28 панфиловцев
Сейчас, когда все впечатления улеглись и обдумались, самое время написать. К сожалению, посмотреть фильм на большом экране, в зале с хорошей акустикой не удалось, смотрели, развиртуализировавшись, в зальчике одного из ТРЦ Екатеринбурга, где я был по работе. Ну да ладно, думаю, через некоторое время он выйдет на дисках, тогда можно будет спокойно пересмотреть дома.
По пунктам
1. Фильм совершенно не похож ни на один из снятых на тему Великой Отечественной за последние, пожалуй, 30 лет. Сценография и операторская работа прямиком отсылают к добротной советской классике. При этом современные технические средства и приёмы мастерски вписаны в неё.
2. Прямо объясняется, почему именно "Двадцать восемь" - показано, что к обороне готовятся все, конкретно 4-я рота вступает в бой полным составом, но последнюю, самую массированную и тяжёлую атаку на своём участке, встречают именно 28 бойцов с политруком Клочковым.
3. Нет претензии на голливудскую всеохватность и её нелепые кальки в исполнении михалковых. Показан всего один из многочисленных героических эпизодов Великой Отечественной. Отчётливо видно, что вот люди, которые вгрызлись в крохотный клочок земли, и намерены не пропустить врага.
4. Съёмочная группа обошлась без ненужного натурализма. В кадре нет разлетающихся внутренностей, брызг крови, оторванных рук, ног и голов. Но смерть, как неизбежное на войне явление, показана. Лаконично-мастерски. Фонтан разрыва накрывает позицию пулемёта, и грохот очередей смолкает. Всего несколько мгновений полной тишины, и этого достаточно. "Снаряд! Снаряд!" - а заряжающий застыл у ровика с боеприпасами, сжав выстрел в руках.
5. Внимание к деталям. Те самые заклёпки. В этом фильме не увидишь нелепых поделий на шасси консервированных танков, МП-40 у каждого фрица, одной винтовки на троих и других продуктов горячечного бреда. Ползут достоверные "тройки" и "четвёрки", немцы идут с Маузер 98К. У наших самозарядки с редкими вкраплениями мосинок, что тоже логично - бойцы в Панфиловской дивизии обученные, не из собранного с бору по сосенке ополчения. Внушает пулемёт, определённо повидавший ещё Первую мировую. Перед боем обучение, обкатка макетом танка, объяснение, почему его надо сжигать, а не просто остановить, перебив гусеницу или разбив трансмиссию. А ещё танк - это, сука, личность, и на поле боя, если его не убить как следует, он натворит дел. То, как взята в кадр работа наших артиллеристов, заслуживает отдельного упоминания. Кажется, впервые так отчётливо показано, насколько это математика.
6. Звук. Ну... респект и уважуха. Откуда-то из-за кадра уважительно кивают Джереми Соул, Адриан Циглер и Инон Зур. Предфинальный момент, когда немногие оставшиеся в живых готовятся к рукопашной, это нечто.
7. Последние кадры вообще монументальны. В прямом смысле.
В общем
Смотрели, забывая дышать. И одно из ключевых впечатлений, о котором не раз говорили - немцы показаны безлико. Только зачем-то лицо артиллериста, который выверяет прицел гаубицы, выхвачено крупным планом. Лет около и чуть за 30, для того времени взрослый мужик. В очках. Кем он был - учителем географии, топографом, маркшейдером? А уже неважно. Он припёрся в Россию, вскоре здесь и останется, под берёзовым крестом. Для тех кто не понял: это не немцы как таковые, показана вся Европа. Чуждая, безликая, какого-то хрена постоянно к нам лезущая. Без разницы, что у кого-то лично совсем недавно был целый класс прилежных учеников, семья и хорошая работа. Места всем хватит. По два метра.
По пунктам
1. Фильм совершенно не похож ни на один из снятых на тему Великой Отечественной за последние, пожалуй, 30 лет. Сценография и операторская работа прямиком отсылают к добротной советской классике. При этом современные технические средства и приёмы мастерски вписаны в неё.
2. Прямо объясняется, почему именно "Двадцать восемь" - показано, что к обороне готовятся все, конкретно 4-я рота вступает в бой полным составом, но последнюю, самую массированную и тяжёлую атаку на своём участке, встречают именно 28 бойцов с политруком Клочковым.
3. Нет претензии на голливудскую всеохватность и её нелепые кальки в исполнении михалковых. Показан всего один из многочисленных героических эпизодов Великой Отечественной. Отчётливо видно, что вот люди, которые вгрызлись в крохотный клочок земли, и намерены не пропустить врага.
4. Съёмочная группа обошлась без ненужного натурализма. В кадре нет разлетающихся внутренностей, брызг крови, оторванных рук, ног и голов. Но смерть, как неизбежное на войне явление, показана. Лаконично-мастерски. Фонтан разрыва накрывает позицию пулемёта, и грохот очередей смолкает. Всего несколько мгновений полной тишины, и этого достаточно. "Снаряд! Снаряд!" - а заряжающий застыл у ровика с боеприпасами, сжав выстрел в руках.
5. Внимание к деталям. Те самые заклёпки. В этом фильме не увидишь нелепых поделий на шасси консервированных танков, МП-40 у каждого фрица, одной винтовки на троих и других продуктов горячечного бреда. Ползут достоверные "тройки" и "четвёрки", немцы идут с Маузер 98К. У наших самозарядки с редкими вкраплениями мосинок, что тоже логично - бойцы в Панфиловской дивизии обученные, не из собранного с бору по сосенке ополчения. Внушает пулемёт, определённо повидавший ещё Первую мировую. Перед боем обучение, обкатка макетом танка, объяснение, почему его надо сжигать, а не просто остановить, перебив гусеницу или разбив трансмиссию. А ещё танк - это, сука, личность, и на поле боя, если его не убить как следует, он натворит дел. То, как взята в кадр работа наших артиллеристов, заслуживает отдельного упоминания. Кажется, впервые так отчётливо показано, насколько это математика.
6. Звук. Ну... респект и уважуха. Откуда-то из-за кадра уважительно кивают Джереми Соул, Адриан Циглер и Инон Зур. Предфинальный момент, когда немногие оставшиеся в живых готовятся к рукопашной, это нечто.
7. Последние кадры вообще монументальны. В прямом смысле.
В общем
Смотрели, забывая дышать. И одно из ключевых впечатлений, о котором не раз говорили - немцы показаны безлико. Только зачем-то лицо артиллериста, который выверяет прицел гаубицы, выхвачено крупным планом. Лет около и чуть за 30, для того времени взрослый мужик. В очках. Кем он был - учителем географии, топографом, маркшейдером? А уже неважно. Он припёрся в Россию, вскоре здесь и останется, под берёзовым крестом. Для тех кто не понял: это не немцы как таковые, показана вся Европа. Чуждая, безликая, какого-то хрена постоянно к нам лезущая. Без разницы, что у кого-то лично совсем недавно был целый класс прилежных учеников, семья и хорошая работа. Места всем хватит. По два метра.