Das Völklein auf der Heide

Jan 20, 2011 12:36


Ниже привожу (сокращенный) перевод очередной статьи Гвидо Листа. В этот раз не буду ничего перерассказывать, а предоставлю слово самому мастеру. Кое-где лишь добавил немного отсебятины, но - дабы не очернить почтённое имя австрийского исследователя своими собственными домыслами и, быть может, необоснованными интерпретациями - четко отделил свои комментарии от сказанного Гвидо фон Листом скобками и жирным шрифтом. Перевод давно лежит у меня на компе. Пора уже поделиться. Может, кому-то будет интересно...



Guido von List



Народ на поле

В сороковых годах истекшего девятнадцатого столетия в Нижней Австрии, а, по всей вероятности, также и в других немецких землях, группы бродячих артистов, не являвшиеся до тех пор подданными какого-либо государства, были в принудительном порядке подчинены тем муниципальным округам, на чьей территории они в один прекрасный день как раз случайно находились. До той поры они образовывали совершенно свободные сообщества, так называемые «банды» (Banden), которые не признавали над собой никаких господ и никакой власти, и склоняли свои непреклонные головы только перед произволом крупных феодалов, а в остальном вели цыганоподобную, вольную жизнь. Каждая из этих групп продолжала свой род сама по себе, однако поддерживала с другими группами своего рода «кооперативные» отношения, соблюдая и уважая взаимные сферы влияния и не позволяя другим бандам внедриться на «свою» территорию.

Согласно старому преданию, бóльшая часть этих по сей день существующих (хотя и в изменившихся условиях) банд ведёт своё происхождение от «мародёрствующих ландскнехтов» в целом, и от уволенных наёмников императора Священной Римской империи Карла V. в частности, когда наёмные войска императора были расформированы после его знаменитого похода в Тунис.



(Император Карл V, картина Тициана)

Данное предание является абсолютно достоверным и точным, однако за исключением того, что оно относится не к самому происхождению этих банд, как ошибочно полагают, а лишь к одному из этапов их «эволюции» или, если так хотите, к определённой стадии их «реорганизации», память о которой до сих пор сохранилась в сознании этих последних остатков внушавших некогда большой страх, но также и многократно воспетого «народа на поле».

Народ на поле?! - вы спросите - Совершенно верно!

Сей «народ на поле», о котором далее пойдёт речь, образовался ещё задолго до того, как христианство внедрилось в германские гау (Gau). История его зарождения уходит в глубину доримской германской древности, в те далёкие времена, когда многочисленные германские племена ещё не были объединены общей «идеей единого государства», и, следовательно, сосуществовали рядом друг с другом в своего рода свободном, не сплочённом союзе; в те далёкие времена, когда основу общественного порядка являла собой автономия отдельных провинций и муниципалитетов.



Ландскнехты-наёмники в традиционной одежде

Случалось, что какой-либо член гау тяжко провинился перед своими товарищами, но казнить его смертью не хотели или не могли по каким-либо причинам. В таком случае он был изгнан и лишён отечества, или, как говорили тогда, объявлен вне закона, т.е. лишён права на правовую защиту и вообще всех «гражданских» прав. Такой изгнанник не имел ни прав, ни собственности, ни родины, и каждый имел право, более того, был обязан убить его как некого вредного хищника, где бы он его ни встретил.

Тогда эти изгнанники бежали в леса и объединялись в бродячие банды, жившие охотой и грабёжом, а зачастую образовывали даже свои отдельные общины и целые села, которые, конечно же, также всецело были объявлены вне закона. В списке названий (ныне исчезнувших) местностей Нижней Австрии числится множество таких, чьи названия однозначно указывают на то, что данные посёлки некогда представляли собой именно такие поселения «вне закона».

Кроме того, ряды изгнанников пополнялись всякого рода беженцами, отвергнутыми прелюбодейками (см. сказы о «Гризельде», «Женевьеве Брабантской» и т.д.), падшими девушками, незаконно рождёнными и другими отверженными тогдашнего общества.



