Москали - образ врага или технический термин?
На Дальнем Востоке есть всё - нефть, газ, золото, серебро, лес, рыба, а в Европе этого ничего нет. Однако, жизнь у европейцев - богатая и счастливая, а у дальневосточников - бедная и убогая. Понятно, что нашу страну давно превратили в оккупационную территорию, где в роли охранников и рабов выступают соотечественники, а все наши природные ресурсы присваиваются имперским центром, москалями. Москали - образ врага или технический термин? Такая лекция была прочитана на конференции "Весна Ингрии - 2009":
В последнее время представители клуба «Ингрия» сталкиваются с необъяснимым для них феноменом: большое количество политизированных петербургских - и не только - граждан распространяют устно и в Сети очень странные слухи о «злых сепаратистах», не удосужившись прочесть ни одну из серьезных статей, объясняющих нашу позицию, либо вступить в открытую серьезную дискуссию, либо хотя бы задать вопросы по существу позиции (блоггерские перепалки «на скорую руку» - не в счет). Впрочем, необъяснимым феноменом это явление, кажется, считаем только мы, привыкшие к иному способу делания выводов - в российской политтусовке, кажется, по-иному и не принято.
В частности, особое возбуждение вызывает употребление многими из нас термина «москали» - на этом основании нас обвиняют в «русофобии», «фашизме», «экстремизме» и проч.
Поэтому приходится в очередной раз подробно остановиться на том, почему этот, считающийся белорусско-украинско-польским, термин привился в нашем объединении и что он, собственно, значит в нашем понимании.
Заранее отметаю уже звучавший странный аргумент: «Народ не будет вдаваться в историко-филологические тонкости. Лозунги и термины должны быть просты и понятны». Но если мы вспомним историю настоящей, а не картонной «Солидарности» - то мы увидим: в этой истории существенную роль играли именно дискуссии на исторические, литературные, философские и культурологические темы, а также выработка мировоззрения. Иначе никакой социальный взрыв, связанный с ухудшением материального положения граждан Польши не привел бы к тому, что произошло - в конечном счете, к изменению карты Европы. Но мы о москалях.
Любопытную историю рассказала мне одна жительница Калининграда - Кёнигсберга. С некоторых пор обнаружилось, что маленькие дети кое-где в этом городе играют в странную игру: в войну, где принимают участие три стороны - немцы, русские и... москали. Выяснилось: немцы и русские то мирятся, то воюют - но с москалями по игре сражаются и те и другие… При этом, как оказалось, за «своих» дети считают русских, а «русские» в их понимании - это «местные жители», «жители региона». Москали же - это нечто пришлое и очень противное.
Можно подумать на этом примере, что речь идет о москвофобии, в ненависти-зависти к городу Москве, в силу своего столичного статуса и богатства вызывающего гнев бедняков (дети ведь просто усваивают понятия от взрослых). Да, возможно, изначально именно момент социальной несправедливости ложится в основу такого словоупотребления. Но это лишь начальный мотив.
В свое время теме москалей уделил внимание автор из Подмосковья Валерий Кизилов. Его определение привело в восторг Илью Кормильцева, безвременно ушедшего из жизни и оставившего нам еще до конца не изученное творческое и духовное наследие. Вот это определение:
«Москаль - это идейный сторонник "московского проекта", т.е. политики, начатой в XIV веке московскими князьями и выдвигающей в качестве высшей цели создание, поддержание и укрепление централизованного милитаристского государства, обладающего следующими признаками:
1) как можно более широкие полномочия верховного правителя;
2) подчинение всей духовной жизни правительственной регламентации;
3) всеобщая принудительная государственная служба;
4) систематическое пренебрежение правами личности, а также нравственными и эстетическими соображениями ради увеличения военно-политической силы государства;
5) административные запреты и ограничения на культурный и экономический обмен с внешним миром;
6) высокая доля ресурсов, изымаемых у населения, поступающая в распоряжение центрального правительства;
7) столица в Москве».
Примерно в том же духе, но делая акцент не столько на политических характеристиках, а скорее на этико-психологических, делает украинский автор: «Москали ниоткуда не взялись - их создавала правящая имперская власть. Ее начало - в разгульной опричнине времен Ивана Грозного, а, возможно и еще глубже - в орде».
Тем не менее, по сути, москали как явление на наших землях появились после Переяславской рады - и первыми москалями были предатели, которые за бесценок отдавали свободу своего народа, отрекаясь от Родины за имперские привилегии. Это, в конце концов, происходит и сейчас.
