(no subject)
Это еще больший бред, чем первое)))
Таймлайн тот же - ушедший нахрен. Герои те же - Бинх и Гуро, за кадром вездесущий Люциус, в кадре молчаливое недоразумение с черным каре. Незримо присутствует Эраст Петрович.
Я предупредила.
Впрочем, хватит
Александр Христофорович размашистым, уверенным шагом идет по деревне. Его спина ровна, будто он проглотил доску - аршин, как говорят в той стране, где он прожил уже больше десяти лет, успешно маскируясь под местного. Нет, это не важное задание внедренному разведчику - всё давно закончилось, а те, кто мог бы выдать господину Бинху таковое задание, уже давно мертвы. Волосы собраны лентой в хвост, когда-то щегольский, нынче довольно поредевший и поседевший. Воротник белоснежной рубашки накрахмален до хруста, от чего еще больше контрастирует с окружающей действительностью. Рукава оной рубашки как всегда застегнуты на щегольские запонки. Все эти составляющие части своего образа он по одной прихватил у дорогих и любимых когда-то (и тогда же живых) людей. Они сформировали его - и детали, и люди - вылепили того стойкого, стального государеву слугу, каковым он представляется всем, кто знает его не более последних десяти лет. А тех, кто знал бы дольше… Впрочем, хватит.
Бинх подходит к хате, носящей гордое имя полицейского управления и, усмехнувшись своим мыслям, заходит внутрь, чуть пригнувшись - даже при его росте это необходимо делать, чтобы не влететь головой в низкую притолоку сеней. Он вспоминает, как один раз в жизни ему довелось стать выше ростом, причем ощутимо выше: в одну из безумных авантюр юности Бинху пришлось изображать одного чопорного аристократа, когда тому понадобилось быть в двух местах одновременно. Всё остальное - осанка, умение царственно держать голову и говорить вкрадчиво-спокойным тоном, способность отбрасывать волосы за спину легким, почти незаметным движением - у Александра Христофоровича и так уже было, все эти привычки он с того аристократа и копировал год за годом. А тут вот выпил оборотного зелья, да целых два часа был и ростом выше, и возрастом старше (а теперь и сам до такого дожил), и кровью чище. Одно только не изменилось: то, что Тесак, однажды на руке начальника увидев, бесовской картинкой назвал, да сплюнул через плечо трижды. Бинх усмехается - ведь как есть бесовская картинка, спору нет. Когда только-только Битва отгремела, надеялся, что исчезнет без следа, как залог того, что на этот раз всё на самом деле закончилось окончательно и без следа, никогда больше не вернётся. Не повезло - метка все так же разъедала его кожу и душу, лишь став более блёклой. Более блёклой, чем в предыдущий раз, что давало определенные надежды, что тот кошмар и правда остался позади. А что до тех кошмаров, что мы сами несём с собой всю жизнь… Впрочем, хватит.
В хате - в полицейском управлении - Бинха уже дожидается чопорный столичный следователь со своим писарем. Следователь Бинха раздражает очень, писарь - чуть меньше. Александр Христофорович всем видом изображаем внимание к тому, что излагает старший столичный гость. Конечно, полицмейстер слышит и запоминает всё, что тот говорит, но это простое механическое действие хорошего служащего, никаких душевных или сердечных порывов за этим не стоит. А следователь всё говорит и говорит, так что Бинх начинает медленно закипать. Он мысленно считает до десяти, потом глубоко вдыхает и задает писарю какой-то совершенно невинный, но в то же время совершенно нелепый вопрос. Следователь в этом месте должен был осечься и сделать хотя несколько секунд паузы, но тот лишь изгибает бровь неуловимо знакомым движением, потом встает, изящно перехватывает свою щегольскую и жутко бесящую Бинха трость тем самым способом, который он доселе видел только у одного, уже упоминаемого ранее аристократа, а потом… Впрочем, хватит.