«Женевьева в лесном уединении» - картина выдающегося немецкого ходожника-романтика Адриана Людвига Рихтера

Если этих несчастных вначале гнали прочь к волкам на поле, то уже вскоре их численность стала столь велика, что о них стали говорить как о «народе на поле».  Этот «народ» по-своему выстроил свою организованную структуру и со временем стал представлять собой опасную угрозу для тех, кто жил в условиях законной, урегулированной жизни. Так дела обстояли до времён убийцы саксов Карла, которого благодарный Рим вознаградил титулом «Великий» (в 782 году Карл «Великий» отдал приказ отрубить головы 4500 взятым в плен саксам, отказавшимся принять христианство и тем самым предать языческую веру предков  - Nordblut). С Карлом началось то страшное время, когда несчастные германцы были обращены к «религии любви» на пыточных скамьях. Таким образом, те, кто отказывались принять крещение, были вынуждены бежать и искать своё спасение у «народа на поле» (следует принять во внимание тот любопытный факт, что понятия «язычник» и «поле» переводятся на немецкий язык одним и тем же словом «Heide». Очевидно, между обоими понятиями должна существовать взаимосвязь. Если же учесть далее, что слово «Heide» коренится в христианско-церковной лексике, и что оно возникло в ходе крещения Германии (и только впоследствии окончательно укрепилось в словарном составе немецкого языка), то в этом можно увидеть указание на то, что этот термин был пущен в обиход христианскими миссионерами для обозначения ушедших «в поле» язычников, т.е. бежавших от преследований церковных палачей языческих «староверов», о чём нам и говорит Гвидо фон Лист - Nordblut).

Тем самым «народ на поле» вступил во второй этап своей «эволюции», в ходе которого он впитал в себя практически всю интеллигенцию тогдашнего общества, потому как скальды, т.е. жрецы вотанизма, которые до насильного вторжения христианства составляли почитаемое сословие учителей и вождей народа, были вынуждены уступить ожесточенным преследованиям со стороны новой власти, а тем самым не только пополнили ряды изгнанников на поле, но и облагородили их. Следы их тайной войны против Церкви и её пособников можно увидеть в зародышах многих волнений, возникших в период раннего средневековья, чьи внезапные и загадочные всплески держали в страхе правителей на протяжении многих веков.


средневековые «Шпильманы» - бродячие народные музыканты, поэты, актёры, певцы

На этом втором этапе развития «народа на поле» или, как его теперь ещё стали называть, «нечестных людей» появились т. н. «шпильманы» (Spielleute) - бродячие музыканты, артисты и певцы тех давних времён, предшественники наших нынешних т. н. народных певцов. Выступая перед народом, эти шпильманы продолжали старые музыкальные традиции, которые раннее культивировались в бывших «хальгадомах» (Halgadom, святилище вотанического культа), а потому были осуждены и запрещены Церковью (вспомним, что ещё до совсем недавних пор единственным музыкальным инструментом, допустимым во время христианского богослужения, являлся орган, т.к. все остальные инструменты были объявлены римской Церковью «еретическими» и «нечистыми», на которых играют лишь «безбожные язычники». По тем же причинам Церковь столь же неодобрительно относилась ко всякому рода танцам и прочему народному «веселью», потому как танец, равно как и пение, изначально имели ритуально-культовое предназначение (Hexentanz) и в этих же целях живо применялись на языческих празднествах, а также на вотанических святилищах (о чём прекрасно знали церковные деятели). В немецком языке до сих пор существует крылатое выражение „einen Heiden-Spaß haben“, т.е. «веселиться как язычники». Именно в этом и следует искать истинную причину неодобрения и запрета Церковью «безбожных» и «еретических развлечений» вроде танца и пения. - Nordblut).



