Расшифровка интервью о геологоразведке
А сегодня готова представить расшифровку интервью, которое директор департамента геологоразведки "Норильского никеля" Олег Симонов дал РБК-ТВ в программе "Сфера интересов". Надеюсь, для кого-то эта информация будет полезной.
В: В эфире телеканала "РБК" "Сфера интересов". В студии Мария Рудковская, здравствуйте.
На сколько лет России хватит запасов полезных ископаемых? В каком объеме надо их разведывать и добывать, чтобы не остаться без природных ресурсов? Об этом мы говорим с Олегом Симоновым, директором департамента геологоразведки ГМК "Норильский никель". Предлагаю зрителям присоединиться к нашей беседе. Вопросы вы можете прислать на электронный адрес sfera@rbctv.ru и на страницу программы в Facebook. Приветствую вас в студии.
Экспорт природных ресурсов обеспечивает более 80% валютных поступлений в нашу страну. Как вы считаете вообще, сырьевая экономика - это беда или преимущество?
ОЛЕГ СИМОНОВ (ДИРЕКТОР ДЕПАРТАМЕНТА ГЕОЛОГОРАЗВЕДКИ ГМК "НОРИЛЬСКИЙ НИКЕЛЬ"): Здравствуйте. Спасибо, что пригласили меня на эту передачу. Вопрос, конечно, очень серьезный. Беда это или преимущество? Я хочу сказать, что ни одна Россия является сырьевой страной. Такие достаточно развитые страны, как Канада и Австралия, тоже по существу являются сырьевыми странами. Для того чтобы как-то определиться, беда или преимущество, хочу привести пример кризиса 8-го - 9-го года. Если все отрасли промышленности в России упали на 16%, то сырьевой комплекс как-то сохранился, и падение производства составило всего около 0,1-0,2%. Беда это или преимущество? Я думаю, что здесь нельзя говорить "беда" вообще, потому что это преимущество. Страна богата ресурсами и естественно развивать эту отрасль промышленности. Тем более, что это позволяет наработать везде, инвестировать в другие отрасли и развивать обрабатывающие промышленности. Тот ресурс, который будет накоплен за счет продажи реальных ресурсов или передела добывающей промышленности, может быть использован для развития других отраслей обрабатывающей промышленности.
В: А можно ли сказать, что вот, только благодаря минеральному сырьевому комплексу наша страна держится на плаву, наша экономика?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Не знаю, я бы не стал говорить только, потому что еще раз хочу привести примеры и Австралии, и Канады, это те страны, которые тоже живут, тоже, в основном, за счет развития минерально-сырьевых ресурсов, добычи и разработки природных полезных ископаемых.
В: А насколько вообще мы богаты? Давайте пройдемся по основным отраслям...
ОЛЕГ СИМОНОВ: Страна достаточно обеспечена ресурсами, так скажем, не обделил Бог нашу страну ресурсами, и по многим, скажем, металлам, и полезным компонентам...
В: Но вот в чем мы богаче всех?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, богаче всех, мы там, занимаем ведущую роль и по нефтегазу, входим в пятерку, по газу, наверное, самые крупные ресурсы сосредоточены в России. По железу, по металлам платиновой группы, по никелю, около 15 процентов мировых ресурсов, примерно одна пятая часть мировых ресурсов, можно так, грубо как-то оценить свои ресурсы.
В: А по чему мы отстаем, по каким ресурсам? Сильно отстаем.
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, мы как бы, не отстаем сильно, потому что надо учитывать то, что было единое пространство - Советский Союз, поэтому, естественно, разрабатывались те месторождения, которые наиболее рентабельные к отработке. Поэтому у нас сейчас, например, недостаточно добывается хромовых руд, марганцевых руд. Они в свое время поставлялись из Казахстана, но они и сейчас поставляются оттуда. На сегодня в России есть дефицит по этим металлам. Но не могу сказать, что по другим каким-то металлам у нас есть большие дефицитные проблемы.
В: А какова ориентировочная стоимость разведанных и предварительно оцененных запасов цветных и драгоценных металлов России?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, я не могу сказать, вообще весь потенциал сырьевой, это зависит ведь, вы понимаете, от того, как оценивать, разные методики оценки. Если говорить про разведанные ресурсы, можно же взять просто по Лондонской бирже, по цене сложить. Но это неправильный подход.
