Пусть первый кинет в меня...
- Итак, вы заверяете, что вы малодушный подлый человек, мерзкая скользкая личность, и просите Его Серое Величество..., - тут вопрошающий сделал паузу и выжидательно посмотрел на своего собеседника.
- Да, я нижайше прошу Его Серое Величество оказать мне особую милость и назначить мне побитие тапками, - человек сбился со своего высокопарного слога и просительно пролепетал, - может быть на следующей неделе?
- Однако по заверениям свидетелей по вашему делу я вижу, что, ... гкм.. цитирую : "Это необыкновенно добрый и отзывчивый человек, на него всегда можно положиться." Что вы можете сказать по этому поводу?
- О великий Тусклый Мастер, когда вставая поутру я задумываюсь о своем характере, мне кажется, что я добр и отзывчив только чтобы меня любили и слишком слаб, чтобы позволить себе быть плохим. В доказательсво, я не был уличен ни в одном добром деле. О нет!
Тусклый мастер еще раз посмотрел бумаги, почесал переносицу и, ловко выдернув нужный документ из вороха таких же, через стол протянул его посетителю.
- Допустим. Вот это свидетельство ясно утверждает, что вы наделены весьма прискорбной щедростью и широтой души.Вы будете это отрицать?
- О великий Тусклый Мастер, как я уже говорил, люди сильно во мне обманываются. И в обеденный час, вкушая свою пищу, я часто задумываюсь о своем характере и, кажется мне, о Мастер, что щедростью своею я хочу купить расположение людей. И к тому же я никогда не делился тем, что мне действительно нравится. Вы не найдете ни одного свидетельства! О нет! К тому же, - человек гордо приосанился, - меня не так давно начали посещать корыстные мысли. Я знаю, это не так много, но это ведь только начало!
Тусклый мастер начал задумчиво перебирать бумаги и , пока он шелестел документами, просител робко изучал кабинет. стены здесь были обклеены обоями с таким невыразительным рисунком, что с того места, где сидел посетитель, казались серыми, некогда яркие корешки книг уже давно потемнели. Да, во всей комнате, как ни старайся, нельзя было найти ни одного яркого пятна и даже солнечный свет, пойманый пыльными окнами, утрачивал свой веселый желтый оттенок.
- Его Серое Величество лично распорядился создать надлежащую обстановку, - вдруг сказал Мастер. - Однако, исходя из материалов дела и ваших свидетельств могу позволить вам, ..ммм, да, могу выдать вам разрешение на посыпание себя пеплом. Кружку пепла и сито получите у распорядителя.
- Но это еще далеко не все! - горячо заговорил посетитель. - Я еще труслив и нерешителен!Я ограничен и безинициативен! Я всегда пытаюсь переложить на других ответственность за свое решение! Я редко довожу свою работу до конца! Я, - он захлебнулся от усердия. - И вечерами, отходя ко сну, я часто задумываюсь, способен ли я вообще к какойц-либо работе.
- Это ваше личное мнение?
Проситель радостно закивал.
- Ну чтож, - Мастер наконец позволил себе улыбнуться, - это меняет дело. Я выполню вашу просьбу. И ввиду ваших особых ..гкм..заслуг Его Серое Величество первим кинет в вас тапок!
- о! Это неслыханная честь! - залепетал человек и , продолжая мямлить что-то благодарственное, начал пятится к двери. Мастер провожал его кивками головы и, когда дверь за просителем закрылась, он еще несколько секунд терпеливо кивал, будто ожидая, что в дверях снова покажется голова просителя, чтобы сказать окончательное спасибо. Бывали случаи.
"Когда же они перестанут задумываться и начнут, наконец, думать," - раздраженно прошипел Мастер, прекращая кивать и открывая шуфлядку стола. Достал серую, покрытую, казалось, толстым слоем пыли, острозубую корону, и тяжелым, раздраженным шагом последовал из кабинета в большой тронный зал.
В зале перед троном на лестнице, вальяжно опираясь головой на этот самый трон, сидел человек в костюме аля заслуженный отец семейства советского союза : трико неопределенного цвета и ветхая, некогда белая майка. Мастер безразлично посмотрел на него, а потом лениво, давно заученым жестом швырнул ему корону. "Вставай, шут. Будешь опять кидаться тапками."