«Хочешь победить врага - воспитай его детей», - говорит восточная мудрость. Этот метод янычар был особенно эффективно применен в СССР, где миллионы детей, чьи родители погибли на войнах или в сталинских лагерях, выросли без памяти. Из таких детей формировалась каста, у которой не было прошлого. А позже их потомки продолжили дело родителей. И сейчас их вера - уже глубокое эмоциональное убеждение, оплетенное семейными традициями.
Для того, чтобы из человека сделать москаля, его нужно люмпенизировать, оторвать его от традиционных ценностей, сделать мораль гибкой и зависимой от выгод империи. Для этого использовались города, в плавильные котлы которых бросали много разных наций.
Впрочем, москаль - это сознание, а не происхождение.
Далее Остап Крывдык пишет: «Москали - по большей части кочевые (в худшем понимании этого слова) существа. Их родина или там, где хорошо (когда-то - в Крыму, в Риге, Вильнюсе или в Киеве, или во Львове, теперь - в Испании с двумя полуголыми мулатками в ванной), или там, куда пошлют расширять углубление и повышать понижение, а по большей части - широка страна их родная, где не плюнь.
Им чужды европейские ценности толерантности, верховенства закона, прав человека, собственности, уважения к оппоненту и диалогу с ним.
Москали - люди больших империй. Без империи москалю жизни нет. Он и в самом деле искренне верит в ее абсурдные идеалы, искренне жертвует своей жизнью ради ее безумных целей.
Усеять костями пол-Сибири, принести коммунистическое счастье в последний гондурасский или бушменский дом или забабахать самую большую в мире атомную боеголовку - все это поступки, достойные москалей.
Москали - по большей части гигантоманы. Вот если бы все горы в один камень, а все моря в одну лужу, и вот как булькнуть этим камнем - вот было бы величие! А еще лучше - если бы таким стратегическим камнем да и по врагам бы бабахнуть. Сразу бы замолчали, пиндосовские фашисты».
Как видим, речь идет не об оскорблении по национальному признаку. История самого слова любопытна. «Забрить в москали» - значило в Украине и Беларуси «забрать в рекруты». В русской литературе пушкинской поры слово употребляется в нейтральном значении - у Пушкина его произносит положительный герой - старый цыган: «Давным-давно, когда Дунаю не угрожал еще москаль…» Однако заметим, что все-таки речь идет об угрозе, экспансии и оккупации. Встречается и не раз это слово у оригинального и ценимого знатоками Вельтмана, в творчестве которого многое построено на картинах военного, офицерского быта на недавно присоедине изученное твненных землях.
В словаре Даля дается немало значений этого слова.
Можно найти немало и характерных пословиц и поговорок, прежде всего опять же белорусских и украинских. Например: «Тату, тату! Лезе чорт у хату! - Ладна, хлопча - абы не москаль!»
Понятно, что имеется в виду не обязательно человек великорусской крови - а государев слуга, собиратель податей. Вершитель неправого суда, чаще всего это чужак - однако внимательное изучение словоупотребления показывает: этот государев человек может быть и местным по рождению, но ради службы отрекшийся от родной среды, культуры и языка.
В Петербурге логика употребления этого слова естественна. Именно здесь жили и учились люди, вошедшие в историю национально-освободительных движений, завершившихся трагическими поражениями (Кастусь Калиновский) или победами - представители будущих правительств Литвы и Эстонии. В завещании Калиновского, кстати, говорится о том, что его родина будет счастливой, когда над ней «москаля уже не будет».
В настоящее время нашему пониманию слова «москаль» примерно соответствует официально-жаргонное «федерал», вне зависимости от этнической принадлежности и места происхождения индивидуума, выполняющего некие функции в структуре вертикали власти, либо обслуживающего ее интересы. Здесь также сочетаются понятия - с одной стороны - «оккупант», с другой - «коллаборационист».
Что же касается созвучия с названием города Москва - то и с исторической точки зрения, и в контексте современной ситуации оно, разумеется, не случайно. Ибо Москва - от чего страдают многие думающие и не пораженные имперским вирусом москвичи - вместо того, чтобы быть городом и территорией, с собственной историей и перспективой, стала средоточием москалей и москальства - от Кремля до ТВ и прочего шоу-бизнеса.
В планы «Ингрии» не входит физическое уничтожение москалей или дискриминация кого бы то ни было по национальному признаку. Наша культурная задача - преодоление имперского сознания и любые цивилизованные способы идейной борьбы с его носителями. Любые иные трактовки слова «москаль» имеют право на существования, но нами не разделяются.
Сокращенная версия доклада Светланы-Анеты Гаврилиной,
прочитанного на конференции "Весна Ингрии - 2009"