В: А какой правильный подход?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Все зависит от того, как оценивать ресурсы, ресурсы разведанные, которые подготовлены, то есть активные ресурсы, неактивные, т.е. активные запасы это те запасы, которые подготовлены к добыче. Они на сегодня рентабельны. Там, скажем, запасы, просто подсчитанные и утвержденные на балансе, они не всегда могут быть активными. Они, скажем, могут быть использованы в какой-то период, там, период 10 лет при определенных сложившихся обстоятельств, в цене, развитии инфраструктуры и т.д. Но если говорить по разным методикам, общие ресурсы оцениваются около 30 трлн. долларов. Ну, я говорю, примерно пятая часть от мировых ресурсов. Цветные металлы на уровне 400 млрд. долларов. Это медь, никель, цинк, свинец и прочие. Благородные металлы - платиноиды и золото на уровне 300 млрд. долларов. Это только разведанные и оцененные запасы. Плюс ресурсы, которые оцениваются чуть по-другому.
В: А вот если говорить о ресурсной базе "Норильского никеля", какова она?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, есть такое понятие - обеспеченность предприятия по уровню погашения запасов, т.е. по уровню запасов добычи металлов. Это по стандартам международной финансовой отчетности обеспеченность запасами должна быть, ну, ниже 5 лет. Хорошей считается 10 лет, прекрасной - 15. Так вот, "Норильский никель" вдвойне эту норму перекрывает.
В: Вот тема нашей программы "На сколько хватит ресурсов". Вот как вы считаете, на сколько ресурсов хватит России? Есть какая-то статистика, рассчитанная на годы вперед?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Знаете, это проблема и мировая, как бы, она когда-то в свое время говорилось, я помню, такие лозунги были, - через 30 лет кончится нефть, через 50, там, газ, через 60 - железно. Но это не так. Дело в том, что месторождения и вообще полезные ископаемые, это понятие экономическое. И если мы сегодня добываем никель с содержанием, скажем, в руде 2%, то при росте, при известном, так сказать, технологическом обновлении, мы скоро будем добывать никель с содержанием 0,2%. Поэтому обеспеченность запасами глобально никеля, скажем, содержанием в земной коре, оно, по-моему, бесконечно.
В: Бесконечно. Но все-таки что-то.
ОЛЕГ СИМОНОВ: Потом не надо забывать, что идет рекуперация, идет возврат металла, переработка из вторичного сырья.
В: Ну, какой-то есть прогноз, вот что же первым закончится? Все же боятся, что вот нефть первой закончится или что-то еще? Что может первым?
ОЛЕГ СИМОНОВ: По-моему, прогноза нет. Я думаю, что знаете, если подходить вот с... от человека, как от потребителя, то я бы считал, надо отталкиваться от тех ресурсов, без которых человек не может жить. Это, первое - воздух, второе - вода, третье - еда, да. Вот, то есть растительный и животный мир. Вот от этого надо исходить и это основной продукт.
В: А считать, там, когда нефть закончится, человеку?
ОЛЕГ СИМОНОВ: А нефть, газ, то есть это уже другие немножко продукты. Это продукты уже средств производства или средств комфорта, но это не жизненно необходимые продукты.
В: У нас вот есть такое мнение, его высказал Евгений Козловский, вице-президент Российской академии естественных наук. Я цитирую: "Россия, будучи главным игроком на рынке палладия, около 60% мирового экспорта этого металла, вполне могла бы поддерживать выгодный для себя уровень цен. Вместо этого она добивается их понижения, поскольку экспорт в какой-то момент превышает не только спрос, но и добычу, для чего задействуются государственные резервы, накопленные в советскую эпоху", конец цитаты. Так ли это? Вы согласны с этим?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Знаете, я не согласен с этим, сейчас, по крайней мере. Да, во-первых, Россия производит примерно 45% мировой добычи палладия, да, и действительно есть государственные резервы. В 90-х годах, я точно не помню, 96-97-м была такая интервенция на рынок со стороны госрезерва, когда 80 тонн разово было выброшено на рынок и цены резко упали на палладий. Но в последние годы этого не происходит и сегодня спрос опережает добычу. То есть если и есть интервенция, то без них просто невозможно удовлетворить спрос. И эти интервенции в разумных пределах, они не мешают рынку, не снижают цены.