бродячие шпильманы прибывают ко двору - картина немецкого художника Moritz von Schwind

Как правило, в наличии такой музыкальной банды, состоящей из «нечестных шпильманов» (Лист именно так и выражается: «музыкальная банда» (Musikbande); нашему современному восприятию, ассоциирующему со словом «банда» нечто вроде подпольной, незаконно действующей криминальной организации, но никак не музыкальный коллектив, это должно показаться странным и непривычным. Однако, указаний на то, что первые музыкальные ансамбли действительно произошли от «нелегальных» артистических групп (банд), отвергнутых обществом, можно найти и в нашем современном языке. Вспомним хотя бы английское слово «band», которое и значит не что иное, как «музыкальный коллектив». Напоминаю также о том, что ремесло артиста считалось одним из самых недостойных и малоуважаемых не только на протяжении всего средневековья, но и долгое время после его окончания. Музыканты, певцы, актёры, шуты и т.д. занимали последние места в «профессиональной иерархии» христианского средневековья. Почему было так, мы уже выяснили: именно потому, что католическая Церковь, несомненно, отдавала себе отчёт в важной роли, которую эти виды искусства играли в ритуалах былого языческого культа, которого она старалась истребить всеми доступными способами. И если Церкви так и не удалось целиком и всецело избавиться от этого нежеланного остатка подавленного «языческого» культа, то, по крайней мере, она с большим успехом наложила на него клеймо позорного и несерьёзного ремесла, которому, следовательно, было отведено одно из самых последних мест в иерархии средневекового общества. - Nordblut) находились следующие музыкальные инструменты: большой барабан, два малых барабана, одна или две поперечные флейты и одна или две скрипки. В более поздние времена набор инструментов обогатился треугольником. Эти бродячие шпильманы появлялись на протяжении всего средневековья везде, где бы ни востребовались музыка и танец - будь то при дворе князя, либо под деревенской липой во время народного праздника (нам также известно о таинственном явлении миннезингеров (нем. Minnesänger), внезапное появление которых в период позднего средневековья до сих пор остаётся неразрешённой загадкой для учёного мира. Кто они были такие? Откуда они появились? В чем заключалась суть их загадочного искусства? Мы знаем, что миннезингеры тоже принадлежали к «сословию» бродячих артистов-певцов и музыкантов. Не имея постоянного места жительства, они путешествовали по стране, появлялись на дворянских дворах, где предлагали свои услуги. О «сословии» миннезингеров нередко говорят как об Ордене Миннезингеров, некоего тайного союза. Так в чём же заключалась тайна этих загадочных поэтов-певцов? Какую великую тайну хранили скальды-миннезингеры, объединившись в свои ордена? Само слово «Minne» толкуется по-разному. Учёный мир сходится во мнении, согласно которому «Minne» означает «любовь». Следовательно, миннезингеры - это певцы, воспевающие красоту и мистику высшей духовной любви. Однако твёрдой опорной точки для подобных толкований нет, а, следовательно, мы вынуждены признать данные выводы совершенно произвольными. Теперь же предлагаю попытаться приблизиться к явлению миннезингеров, подходя к нему с другой стороны, и рассмотреть иную версию, резко отличающуюся от т.н. «научной». Итак, другое значение слова «Minne» - память. Греческое слово „mnémē“ явно родственно германскому «Minne» и означает то же самое - память. В норвежском «minne» (помнить, вспоминать) изначальный смысл этого слова сохранился в чистом, неискажённом виде. И даже в русском «мнить» мы можем узнать дальнего родственника (как по смыслу, так и по созвучию) индоевропейского слова «minne». Из этого мы можем сделать смелый вывод, что Minne-Sänger - это «певцы, хранящие память о чём-либо».  Сам Лист пишет в своём труде «Духовная культура древних германцев»: «Не «любовь», а «память» означает термин Minnе». Остаётся выяснить, о чём именно миннезингеры стремились сохранить память. «Миннезингеры были вновь возродившимися бардами и скальдами, которые охраняли древние песни, и потом появлялись вновь. Именно во время миннезанга были  созданы героические поэмы, песнь о Нибелунгах, Гудрун и меньшие поэтические произведения по старым верно сохранённым сказаниям о героях (...)» Вольфрам фон Эшенбах, автор великого средневекового эпоса «Парцифаль», как известно, являлся миннезингером! С вторжением христианства старый языческий культ Вотана был загнан в «подполье», где он и впоследствии продолжал своё тайное существование. Вотанические религиозно-музыкальные традиции продолжались бродячими музыкантами-шпильманами, от которых позже произошли Ордена Миннезингеров (на что явно указывает бродячий образ жизни ранних миннезингеров). Послушаем, что скажет нам на этот счёт сам Лист: «Объявленные вне закона арманы (бывшие жрецы языческого общества - Nordblut), такие как скльды, барды и артисты, путешествовали по стране. Из тайного ордена бардов (шпильманов - Nordblut) позднее возник орден миннезингеров, а из него - мейстерзанг (Meistersang, см. оперу Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры» - Nordblut), который сохранил уже не совсем ясное представление об унаследованных тайных учениях и, наконец, совсем исчез в пустых формальностях. Миннезингерами были христианские скальды (поэты-песенники). Старая поэзия скальдов возникла вновь в форме христианских произведений, чему способствовали миннезингеры и первые мейстерзингеры, создавшие великие немецкие былины и оживлявшие дохристианскую поэзию в христианских произведениях». Таким образом, миннезингеры представляли собой Посвящённых, хранивших тайное учение запрещённой и загнанной в подполье вотанической религии, чем и объясняется объединение миннезингеров в тайные союзы-ордена. Создав великие, казалось бы, «христианские» эпосы средневековья («Нибелунги», «Парцифаль» и т.д.), они скрыли в них унаследованные тайные знания вотанического культа. Здесь необходимо понять, что эти произведения, как и всё творчество ранних миннезингеров, написаны на т.н. языке «Kala» - условном языке, закладывающем в действие сюжета совсем иной, тайный смысл, который открывается только тем, кто знаком с правилами и законами Kala (в которых миннезингеры и обучались в тайных орденах). «Кто знал законы Kala, тот понимал, насколько искусно владели скальды языком, чтобы скрыть за словами совсем другой смысл и передать его Посвящённому», пишет Лист в «Духовной культуре древних германцев». Таким образом, языческое наследие предков было заложено миннезингерами и другими Посвященными средневековья в якобы христианские произведения и тем самым пронесено через века ожесточённого преследования и уничтожения исконной духовной традиции германцев со стороны римско-христианской власти. Отличным примером такого произведения, написанного на языке Kala, является средневековая «Песнь о Роланде», которая якобы повествует о победе христианина Карла Великого над язычниками, но на самом же деле скрывает весьма противоположный смысл. Об этом в другой раз больше - Nordblut).



