Пустынная сказка
В пологой ложбине между барханами расположился небольшой лагерь. Три армейские палатки стояли выходами к костерку. Любой сторонний наблюдатель удивился бы тому, с какой точностью они установлены. Вряд ли отклонение от ста двадцати градусов можно было обнаружить без маркшейдерских инструментов. Рядом в такую же безупречную линейку выстроились экспедиционные вездеходы. В чёрном небе над лагерем колюче сверкали равнодушные звёзды.
- Никогда не представлял, что на этой широте может быть такая холодина, - один из сидевших у огня передёрнул плечами, хотя на них лежало верблюжье одеяло.
- Чему вас только в школе учили, Курт. У вас вообще физика была?
- Была, но я её прогулял. Зато по физподготовке отличник.
- Оно и заметно. Когда есть облака, они работают как вот это твоё одеяло. А здесь они случаются раз в год по объявлению. Атмосфера мгновенно выстывает, стоит солнцу сесть.
- Аааа, понятно… А кто облака объявляет? Шаман?
- Тьфу. Бестолочь. Это русская поговорка такая. Дед в плену запомнил. Означает "очень-очень редко". И шаманов здесь никаких нет, они дальше на юг, где джунгли.
Пристыженный Курт насупился, но как и многие увальни-силачи, был отходчив.
- Дядя Гюнтер, а что мы ищем?
- Завтра сам увидишь.
Из одной палатки высунулась лохматая голова и недовольно буркнула:
- Поспать дадите? Подъём через пять часов.
- Ладно, ладно, Фредди, не зуди. Отбиваемся.
Ожил лагерь задолго до рассвета. Гюнтер Вальдхайм собирался достичь цели экспедиции - окрестностей оазиса Аратан - ещё по холодку. Быстро свернувшись, путники оседлали приземистые машины на широких рубчатых колёсах и покинули ложбину. Ранний ветерок уже начинал заносить песчинками остатки костра. Навигаторы вывели небольшую колонну точно. Далеко впереди маячила объеденная ветрами каменистая вершина, а в паре километров зеленел оазис.
- Так. Почти на месте, - Гюнтер достал из чехла бинокль, встал на багажник вездехода и неторопливо, внимательно осмотрел местность. - Что у нас тут... - он покопался в старом офицерском планшете и извлёк бумажную карту. Курт с любопытством уставился на неё.
- Что, дитя двадцать первого века? Впервые видишь?
- Не, я сам атласы города на вокзале продавал. Просто эта, она такая... - парень повертел пальцами, - настоящая.
Фредди, которого на самом деле, разумеется, звали Фридрихом, просто прилипло прозвище ещё со школы, одобрительно хмыкнул.
- Ты прав. Самая что ни на есть настоящая. Раритет.
- А иди сюда, - кивнул Гюнтер племяннику. - Сможешь определиться?
Курт осторожно взял потёртый на сгибах лист. Повертелся, поглядывая то на солнце, то на дальнюю вершину. Почесал затылок и уверенно изрёк:
- Мы здесь, - и показал на место чуть севернее отметки 334. - Вот оазис, - коснулся он кончиком ногтя бледно-синей закорючки. А почему карта лётная?
- Глазастый какой! - буркнул Гюнтер. - Потому что мы самолёт ищём.
- Ух ты! Что за самолёт? И почему мы его ищем?
- Потому. Сам увидишь, - Вальдхайм расстегнул замки большого кофра, достал оттуда складную штангу с шишками датчиков на концах и магнитометр. - Идём. Скрепи и держи перед собой.
Солнце поднималось, воздух сначала потеплел, а потом стал откровенно знойным. Прежде чем появился хоть какой-то сигнал, похожий на правду, прошёл час. Гюнтер вздохнул, полил шемаг на голове из фляги, потом напился сам.
- Теперь туда. Стой. Повернись на час вправо. Вперёд пятьдесят метров. Стой. На три влево, двадцать шагов. Стой. Кажется, всё.
- И что теперь, копать? - Фредди скептически посмотрел на бархан, у подножия которого они оказались.