В: Но ведь такая же ситуация у нас и не только с палладием, но например с ураном. Вот урановая промышленность, по данным, потребляет где-то 6 тысяч тонн урана в год, а при этом производим мы в 2 раза меньше. При этом еще и продаем США, соответственно, свои резервы, и наши резервы уменьшаются. Вот как вы считаете, с ураном какая ситуация обстоит. Вообще, получается, что мы растрачиваем наши запасы.
ОЛЕГ СИМОНОВ: Нет, ну, вот понимаете, что значит с ураном и с палладием? Мы производим каждый год палладия в достаточном количестве, и обеспечивается ресурсная база, она ведь очень большая. Я уже сказал, обеспечивался ресурс "Норильского никеля". И при этом мы еще ведем достаточно интенсивно разведочные работы и будем наращивать ресурс. С ураном немножко другая ситуация. Это опять-таки то, что я сказал, про хромовые и марганцовые руды. В основном уран добывался в Узбекистане и Казахстане. Это достаточно развитые месторождения, хорошо обустроенные, с хорошей инфраструктурой. Это подземные на сегодня. Поэтому был образован огромный запас. Запасы достаточно большие, и поэтому Россия и продает эти запасы. Этих запасов, если учесть, что вы озвучили цифру в 6 тысяч, то этих запасов, ну, на 100 лет, на 80 лет, по крайней мере. Поэтому хранить-то уран, это не, это извините, не палладий, тоже есть затраты какие-то, это первое. А второе, на сегодня, насколько я знаю, ведутся достаточно интенсивно геологоразведочные работы по поискам урана. Ресурсная база, неразведанные месторождения, в России достаточно большая. Хотя мы занимаем по разведываемым запасам пятое место в мире. Но наше сырье сегодня, которое мы разрабатываем, в основном в Забайкальском крае, оно по качеству очень низкое. Содержания низкие, 0,1-0,2% при проценте, там, скажем, содержания в Канаде и 0,4, то ли 0,5% в Австралии. Они основные продуценты урана. Ну, а вот такой какой-то мрачной картины того, что мы останемся без урана, я как-то себе не представляю, потому что запасы достаточно велики.
В: А если говорить о месторождениях, то вот что... как обстоят дела с новым месторождением, насколько активно развиваются они, разрабатываются в России, или все-таки упор делается уже на разведанные месторождения?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, собственно, весь мир работает в традиционных центрах международной разработки, потому что, когда есть инфраструктура, и любое сырье дешевле добывается. И все приросты в основном, и стремления прирастить всех компаний международных, в тех районах, где ведется международная добыча, потому что, естественно, инфраструктура - это основа как бы разработки месторождений. Новые осваиваются месторождения только такие, которые по своим характеристикам, по качеству сырья, по условиям отработки, гораздо лучше, чем те, которые известны в горнорудных районах действующих. И поэтому и мы, да и компания, и Россия делает ставку на то, чтобы реанимировать или поддерживать те горнорудные районы, которые есть на сегодня. Новые горнорудные районы, вот сейчас новые проекты появляются в Забайкалье, там большие сложности возникают с тем, что надо строить инфраструктуру. По существу, это не просто разведать и разработать месторождение, а построить дорогу, электростанцию, ну, и прочее, это жилье, это людей привоз, это достаточно серьезные проблемы.
В: Соответственно, нужна поддержка от государства, в данном контексте.
ОЛЕГ СИМОНОВ: Конечно. Но и государство, в первую очередь, должно этот вопрос как-то регулировать, потому что это уже государственная политика. Куда направить частные компании, вот какие районы дать под освоение, потому что это уже большая как бы, большая экономика, глобальная.
В: А как вы считаете, в достаточном ли объеме сейчас идет геологоразведка?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Разные оценки есть. Вообще, конечно, геологоразведка, начиная с 95-96-го года... вот с 95-96-го года была вообще в упадке. В какое-то время начался подъем. Если говорить о государственном процессе в этом, как бы государственном участии, то, на мой взгляд, этого недостаточно, потому что на сегодня очень малый задел как бы, ну, ресурсный, не разведанных запасов. У нас на сегодня разведанных запасов больше чем ресурсов. А это как раз часть, которую решать должна... государство.
