О репутации короля Эдварда II
Оригинал взят у mirrinminttu в О репутации короля Эдварда II
В 1334 году Адам Орлетонский, епископ Херефорда, был обвинен винчестерским клириком Джоном Прикхером в том, что епископ совершил ряд преступлений, приведших к свержению законного монарха, Эдварда II. На что епископ ответил, что его действия были направлены не против короля, а против «тирана и содомита», позорящего сан короля. И повторил свою проповедь на этот счет, которую он произнес еще в Валлингфорде, в декабре 1326 года.
Почему это важно? Потому, что подобная проповедь, сказанная епископом, могла рассматриваться своего рода «разрешением на бунт», начавшийся в следующем году. Сам же факт расследования обвинения говорит о том, о чем молчат официальные биографии: король Эдвард III вовсе не был равнодушен к судьбе и репутации своего отца. На допросе епископа присутствовал Джон де Шордич, доктор гражданского и церковного права и один из наиболее уважаемых молодым королем советников.
Проповедь епископа в те времена сомнению не подвергалась. Она копировалась и повторялась во всех церквях, перед всем населением королевства. Епископ Орлетон знал, что делал, хотя позднее он утверждал, что вообще-то не короля он хотел опозорить, а Диспенсера, и именно его имел в виду, говоря о «тиране и содомите».
Епископ лгал. В своей проповеди он также утверждает, что королева враждебна к мужу потому, что тот собирается ее убить, если только она окажется в пределах его досягаемости. Для этого он носит в туфле нож. А если ножа при нем не окажется, то он королеву задушит.
В 1334 году защита епископа утверждала, что все вышеприведенное он услышал от архиепископа Кентерберийского, которому, разумеется, не мог не поверить, вот и понес слово дальше. Только вот некоторые моменты заставляют поверить, что инициатором травли был именно Адам Орлетонский.
Дело в том, что в начале 1300-х годах «содомитами и тиранами» были заклеймены сразу несколько великих мира сего. Например, папа Бонифаций VIII в 1303 году, и все высшие чины ордена Тамлиеров в 1308 году. Известно, кто понес эти обвинения в народ, так сказать, кто превратил обвинения-сплетни в юридические обвинения - Гийом де Ногарэ, первый министр короля Франции Филиппа Красивого. Что объединяет их с обвинениями в адрес короля Эдварда II? Несколько моментов.
Во-первых, все обвинения анонимны и неспецифичны. По юридическому кодексу тех лет, термин «содомия» имел весьма однозначный смысл, который и делал содомию преступлением. Содомия означала просто «анальное изнасилование», которое было так же преступно, как любое другое изнасилование. Ни в одном из данных обвинений не говорится, против кого противозаконное действие было совершено, кто был жертвой?
Во-вторых, помимо того, что кампании скроены по одному шаблону, их объединяет личность самого Адама Орлетонского. Между 1307 и 1317 годами он ездил в Авиньон пять раз, проведя в поездках целых шесть лет! С 1314 по 1317 годы он вообще оттуда не выбирался, и проводил подготовку по приему английской делегации на совете 1311 года, где снова были озвучены обвинения тамплиеров в содомии.
В-третьих, обвинения против папы Бонифация были сделаны с целью его сместить: Гийом де Ногарэ и кардинал Колонна схватили его, и наверняка бы лишили сана, если бы Бонифаций вдруг не умер. К чему были сделаны обвинения против тамплиеров - знают все. Результат тот же: умирают все, кто не успел бежать.
В-четвертых, причиной подобных обвинений стали серьезные экономические конфликты того времени. Папа Бонифаций именно в начале 1300-х годов пытался отстоять главенство церковной власти над властью светской, опубликовав в 1302 году на этот счет буллу. Дело, конечно, было в деньгах: и король Англии, и король Франции обложили свое духовенство налогом, а с точки зрения Святейшего престола, право на церковные деньги принадлежало только церкви. Что касается тамплиеров, то король Франции был по уши в долгах у ордена, плюс, главный магистр тамплиеров очень уж активно ввалился в большую европейскую политику, сделав это с грацией бегемота.
В 1326 году история вдруг повторяется уже в Англии. И тоже в своеобразных исторических обстоятельствах, и с тем же результатом, и при помощи участника двух предыдущих прецедентов. И, возможно, является отголоском предыдущих двух.
Потому что король Эдвард был довольно активен в международной политике и выступал в идее подготовки крестового похода на стороне тамплиеров. Более того, он был своим человеком в гадюшнике Средиземноморской политики, которая, в свою очередь, была тесно связана с перипетиями шотландской политики. Эдвард состоял в переписке с ключевыми политическими лидерами Тессалоники, Византии, Генуи, Иберийских королевств. Для того, чтобы освободить рыцаря Жиля Арджентайна, бесследно пропавшего на пути и Святой Земли в том регионе, королю понадобилось менее полугода - рекорд и по нынешним временам, если человек пропадает в «горячем регионе».
