Николай МАМОНТОВ
На выставке (до 28 мая) в Еврейском центре висит одна работа Мамонтова - «Натюрморт с зеркалом», 1920 (Омский гос. ист.-краеведческий музей).
В Сети нашлась схожая по композиции - «Кукла».
Мамонтов - мой знакомец по кругу Усто Мумина.
Информации о нем совсем мало. Многие считали его без вести пропавшим после того, как он уехал в 1924 г. из Самарканда в Италию вместе со Степановыми, женившись на дочери Даниила Клавдиевича.
Виктор Уфимцев писал в своих воспоминаниях, как они с Мамонтовым лихо добирались из Омска в Ташкент, а потом в Самарканд. Их называли Вика и Ника (почти Зита и Гита).
И лишь в 90-е годы в Омске и Барнауле были найдены работы Н. Мамонтова, Девятьярова написала его биографию (но попробуй найди - это ж в Омске).
Но Мамонтов вернулся из Италии.
Есть о нем информация и в другой книжке И.Г. Девятьяровой «Омские озорники». Дружил с Антоном Сорокиным, омским «писательским королем», который писал: «Когда я увидел работы Мамонтова, то был удивлен еще более. Это оказался гениальный художник, его акварели, сделанные приемами Обри Бердслея, произвели впечатление картин, усыпанных самоцветными драгоценными камнями. Краски были чисты и ярки. Особенно много было синей краски.
Графики были сделаны также тщательно, и особенно были хороши графики на прозрачной бумаге, рисованные с обеих сторон и отделанные белилами.
Мамонтов отказался продать работы, скромно заметив, - это же ученические, - и подарил мне три хороших рисунка. <…> Мамонтов как будто боялся денег, он не хотел продавать. <…> Судьба Мамонтова более трагична. Это был большой оригинал. Нуждаясь в деньгах, для заказчиков он делал очень плохие работы, то же самое он делал и в плакатных советских мастерских, рисовал плохо, и всюду его гнали. В его комнате было холодно. Чай замерзал, и он, чакая зубами, говорил, что гений Врубель тоже мерз и голодал. В уголке сидела маленькая красивая жена Мамонтова, посинелая от холода, как и ее портрет на стене в синих тонах. Я не смог сменять на масло, и хлеб, и мясо его картины, ни один раз сделка не была заключена. И как-то рассердившись на то, что мне пришлось идти на окраину города в холод и ветер, я сказал: «Вы если будете так поступать, вы будете есть ваши картины с голода».
Мамонтов уехал в Самару, и я получил письмо, короткое: “...хлеба нет, а я пробовал есть свои картины... варил ... Да варил и ел… Радуйтесь, Ваше пророчество сбылось...”. <…> Далеко Врубелю до Мамонтова, подумал я... 15 сентября 1921 г. Омск» (Омские озорники, 2010: 29-30).
Листая интернет, нахожу у разных блогеров ЖЖ восторженные записи о Мамонтове: все тоскуют, как мало о нем известно (жаль, нет в сети книжки Девятьяровой).
Вспоминает Геннадий Карлов, Карлуша (цитирую в книжке об УМ): «Пришел нас проводить А.Н. Волков (с нами он не поехал). В этот же день пришли два бравых молодых человека в клетчатых штанах и кепках, в белых рубахах, с рюкзаками за плечами, с папками и сумками через плечо (карандаши, краски и т. д.). Одеты они были одинаково - оба молодые, красивые. Звали их: одного - Вика, другого - Ника, они были художники, которые собрались в Самарканд на этюды, да и вообще посмотреть, что это за город. Так мы их и звали - Вика и Ника. Вика - был Виктор Иванович Уфимцев, Ника - не знаю, вернее, знал, но забыл».
К слову, Виктор Уфимцев, описав молодеческие годы с Мамонтовым, в итоге как-то пренебрежительно отзывается о нем: создается впечатление, что это был такой охранительный жест, мол, уехал, и у меня с ним нет ничего. «Больше с Ником мы никогда не встречались. Говорят, что видели его в Москве. Он шел опустившийся, растерянный. Видимо, жизнь в Италии не была удачливой».