- Зачем копать. Сейчас он сам уедет. Курт, принеси с моего вездехода синий ящик.
Когда племянник притащил запрошенное, удивился даже повидавший всякие причуд Фредди. Гюнтер, сверяясь с какой-то карточкой, расставил полукругом у бархана металлические вешки, соединил их кабелем, а разъём подключил в непонятный прибор, оставшийся внутри ящика. Раздалось характерное электрическое жужжание, внезапно песчинки одна за другой зашевелились и организованно поползли прочь. Всего за десять минут приличный бархан исчез. Рассыпался по окрестностям, открыв взглядам покосившуюся махину шестимоторного самолёта с раздвоенным хвостом. Даже по нынешним меркам он выглядел большим - крылья раскинулись на пятьдесят метров. На килях и бортах сохранились опознавательные знаки Люфтваффе.
- Ничего себе, - выдохнул Курт. - Откуда он тут взялся?
- Прилетел, ясное дело, - фыркнул Фредди.
- Это "Юнкерс-390", один из двух построенных. В конце 1944-го года он вылетел откуда-то из района Эльзаса и направился в Кейптаун. Но, как видите, не осилил, - Гюнтер указал на следы копоти, протянувшиеся по двум мотогондолам на правом крыле. - Движки были сырые.
- И зачем мы его нашли? Он что-то такое вёз?
- Именно. Ценные документы и несколько тонн золота. По крайней мере, так следует из дневника одного из пилотов. Они благополучно вышли к жилью, а потом... по-разному жизнь сложилась.
Племянник сел на подножку вездехода.
- Вот это да! - только и смог сказать он.
- Ещё не известно, что дороже на самом деле. Осенью 44-го ещё ничего не было предопределено. Зачем так рано что-то вывозить из Рейха? - заметил Фредди.
- Совершенно верно, - кивнул Гюнтер. - Так что лезем внутрь и ищем.
Через полчаса все трое устало сидели в тени стабилизатора. Гюнтер время от времени ехидно хихикал и прикладывался к бутылке коньяка без малого вековой выдержки.
- Ну надо же. Десять тонн пойла и презервативов. На кой чёрт тащить всё это через полмира?
Племянник взял у него бутылку, понюхал, основательно присосался, крякнул.
- Накладные, поди, перепутали.
- Никогда не представлял, что на этой широте может быть такая холодина, - один из сидевших у огня передёрнул плечами, хотя на них лежало верблюжье одеяло.
- Чему вас только в школе учили, Курт. У вас вообще физика была?
- Была, но я её прогулял. Зато по физподготовке отличник.
- Оно и заметно. Когда есть облака, они работают как вот это твоё одеяло. А здесь они случаются раз в год по объявлению. Атмосфера мгновенно выстывает, стоит солнцу сесть.
- Аааа, понятно… А кто облака объявляет? Шаман?
- Тьфу. Бестолочь. Это русская поговорка такая. Дед в плену запомнил. Означает "очень-очень редко". И шаманов здесь никаких нет, они дальше на юг, где джунгли.
Пристыженный Курт насупился, но как и многие увальни-силачи, был отходчив.
- Дядя Гюнтер, а что мы ищем?
- Завтра сам увидишь.
Из одной палатки высунулась лохматая голова и недовольно буркнула:
- Поспать дадите? Подъём через пять часов.
- Ладно, ладно, Фредди, не зуди. Отбиваемся.
Ожил лагерь задолго до рассвета. Гюнтер Вальдхайм собирался достичь цели экспедиции - окрестностей оазиса Аратан - ещё по холодку. Быстро свернувшись, путники оседлали приземистые машины на широких рубчатых колёсах и покинули ложбину. Ранний ветерок уже начинал заносить песчинками остатки костра. Навигаторы вывели небольшую колонну точно. Далеко впереди маячила объеденная ветрами каменистая вершина, а в паре километров зеленел оазис.
- Так. Почти на месте, - Гюнтер достал из чехла бинокль, встал на багажник вездехода и неторопливо, внимательно осмотрел местность. - Что у нас тут... - он покопался в старом офицерском планшете и извлёк бумажную карту. Курт с любопытством уставился на неё.