Walther von der Vogelweide - пожалуй, самый известный миннезингер

Большого внимания заслуживает тот, до сих пор мало осознанный факт, что культивировавшаяся этими «нечестными шпильманами» древневотаническая музыка, которая раньше звучала в хальгадомах и которой приписывали магические силы, не только по-прежнему живёт в музыкальных традициях наших современных бродячих артистов, но от них перешла и в репертуар военных оркестров, где она до сих пор хранится. Речь здесь идёт об известном «бое большого барабана».

Всё это, равно как и то не менее примечательное обстоятельство, что во всех войсках Европы большой и малый барабан являются традиционно-историческими инструментами, и что в прусской армии наряду с ними сохранились даже древние поперечные флейты, является доказательством того, что старые наёмные войска, из которых образовались наши национальные постоянные армии, по большей части пополнялись наёмниками из «народа на поле», а вместе с ними переняли и свойственные этому народу особые привычки и обычаи, которые позже продолжали жить в ландскнехтских и солдатских традициях. А поскольку наши нынешние ансамбли бродячих артистов до сих пор все без исключения имеют при себе большой барабан, а также все без исключения используют древнейший барабанный бой, то это в неменьшей степени доказывает, что «народ на поле» отнюдь не был истощён и поглощён наёмными войсками, а лишь отдал им свой избыток людских ресурсов, чтобы позже, после расформирования такого наёмного войска, вновь впитать в себя уволенных наёмников.



