(no subject)
Мы не летим уже час. Вылет все откладывают да откладывают, я просматриваю снимки с фотоаппарата и думаю о днях прошедших в Петербурге и о людях, с которыми была.
Барышня одна есть, рыжая и очень добрая, благодаря ей эта поездка и состоялась, по ее вине и ее щедрости. Дивная девушка, так наверное, и быть-то не может, если бы сама не удостоверилась в такой правде. Да еще несколько человек, кто совсем тепло приютили у себя. Разговоры до глубокой ночи, много алкоголя и откровений.
Часа два на берегу Невы до дрожи от холода. Три дня для жутких флешбеков. Я простилась с тобой окончательно, больше ни слова.
Поезд из стороны в сторону шатает, я целый день в дорогах - маршрутки, самолет, автобус, поезд... И ты сидишь со своими мыслями в каждом положенном тебе метре квадратном, смотришь в окно - сначала бежит серый Питерский пейзаж, потом облака плывут рыжие под небом лиловым, затем Киев вечерний ползет еле-еле и вот уже я всматриваюсь в ночной пейзаж центральной Украины. Сидим мы каждый раз на новом сидении с мыслями моими и думаем о городах и расстояниях, о зарплатах, а еще о красоте человека и собственной бездарности.
Вытянет в другое русло - даже не заметишь. Лишние выпадут в осадок, останутся близкие, которые за мили по разные стороны, и отдельные воспоминания. С этими воспоминаниями тяжело жить, но со временем закрывает шапкой нового снега или холодными струями об голову в ванной. То пальцы от холода ноют, то снег за шиворот наберется. Остается ежится узкими костлявыми плечами.
Рассветы даются все тяжелей и тише, я прячусь под теплейшими одеялами города, а воспоминания склеивают голову воедино. Я крошечный комок чувств и боли под этим пуховым одеялом.
Дым тлеющей палочки рисует совсем причудливые узоры, они периодически похожи на кольца трахеи.
Температура выросла.
Барышня одна есть, рыжая и очень добрая, благодаря ей эта поездка и состоялась, по ее вине и ее щедрости. Дивная девушка, так наверное, и быть-то не может, если бы сама не удостоверилась в такой правде. Да еще несколько человек, кто совсем тепло приютили у себя. Разговоры до глубокой ночи, много алкоголя и откровений.
Часа два на берегу Невы до дрожи от холода. Три дня для жутких флешбеков. Я простилась с тобой окончательно, больше ни слова.
Поезд из стороны в сторону шатает, я целый день в дорогах - маршрутки, самолет, автобус, поезд... И ты сидишь со своими мыслями в каждом положенном тебе метре квадратном, смотришь в окно - сначала бежит серый Питерский пейзаж, потом облака плывут рыжие под небом лиловым, затем Киев вечерний ползет еле-еле и вот уже я всматриваюсь в ночной пейзаж центральной Украины. Сидим мы каждый раз на новом сидении с мыслями моими и думаем о городах и расстояниях, о зарплатах, а еще о красоте человека и собственной бездарности.
Вытянет в другое русло - даже не заметишь. Лишние выпадут в осадок, останутся близкие, которые за мили по разные стороны, и отдельные воспоминания. С этими воспоминаниями тяжело жить, но со временем закрывает шапкой нового снега или холодными струями об голову в ванной. То пальцы от холода ноют, то снег за шиворот наберется. Остается ежится узкими костлявыми плечами.
Рассветы даются все тяжелей и тише, я прячусь под теплейшими одеялами города, а воспоминания склеивают голову воедино. Я крошечный комок чувств и боли под этим пуховым одеялом.
Дым тлеющей палочки рисует совсем причудливые узоры, они периодически похожи на кольца трахеи.
Температура выросла.