В: А какие меры, вот конкретно, должно государство принять?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Во-первых, надо увеличить коли... ну, увеличить количество геологоразведочных работ, оценоч... первой стадии, поисковой. И региональных работ. Региональные работы, они определяют как бы положение различных провинций, там, по металлам. То есть это не энергетические исследования, которые позволяют видеть районы, где можно локализовать полезные ископаемые. Территория страны огромная. И задел большой с Советского Союза. Поэтому разведанных запасов достаточно много, с одной стороны. Но, с другой стороны, по некоторым полезным ископаемым, достаточно редким, есть большие прорехи, а это отсутствие как раз интенсивной геологоразведки. Ну, в частности, у нас в России с 92-го года практически не проводятся среднемасштабные геологические съемки, 50-тысячного масштаба. Это съемки, которые позволяют выйти на полезные ископаемые с достаточной уверенностью, так скажем.
В: А почему не проводятся?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, потом, что это достаточно дорогостоящие виды работ с применением механического бурения, тяжелыми геофизическими работами. И как-то сейчас стадийность работ разработана так, что государство ведет только региональные работы среднего масштаба, до 200-тысячной съемки, миллионной съемки, обобщающие работы. Но вот работы более крупного масштаба, это 50-тысячные, 25-тысячные, они не проводятся.
В: Не получится, что мы отстанет от ведущих мировых держав, раз не проводим сейчас?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Я думаю, что сейчас вот эта доля как раз по существу, то, что называется green field, это зеленое поле. То есть поиски с чистого поля, это сейчас начинают вести компании свои. Конечно, это тяжело, потому что компании бы лучше иметь уже какой-то задел, чтобы понимать, чтобы довести этот ресурс до месторождения. Но когда компания начинает с чистого поля, это большие площади, и весь комплекс работ, нужна действительно, очень серьезная геологическая служба, то есть это должны быть профессионалы по всем направлениям геологической науки. Поэтому для компаний это тяжелый, как бы, груз. Но приходится вести и эти работы, когда ощущается дефицит минерального сырья.
В: А вот если говорить как раз о вашей компании, то какие проекты сейчас разрабатывает "Норильский никель"?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, основные проекты наши направлены на то, чтобы улучшить, хотя это и очень сложно, даже структуру минеральных сырьевых баз действующих и площадок. Это в первую очередь Норильск, хотя запасов там, больше чем на 80 лет, но мы...
В: А что значит, улучшить?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Улучшить - значит, увеличить количество богатых руд, легкообогатимых руд. То есть мы ищем богатые руды вблизи действующих предприятий. И достаточно успешно, должен сказать, что мы открыли одно месторождение, рядом, в 8 километрах от действующего рудника, и проявление, от которого мы ожидаем в ближайшие годы прирост, тоже достаточно прилично богатых руд на доступных глубинах, на глубинах до 400-800 метров.
В: А вот как вы...
ОЛЕГ СИМОНОВ: Второй объект наш - это Кольская площадка, это Заполярье, Мончегорск, там мы ведем тоже работы, именно нацеленные на поиск богатых руд под открытую разработку, либо супербогатых под подземную разработку. Там у нас тоже достаточно есть надежные признаки того, что мы, там, в ближайшие 2-3 года найдем хорошие месторождения.
В: Найдете. А зарубежные какие-то активы вас интересуют? Зарубежные месторождения?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, зарубежных, у нас достаточно много активов сейчас, в свое время, "Норильский никель" приобрел компанию Lion Ore. У нас есть активы в Южной Африке, Ботсване и Австралии. Общий ресурс в Австралии около 1,5 млн. тонн никеля и в Южной Африке, ну, я считаю Ботсвана - это Южная Африка, то же на этих же пределах. И там у нас в свое время, Южная Африка - это два рудника Тати в Ботсване, Инкомати, они работали, невзирая на кризис, потому что достаточно устойчивая, низкие содержания металла в рудах, но достаточно устойчивое производство. Они работают до сих пор. Правда, в Ботсване существует проблема ограниченности ресурсов, но сейчас мы там начинаем вести интенсивные геологоразведочные работы вблизи действующего предприятия. В Инкомати чуть-чуть ситуация с ресурсами по лучше, там больше запас. В Австралии мы консервировали рудники, потому что себестоимость добычи металла была почти в два раза выше, чем цена никеля. Сегодня один рудник реанимирован, это Бэги Эйс, он начал работать, запущена никельная фабрика. По второму руднику ведется технологическое... изучение технологий извлечение металла более экономичными и рациональными способами. Скажем так, ведутся геологоразведочные работы и технологические опробования. Опробования сырья на предмет извлечения другими способами. Не теми традиционными, которые проводились раньше.