"Шпильманы при дворе" или миннезингеры

С мародёрствующими ландскнехтами, которые после расформирования армии императора Карла V., вернувшейся из Африки (Тунис) с богатой добычей, наполняли всю Германию, наступила третья фаза в эволюции «народа на поле».

Уволенные ландскнехты Карла V. вернулиcь в Германию с весьма необыкновенной свитой и причудливой добычей. Тем самым они не только обогатили «народ на поле» и придали ему живости и яркости своими экзотическими одеяниями, но и образовали своего рода новую «ветвь» этого народа, которая уже вскоре заняла преимущественное положение и стала оказывать решающее влияние на весь остальной бродячий народ.

После всего вышесказанного становится понятным, что многие (если даже не бóльшая часть) из вернувшихся на родину уволенных наёмников прежде принадлежали к какой-либо банде, к которой они и теперь, возвратившись с богатой добычей домой, снова присоединились. А через них, вероятно, нашли свой путь в эти банды и многие другие из мародёров, которые в ином случае оказались бы без постоянного жилья (либо вовсе и не желали найти такового, поскольку вольный образ жизни приходился им более по нраву). Это объясняет не только схожесть своеобразных внешних видов бродячего народа и ландскнехтов, но и быстрые темпы формирования наёмных войск, равно как и быстрое «впитывание» уволенных солдат в ряды бродячего народа, а также и влияние, которое тунисский поход посредственным образом оказал на дальнейшее становление «народа на поле».

Особый характер тунисского похода заключался в том, что особую сенсацию (по причине своей редкости) производили привезённые с собой отдельными ландскнехтами в качестве добычи негры, мавры-рабыни, а также такие редкие виды животных, как верблюды, обезьяны и попугаи. Поэтому счастливый обладатель подобных сокровищ автоматически становился самым привлекательным объектом для любой банды, тем более, если он являлся владельцем роскошных, вышитыми золотом арабских тканей, в которых он мог пародировать или вытворять разного рода фокусы верхом на коне. Уже вскоре стало невозможным представить себе такую банду без негров, верблюдов, обезьян и попугаев, и поэтому каждая банда старалась обзавестись этими необходимыми для неё богатствами, а если настоящими неграми или рабынями овладеть не удавалось, то находились средства их «фальсификации». Чтобы утолить жажду сенсаций многоуважаемой публики, репертуар этих банд позже пополнился ещё и людоедами, индейцами и другими экзотическими «экспонатами». Таким образом, традиционный «инвентарный» запас банд был обогащён новой, пришедшей из Туниса экзотикой, которая в практически неизменённом виде сохранилась вплоть до наших дней. Ранние средневековые шпильманы преобразовались в будущих и наших нынешних бродячих артистов, при этом добросовестно сохраняя изначальные предания и старые традиции шпильманов.

Такое яркое, необыкновенное обогащение «инвентарного имущества», приведшее к преобразованию отдельных банд, способствовало поднятию на более высокий уровень развития той части «народа на поле», которая включала в себя бродячих артистов. Вызванные же изменения были настолько значительны, что не только остались незабытыми впоследствии, но и стёрли из памяти народа воспоминания о прежних временах. Таким образом, исходной точкой цеховых преданий шпильманов стал этот переходный момент в многовековой, сказочной истории данных банд.

Конечно, многие банды более позднего происхождения суть отпрыски ранних банд; тем не менее, бóльшая часть поныне существующих банд безусловно уходит корнями не только во времена тунисского похода, но и в гораздо более отдалённые глубины древности. А предки тех или иных банд, быть может, играли не только на народных праздниках и деревенских гулянках, при дворах и на рыцарских турнирах, но даже ещё на тингах (древнегерманские собрания свободных мужчин области. - Nordblut), а также на хальгадомах - святилищах былого культа Вотана.   

ариософия, средневековье, Европа, язычество, Гвидо Лист, искусство, переводы, миннезанг, история

Previous post Next post
Up