- Что, дитя двадцать первого века? Впервые видишь?
- Не, я сам атласы города на вокзале продавал. Просто эта, она такая... - парень повертел пальцами, - настоящая.
Фредди, которого на самом деле, разумеется, звали Фридрихом, просто прилипло прозвище ещё со школы, одобрительно хмыкнул.
- Ты прав. Самая что ни на есть настоящая. Раритет.
- А иди сюда, - кивнул Гюнтер племяннику. - Сможешь определиться?
Курт осторожно взял потёртый на сгибах лист. Повертелся, поглядывая то на солнце, то на дальнюю вершину. Почесал затылок и уверенно изрёк:
- Мы здесь, - и показал на место чуть севернее отметки 334. - Вот оазис, - коснулся он кончиком ногтя бледно-синей закорючки. А почему карта лётная?
- Глазастый какой! - буркнул Гюнтер. - Потому что мы самолёт ищём.
- Ух ты! Что за самолёт? И почему мы его ищем?
- Потому. Сам увидишь, - Вальдхайм расстегнул замки большого кофра, достал оттуда складную штангу с шишками датчиков на концах и магнитометр. - Идём. Скрепи и держи перед собой.
Солнце поднималось, воздух сначала потеплел, а потом стал откровенно знойным. Прежде чем появился хоть какой-то сигнал, похожий на правду, прошёл час. Гюнтер вздохнул, полил шемаг на голове из фляги, потом напился сам.
- Теперь туда. Стой. Повернись на час вправо. Вперёд пятьдесят метров. Стой. На три влево, двадцать шагов. Стой. Кажется, всё.
- И что теперь, копать? - Фредди скептически посмотрел на бархан, у подножия которого они оказались.
- Зачем копать. Сейчас он сам уедет. Курт, принеси с моего вездехода синий ящик.
Когда племянник притащил запрошенное, удивился даже повидавший всякие причуд Фредди. Гюнтер, сверяясь с какой-то карточкой, расставил полукругом у бархана металлические вешки, соединил их кабелем, а разъём подключил в непонятный прибор, оставшийся внутри ящика. Раздалось характерное электрическое жужжание, внезапно песчинки одна за другой зашевелились и организованно поползли прочь. Всего за десять минут приличный бархан исчез. Рассыпался по окрестностям, открыв взглядам покосившуюся махину шестимоторного самолёта с раздвоенным хвостом. Даже по нынешним меркам он выглядел большим - крылья раскинулись на пятьдесят метров. На килях и бортах сохранились опознавательные знаки Люфтваффе.
- Ничего себе, - выдохнул Курт. - Откуда он тут взялся?
- Прилетел, ясное дело, - фыркнул Фредди.
- Это "Юнкерс-390", один из двух построенных. В конце 1944-го года он вылетел откуда-то из района Эльзаса и направился в Кейптаун. Но, как видите, не осилил, - Гюнтер указал на следы копоти, протянувшиеся по двум мотогондолам на правом крыле. - Движки были сырые.
- И зачем мы его нашли? Он что-то такое вёз?
- Именно. Ценные документы и несколько тонн золота. По крайней мере, так следует из дневника одного из пилотов. Они благополучно вышли к жилью, а потом... по-разному жизнь сложилась.
Племянник сел на подножку вездехода.
- Вот это да! - только и смог сказать он.
- Ещё не известно, что дороже на самом деле. Осенью 44-го ещё ничего не было предопределено. Зачем так рано что-то вывозить из Рейха? - заметил Фредди.
- Совершенно верно, - кивнул Гюнтер. - Так что лезем внутрь и ищем.
Через полчаса все трое устало сидели в тени стабилизатора. Гюнтер время от времени ехидно хихикал и прикладывался к бутылке коньяка без малого вековой выдержки.
- Ну надо же. Десять тонн пойла и презервативов. На кой чёрт тащить всё это через полмира?
Племянник взял у него бутылку, понюхал, основательно присосался, крякнул.
- Накладные, поди, перепутали.