В: А если говорить о геологоразведке, об эффективной геологоразведке, насколько мы зависим от импортного оборудования?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Это вопрос серьезный, потому что конечно не до конца, но уже в большинство компаний геологоразведочных и государственных предприятий переходят на импортное оборудование. Конечно, это зависимость достаточно как бы обременительная, потому что, покупая станок, вы сразу же навечно становитесь.
В: Заложником.
ОЛЕГ СИМОНОВ: Покупателем запасных частей бурового инструмента.
В: А в России производят хорошее оборудование?
ОЛЕГ СИМОНОВ: В России производится оборудование, к сожалению, насколько сейчас завод этот выпускает много, я не знаю, просто я не интересовался им. Выпускается оборудование, наши комплексы и станки наши, это СП-500, достаточно производительные станки, и снаряд... ну снаряд, он, по отзывам буровиков, основных наших производителей геологоразведочных, он очень не качественный. Поэтому...
В: А если говорить о кадрах, насколько сейчас достаточно ли профессиональных кадров или все-таки испытывают недостаток?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, я не могу сказать, что вот сейчас мы испытываем прямо такой голод, хотя уже первые симптомы этого появляются, в частности, тенденция последних лет: из центральных вузов геологоразведочных страны, народ приедет работать туда, к объекту своей работы. То есть если раньше мы, например, считали, закончив свои вузы, что никого не должно остаться ближе Урала, то сегодня практически ни из Москвы, ни из Санкт-Петербурга, ни из таких крупных центров, даже из Воронежа никто не едет дальше Урала, наоборот. Поэтому вот некоторый дефицит испытывается там, на площадках за Полярным кругом. Хотя молодые люди приходят и работают. И эту проблему мы решаем своими способами, то есть создаем условия для того, чтобы люди приезжали и работали. А вообще по стране такой дефицит может сказываться, потому... Это дефицит, он скажется не в связи с тем, что вузы стали выпускать меньше, а как-то пропала это унаследованность что ли, передача опыта. Вот это больше сказывается.
В: Я сейчас вынуждена вас перебить, потому что сейчас наш традиционный блиц-опрос. Ответим на вопросы телезрителей. "Год назад ваша компания говорила о том, что российские государственные запасы палладия истощатся уже в 2011 году. Истощились?"
ОЛЕГ СИМОНОВ: В недрах не истощились практически.
В: "Американские эксперты посчитали, что при сегодняшних темпах добычи доказанные запасы золота на Земле могут закончиться в 2030 году. Каковы ваши оценки, и когда закончится золото в России?"
ОЛЕГ СИМОНОВ: Золото может переплавляться неоднократно. Я думаю, что вопрос состоит в том, что сегодня уже разрабатываются месторождения с содержаниями золота почти 200 миллиграмм на тонну. А кварк золота в земле - это 100 миллиграмм. Поэтому ну как бы, начнут из кварков извлекать содержание.
В: Вот как раз еще про золото вопрос: есть ли смысл частному инвестору вкладывать деньги в золото? Сколько оно будет стоить через год? Есть данные?
ОЛЕГ СИМОНОВ: Ну, я не знаю. Видите, здесь есть тенденция роста рынка или спада рынка. По-моему, золото, это тот металл, который играет свою роль вы кризисные периоды, поэтому он начинает расти, делается золотой запас, как бы эквивалент валюты. Когда неустойчива валюта. Ну, может сегодня вот валюта как-то себя чувствует неустойчиво, может, имеет смысл заняться золотом. Не знаю.
В: Благодарю вас за беседу и напоминаю, что в студии телеканала "РБК" был Олег Симонов, директор департамента геологоразведки ГМК "Норильский Никель", и я, Мария Рудковская. До свидания.
ОЛЕГ СИМОНОВ: До свидания.