белецкая. "Елена"
That's the order of epoch - excuse my pathos - there’s no way to escape, saying “Stop! No more!” Though her war must be Trojan, but - holy Jesus - Helen spends spare time at another war. There is no “if” or “when”, only “do it faster”, that’s no time for indulgence: you don’t forget: she is placed to the “Iliad” by honest Master as a unit mobile, an idle splat.
If you think it’s too strict, go away from here. There’s nowhere to run: try to reach this board. Forty three coming now through the Lord timetear, but the Lord is - for Helen - the hollow word. Don’t recall your high schools cause it doesn’t matter, you are taught by this conflict, by endless war, everybody’s condemned, all the words you splatter have the aim to convince them: that’s all, no more. It's a work, office work, with no doubt and fear you will get what you merit and what you need. So it’s senseless to write as you know, my dear: cause within the blockade there's no one to read. Nor a man meet you friendly inside the circle, nor a woman present you a lovely bunch. You remember your placement is simply local: the graveyard of Smolensk as a final launch.
Twentieth century pass: it is right, believe me, bite your lips, but resist if you want to live. All the trojans and greeks can’t get over limit, Helen’s not for those heroes: they'll never lift such a load, because they exist for frame or for high-flown sleights-of-hand, ostentatious thirst…
Helen finds her “Iliad” without Amor:
Leningrad, forty three from the Jesus’ birth.
Оригинал здесь, но он подзамочный, потому:
Дан приказ, извините за пафос, веком: здесь нельзя отбояриться - «не по мне». А за эту б Елену сражаться грекам, но Елена сейчас на другой войне. Здесь не «если б да кабы», а только «надо», не бывает поблажек и полумер, а Елена записана в Илиаду - «полевой подвижной», вот и весь Гомер.
На войне не бывает излишне строго, только так - вот те планка, давай тянись. На дворе сорок третий с рожденья Бога, но Елена, естественно, атеист. Здесь не вспомнишь о том, что была б ученым - здесь любой изначально войной учен, и давай уговаривай обреченных, что никто в самом деле не обречен. Это служба - служить и стоять на мысли, что когда-то - заплатят по всем счетам, и домой не писать никаких там писем - на Васильевском некому их читать, и никто никогда тебя там не встретит, не подарит цветы, не махнет рукой, ты отлично запомнила, что от Третьей до Смоленского кладбища - да-ле-ко…
Впрочем, так и бывает в двадцатом веке - так, чтоб губы кусать, но вставать с колен. А троянцы какие-то или греки - чем они заслужили таких Елен? Слишком много в них было дурной бравады, слишком выспренни нынешним их слова…
У нее Илиада - под Ленинградом.
На дворе сорок третий от Рождества.
(c) eowynka
P.S. Я понимаю, что "pathos" и "Jesus" рифмуются только на бумаге, то есть рифма скоре визуальная, а произносятся они "Пэсос" и "Джизус". Но я условно решил читать с акцентом.