Смотрите здесь: http://traveller2.livejournal.com/448088.html
В Сети нашлась схожая по композиции - «Кукла».
Мамонтов - мой знакомец по кругу Усто Мумина.
Информации о нем совсем мало. Многие считали его без вести пропавшим после того, как он уехал в 1924 г. из Самарканда в Италию вместе со Степановыми, женившись на дочери Даниила Клавдиевича.
Виктор Уфимцев писал в своих воспоминаниях, как они с Мамонтовым лихо добирались из Омска в Ташкент, а потом в Самарканд. Их называли Вика и Ника (почти Зита и Гита).
И лишь в 90-е годы в Омске и Барнауле были найдены работы Н. Мамонтова, Девятьярова написала его биографию (но попробуй найди - это ж в Омске).
Но Мамонтов вернулся из Италии.
Есть о нем информация и в другой книжке И.Г. Девятьяровой «Омские озорники». Дружил с Антоном Сорокиным, омским «писательским королем», который писал: «Когда я увидел работы Мамонтова, то был удивлен еще более. Это оказался гениальный художник, его акварели, сделанные приемами Обри Бердслея, произвели впечатление картин, усыпанных самоцветными драгоценными камнями. Краски были чисты и ярки. Особенно много было синей краски.
Графики были сделаны также тщательно, и особенно были хороши графики на прозрачной бумаге, рисованные с обеих сторон и отделанные белилами.
Мамонтов отказался продать работы, скромно заметив, - это же ученические, - и подарил мне три хороших рисунка. <…> Мамонтов как будто боялся денег, он не хотел продавать. <…> Судьба Мамонтова более трагична. Это был большой оригинал. Нуждаясь в деньгах, для заказчиков он делал очень плохие работы, то же самое он делал и в плакатных советских мастерских, рисовал плохо, и всюду его гнали. В его комнате было холодно. Чай замерзал, и он, чакая зубами, говорил, что гений Врубель тоже мерз и голодал. В уголке сидела маленькая красивая жена Мамонтова, посинелая от холода, как и ее портрет на стене в синих тонах. Я не смог сменять на масло, и хлеб, и мясо его картины, ни один раз сделка не была заключена. И как-то рассердившись на то, что мне пришлось идти на окраину города в холод и ветер, я сказал: «Вы если будете так поступать, вы будете есть ваши картины с голода».
Мамонтов уехал в Самару, и я получил письмо, короткое: “...хлеба нет, а я пробовал есть свои картины... варил ... Да варил и ел… Радуйтесь, Ваше пророчество сбылось...”. <…> Далеко Врубелю до Мамонтова, подумал я... 15 сентября 1921 г. Омск» (Омские озорники, 2010: 29-30).
Листая интернет, нахожу у разных блогеров ЖЖ восторженные записи о Мамонтове: все тоскуют, как мало о нем известно (жаль, нет в сети книжки Девятьяровой).
Вспоминает Геннадий Карлов, Карлуша (цитирую в книжке об УМ): «Пришел нас проводить А.Н. Волков (с нами он не поехал). В этот же день пришли два бравых молодых человека в клетчатых штанах и кепках, в белых рубахах, с рюкзаками за плечами, с папками и сумками через плечо (карандаши, краски и т. д.). Одеты они были одинаково - оба молодые, красивые. Звали их: одного - Вика, другого - Ника, они были художники, которые собрались в Самарканд на этюды, да и вообще посмотреть, что это за город. Так мы их и звали - Вика и Ника. Вика - был Виктор Иванович Уфимцев, Ника - не знаю, вернее, знал, но забыл».
К слову, Виктор Уфимцев, описав молодеческие годы с Мамонтовым, в итоге как-то пренебрежительно отзывается о нем: создается впечатление, что это был такой охранительный жест, мол, уехал, и у меня с ним нет ничего. «Больше с Ником мы никогда не встречались. Говорят, что видели его в Москве. Он шел опустившийся, растерянный. Видимо, жизнь в Италии не была удачливой».
Смотрите здесь: http://traveller2.livejournal.com/448088.html