В Москву, в Кремль, лично.
Торжественное обращение
к президенту Российской Федерации
Владимиру Владимировичу Путину
от меня
Уважаемый Владимир Владимирович. Настоятельно призываю вас прекратить травлю артиста самодеятельности Андрея Макаревича. Ваша пропаганда, Владимир Владимирович, утверждает, что Андрей Макаревич выступал на Донбассе перед карателями, а это не так. Люди, твердящие, что это так - долбоёбы, а Андрей Макаревич - как раз не долбоёб.
Судите сами, Владимир Владимирович. Разве мог бы долбоёб рубить бабло, не вылезая из телевизора, и при Брежневе, и при Андропове, и при Горбачёве, и при Ельцине, и при вас, Владимир Владимирович? Я не ябеда, однако сообщу, что в ваше отсутствие Андрей Макаревич тоже рубил бабло и не вылазил из телевизора.
…Кажется, я забыл Черненко. Ну да и хуй с ним.
Уважаемый Владимир Владимирович. Иисуса призываю в свидетели, что Андрей Макаревич - не долбоёб. Он кто угодно: приспособленец, лицемер, подлец, чванливое самовлюблённое хуйло (ла-ла-ла-ла-ла) - но никак не долбоёб. И поэтому на Донбассе он выступал не перед карателями, а перед детьми. Детьми-беженцами. Этот факт документально оформлен и юридически заверен. Вся травля Андрея Макаревича основывается на оспаривании этого факта.
Уважаемый Владимир Владимирович. Запретите эту глупость. Макаревич пел детям. Урезоньте свою пропаганду. Свободу Анжеле Дэвис. Освободите Вилли. Миру - мир.
П Р И Л О Ж Е Н И Е
- Граждане! - сказал Остап, открывая заседание. - Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего собрания - она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, другие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те и другие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь маленькие дети, беспризорные, находятся без призора. Эти цветы улицы, или, как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслуживают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем.
Речь великого комбинатора вызвала среди слушателей различные чувства.
Полесов не понял своего нового друга - молодого гвардейца.
«Какие дети? - подумал он. - Почему дети?»
Ипполит Матвеевич даже и не старался ничего понять. Он уже давно махнул на все рукой и молча сидел, надувая щеки.
Елена Станиславовна пригорюнилась.
Никеша и Владя преданно глядели на голубую жилетку Остапа.
Владелец «Быстроупака» был чрезвычайно доволен.
«Красиво составлено, - решил он, - под таким соусом и деньги дать можно. В случае удачи - почет! Не вышло - мое дело шестнадцатое. Помогал детям, и дело с концом».
Чарушников обменялся значительным взглядом с Дядьевым и, отдавая должное конспиративной ловкости докладчика, продолжал катать по столу хлебные шарики.
Кислярский был на седьмом небе.
«Золотая голова», - думал он. Ему казалось, что он еще никогда так сильно не любил беспризорных детей, как в этот момент...