Хитросплетения средиземноморской политики настолько непостижимы, что для данной истории значение имеет одно: в 1323 - 1324 гг король Англии успешно работал над союзом с королем Арагона Хайме II против Франции. В Арагоне находилось много тамплиеров, входящих в орден Монтесы. В Англию, под крыло Эдварда, бежали отнюдь не рядовые представители тамплиеров, и те несколько арестов, которые ему пришлось провести под давлением папы Климента, закончились примирением арестованных с церковью. Во Франции же на троне сидел последний из Капетингов, Шарль IV - все, что осталось от большой семьи короля Филиппа, так неосторожно рассорившегося с тамплиерами. Молодой король, не имеющий наследников, но имеющий предприимчивых родственников.
Когда Изабель, сестра короля Шарля и жена короля Эдварда, прибыла в 1325 году во Францию, ее статус дома вряд ли был понятен ей самой. Формально, она прибыла по поручению мужа переговорить с братом на тему, что на французском троне слишком часто меняются хозяева, и Эдварду несколько надоело каждый раз приносить оммаж за Гасконь очередному королю. Не сгодятся ли уже принесенные раньше? По сути же, у Изабель были отвратительные отношения с Диспенсерами, которые вполне устраивали ее мужа. Она все еще была в политике - сама ее миссия об этом говорит, но у миссии был явный привкус двусмысленности: очередной король, нелюбимая королева, да ну вас обоих во Францию. У английского короля появились новые цели и новые союзники.
Изабель, волчица, а не бедная овечка Изабель, осмотрелась вокруг, оценила шансы братика на выживание, и немного приоткрыла ему активности своего супруга, не сулившие Шарлю ничего приятного в дальнейшем. Оба сошлись на том, что от Эдварда надо избавляться. В Лондон пошло сообщение, что без оммажа никак, и если Эдварду некогда, то пусть хоть сына пришлет вместо себя. Заполучив в свои руки наследника престола, Изабель развернула бурную деятельность на континенте. В Англии же началась кампания по оправданию ее действий и шельмованию, по знакомой схеме, короля Эдварда.
На самом деле, дымовая завеса от «жареных» фактов была разведена для того, чтобы скрыть простой и уродливый факт: королева-чужестранка вторглась в страну своего мужа, чтобы отобрать у него корону, поддерживаемая деньгами врагов королевства и короля. Это была инвазия, одна из редких состоявшихся. Эдвард мог быть примернейшим и нежнейшим мужем, а Диспенсеры - ангелами во плоти, это бы их не спасло. Чем были они по сравнению с возможностью предъявить права на корону Франции? Для сына, да… возможно… Но регентом ведь была бы она. Если что - потом она могла бы быть регентом при внуке, а это - очень, очень много лет с двойной короной на челе. Ведь с сыном и невесткой что-нибудь могло и случиться.
Известно, что навигационные таланты изменили королю в самый критический момент. Он не смог справиться с навигацией в Severn Estuary, и был схвачен. О том, куда и зачем он направлялся, единого мнения нет. Хотя некоторые хроники, близкие к тому времени, конкретно указывают на Ирландию, историки возражают, что в Ирландии дважды сидел лордом-лейтенантом Мортимер, причем успешно, так что бежать от Мортимера в Ирландию было бы безумием. Вот в Уэльс, где можно было набрать войска для ответного удара - да.
Тем не менее, Мортимер-то был и всегда оставался именно лордом из Уэльса, не из Ирландии. Более того, в Ирландии его сменил на посту Горжес, человек Диспенсера-старшего. Сам король очень активно участвовал там в местной политике, особенно - в ее законодательной части. Кому-то нужно было простить старые прегрешения, кому-то устроить брак, кого-то поместить под опекунство.
Вообще, я погорячилась, заявив, что после событий 1318 - 1322 годов король удалился от дел. Вот что значит поверхностная информация! Это еще хуже, чем отсутствие информации. Никуда король не делся. Он продолжал защищать интересы торговли, был абсолютно своим человеком в большой европейской политике, надзирал за работой, завязывал связи. Жаль, что он и пальцем не пошевелил для того, чтобы сделать себя более популярной хотя бы в народе личностью. С другой стороны, обстоятельства содержания Эдварда в плену, постоянные попытки его освобождения уже сами по себе говорят за то, что король вовсе не остался покинутым и заброшенным, и что нация отнюдь не отвернулась от не оправдавшего доверия короля.
Итак, король оказывается, в конце концов, в замке Беркли, где его то ли убивают, то ли он умирает сам. Некоторые хроники и вовсе оставляют вопрос смерти короля открытым. Почему?
В 1334 году Адам Орлетонский, епископ Херефорда, был обвинен винчестерским клириком Джоном Прикхером в том, что епископ совершил ряд преступлений, приведших к свержению законного монарха, Эдварда II. На что епископ ответил, что его действия были направлены не против короля, а против «тирана и содомита», позорящего сан короля. И повторил свою проповедь на этот счет, которую он произнес еще в Валлингфорде, в декабре 1326 года.
Почему это важно? Потому, что подобная проповедь, сказанная епископом, могла рассматриваться своего рода «разрешением на бунт», начавшийся в следующем году. Сам же факт расследования обвинения говорит о том, о чем молчат официальные биографии: король Эдвард III вовсе не был равнодушен к судьбе и репутации своего отца. На допросе епископа присутствовал Джон де Шордич, доктор гражданского и церковного права и один из наиболее уважаемых молодым королем советников.
Проповедь епископа в те времена сомнению не подвергалась. Она копировалась и повторялась во всех церквях, перед всем населением королевства. Епископ Орлетон знал, что делал, хотя позднее он утверждал, что вообще-то не короля он хотел опозорить, а Диспенсера, и именно его имел в виду, говоря о «тиране и содомите».
Епископ лгал. В своей проповеди он также утверждает, что королева враждебна к мужу потому, что тот собирается ее убить, если только она окажется в пределах его досягаемости. Для этого он носит в туфле нож. А если ножа при нем не окажется, то он королеву задушит.
В 1334 году защита епископа утверждала, что все вышеприведенное он услышал от архиепископа Кентерберийского, которому, разумеется, не мог не поверить, вот и понес слово дальше. Только вот некоторые моменты заставляют поверить, что инициатором травли был именно Адам Орлетонский.
Дело в том, что в начале 1300-х годах «содомитами и тиранами» были заклеймены сразу несколько великих мира сего. Например, папа Бонифаций VIII в 1303 году, и все высшие чины ордена Тамлиеров в 1308 году. Известно, кто понес эти обвинения в народ, так сказать, кто превратил обвинения-сплетни в юридические обвинения - Гийом де Ногарэ, первый министр короля Франции Филиппа Красивого. Что объединяет их с обвинениями в адрес короля Эдварда II? Несколько моментов.
Во-первых, все обвинения анонимны и неспецифичны. По юридическому кодексу тех лет, термин «содомия» имел весьма однозначный смысл, который и делал содомию преступлением. Содомия означала просто «анальное изнасилование», которое было так же преступно, как любое другое изнасилование. Ни в одном из данных обвинений не говорится, против кого противозаконное действие было совершено, кто был жертвой?
Во-вторых, помимо того, что кампании скроены по одному шаблону, их объединяет личность самого Адама Орлетонского. Между 1307 и 1317 годами он ездил в Авиньон пять раз, проведя в поездках целых шесть лет! С 1314 по 1317 годы он вообще оттуда не выбирался, и проводил подготовку по приему английской делегации на совете 1311 года, где снова были озвучены обвинения тамплиеров в содомии.
В-третьих, обвинения против папы Бонифация были сделаны с целью его сместить: Гийом де Ногарэ и кардинал Колонна схватили его, и наверняка бы лишили сана, если бы Бонифаций вдруг не умер. К чему были сделаны обвинения против тамплиеров - знают все. Результат тот же: умирают все, кто не успел бежать.
В-четвертых, причиной подобных обвинений стали серьезные экономические конфликты того времени. Папа Бонифаций именно в начале 1300-х годов пытался отстоять главенство церковной власти над властью светской, опубликовав в 1302 году на этот счет буллу. Дело, конечно, было в деньгах: и король Англии, и король Франции обложили свое духовенство налогом, а с точки зрения Святейшего престола, право на церковные деньги принадлежало только церкви. Что касается тамплиеров, то король Франции был по уши в долгах у ордена, плюс, главный магистр тамплиеров очень уж активно ввалился в большую европейскую политику, сделав это с грацией бегемота.
В 1326 году история вдруг повторяется уже в Англии. И тоже в своеобразных исторических обстоятельствах, и с тем же результатом, и при помощи участника двух предыдущих прецедентов. И, возможно, является отголоском предыдущих двух.
Потому что король Эдвард был довольно активен в международной политике и выступал в идее подготовки крестового похода на стороне тамплиеров. Более того, он был своим человеком в гадюшнике Средиземноморской политики, которая, в свою очередь, была тесно связана с перипетиями шотландской политики. Эдвард состоял в переписке с ключевыми политическими лидерами Тессалоники, Византии, Генуи, Иберийских королевств. Для того, чтобы освободить рыцаря Жиля Арджентайна, бесследно пропавшего на пути и Святой Земли в том регионе, королю понадобилось менее полугода - рекорд и по нынешним временам, если человек пропадает в «горячем регионе».
Хитросплетения средиземноморской политики настолько непостижимы, что для данной истории значение имеет одно: в 1323 - 1324 гг король Англии успешно работал над союзом с королем Арагона Хайме II против Франции. В Арагоне находилось много тамплиеров, входящих в орден Монтесы. В Англию, под крыло Эдварда, бежали отнюдь не рядовые представители тамплиеров, и те несколько арестов, которые ему пришлось провести под давлением папы Климента, закончились примирением арестованных с церковью. Во Франции же на троне сидел последний из Капетингов, Шарль IV - все, что осталось от большой семьи короля Филиппа, так неосторожно рассорившегося с тамплиерами. Молодой король, не имеющий наследников, но имеющий предприимчивых родственников.
Когда Изабель, сестра короля Шарля и жена короля Эдварда, прибыла в 1325 году во Францию, ее статус дома вряд ли был понятен ей самой. Формально, она прибыла по поручению мужа переговорить с братом на тему, что на французском троне слишком часто меняются хозяева, и Эдварду несколько надоело каждый раз приносить оммаж за Гасконь очередному королю. Не сгодятся ли уже принесенные раньше? По сути же, у Изабель были отвратительные отношения с Диспенсерами, которые вполне устраивали ее мужа. Она все еще была в политике - сама ее миссия об этом говорит, но у миссии был явный привкус двусмысленности: очередной король, нелюбимая королева, да ну вас обоих во Францию. У английского короля появились новые цели и новые союзники.
Изабель, волчица, а не бедная овечка Изабель, осмотрелась вокруг, оценила шансы братика на выживание, и немного приоткрыла ему активности своего супруга, не сулившие Шарлю ничего приятного в дальнейшем. Оба сошлись на том, что от Эдварда надо избавляться. В Лондон пошло сообщение, что без оммажа никак, и если Эдварду некогда, то пусть хоть сына пришлет вместо себя. Заполучив в свои руки наследника престола, Изабель развернула бурную деятельность на континенте. В Англии же началась кампания по оправданию ее действий и шельмованию, по знакомой схеме, короля Эдварда.
На самом деле, дымовая завеса от «жареных» фактов была разведена для того, чтобы скрыть простой и уродливый факт: королева-чужестранка вторглась в страну своего мужа, чтобы отобрать у него корону, поддерживаемая деньгами врагов королевства и короля. Это была инвазия, одна из редких состоявшихся. Эдвард мог быть примернейшим и нежнейшим мужем, а Диспенсеры - ангелами во плоти, это бы их не спасло. Чем были они по сравнению с возможностью предъявить права на корону Франции? Для сына, да… возможно… Но регентом ведь была бы она. Если что - потом она могла бы быть регентом при внуке, а это - очень, очень много лет с двойной короной на челе. Ведь с сыном и невесткой что-нибудь могло и случиться.
Известно, что навигационные таланты изменили королю в самый критический момент. Он не смог справиться с навигацией в Severn Estuary, и был схвачен. О том, куда и зачем он направлялся, единого мнения нет. Хотя некоторые хроники, близкие к тому времени, конкретно указывают на Ирландию, историки возражают, что в Ирландии дважды сидел лордом-лейтенантом Мортимер, причем успешно, так что бежать от Мортимера в Ирландию было бы безумием. Вот в Уэльс, где можно было набрать войска для ответного удара - да.
Тем не менее, Мортимер-то был и всегда оставался именно лордом из Уэльса, не из Ирландии. Более того, в Ирландии его сменил на посту Горжес, человек Диспенсера-старшего. Сам король очень активно участвовал там в местной политике, особенно - в ее законодательной части. Кому-то нужно было простить старые прегрешения, кому-то устроить брак, кого-то поместить под опекунство.
Вообще, я погорячилась, заявив, что после событий 1318 - 1322 годов король удалился от дел. Вот что значит поверхностная информация! Это еще хуже, чем отсутствие информации. Никуда король не делся. Он продолжал защищать интересы торговли, был абсолютно своим человеком в большой европейской политике, надзирал за работой, завязывал связи. Жаль, что он и пальцем не пошевелил для того, чтобы сделать себя более популярной хотя бы в народе личностью. С другой стороны, обстоятельства содержания Эдварда в плену, постоянные попытки его освобождения уже сами по себе говорят за то, что король вовсе не остался покинутым и заброшенным, и что нация отнюдь не отвернулась от не оправдавшего доверия короля.
Итак, король оказывается, в конце концов, в замке Беркли, где его то ли убивают, то ли он умирает сам. Некоторые хроники и вовсе оставляют вопрос смерти короля открытым. Почему?