Когда столичные гости наконец-то покидают управление, отправившись дальше беседовать с утопленницами и прочими окрестными жителями, Бинх садится за стол и вдруг роняет голову на скрещенные руки. Он сидит так несколько минут, будто отрешившись от реальности, а потому не слышит, как едва слышно приотворяется дверь, и господин следователь снова заходит в хату. Он прислоняется к косяку и смотрит на сидящего полицмейстера чуть насмешливо, чуть нежно и даже наконец-то будто чуть всерьез. Наконец Бинх поднимает голову и встречается со следователем слегка затуманенным взглядом.
- Как оно, не жжёт? - спрашивает столичный гость, жестом поддергивая рукав на собственной левой руке.
У Бинха темнеет в глазах. Он пытается привстать, но ноги изменяет ему, и он опускается обратно в кресло.
- Вы же не хотите сказать, что вот это вот всё, - произносит он хрипло, обводя рукой пространство вокруг себя, явно подразумевая лежащую за окнами Диканьку, - это… это снова…
- Нет, ну что вы, - усмехается следователь. - Это я так, разговор завязать. Господин, чьё имя мы называть не будем из соображений брезгливости, на сей раз упокоен прочно и навсегда. Сейчас здесь орудуют совсем другие силы.
- Но что же Вы тогда…, - Бинх возмущенно вскакивает, но собеседник взглядом пригвождает его обратно, после чего начинает расхаживать по хате.
- Понимаете, милейший Александр Христофорович, есть у меня одна теория, которую я не могу проверить на себе, потому что у меня-то метка исчезла сразу поле Битвы. А вот у вас осталась. И я подозреваю, что перед очередным злодеянием Всадника, она у вас ноет, и ее даже будто жжёт огнём.
Бинх рассеянно кивает, потому что хронологические выкладки гостя вроде как верны, но больше всего его занимает информация, что у того метка после Битвы всё же исчезла. Он задумчиво теребит запонку, а потом поднимает на следователя вопрошающий взгляд.
- А вы, дорогой мой Александр Христофорович, - отвечает тот на незаданный вопрос, - слишком много прошлого с собой тащите. Ну посудите сами, - продолжает он в ответ на возмущенной возражение Бинха, - вы всё еще оплакиваете погибших. Это раз. Нет, конечно, память - дело такое, кто же спорит. Но память, а не бесконечное самоуничтожение. Вы всё время боитесь, что прошлое опять вернётся. Это два. Также вы все время терзаетесь чувством вины. Это три. Да, дел в своё время вы наворотили много, но и искупаете прошлое вполне себе достойно. Ну и наконец… Впрочем, хватит.
Следователь разворачивается и выходит из хаты. Бинх смотрит ему вслед, сначала довольно ошарашенно, потом его взгляд понемногу проясняется. Он встряхивает головой, от чего плохо затянутый хвост рассыпается по плечам. Полицмейстер стягивает с волос ленту, швыряет куда-то под стол и практически бежит вслед за отчитавшим его гостем . Догоняет их с писарем у самого края деревни и бесцеремонно хватает за рукав, разворачивая лицом к себе. Следователь смотрит как всегда насмешливо, но беззлобно, чуть изогнув бровь в знакомом когда-то заломе. Бинх усмехается и спрашивает ровным и почти спокойным голосом:
- А вы сам как справляетесь с ночными кошмарами или просто снами?
- А я не сплю, - собеседник предельно серьезен, только в глазах прыгают огоньками самые настоящие пикси.
- Как не спите?! - писарь чуть не подпрыгивает от изумления, как всегда веря каждому слову начальника.
- А вот так, - столичный гость вытаскивает из кармана пузырек, к которому прикреплён ярлычок, заполненный почерком, который Бинх узнал бы среди миллиона прочих. Он инстинктивно тянет к флакону руку, и внезапно получает желаемое. «Зелье сна без сновидений», - читает Александр Христофорович знакомые буквы, а потом слышит вкрадчивый голос следователя, - Можете, конечно, и забыться простым сном, милейший Александр Христофорович, но я бы советовал вам лучше навестить его производителя. У него, кстати, левая рука тоже без… эээ… татуировок. Дорогу вы, полагаю, знаете, а камин в гостиной Данишевских я вчера подключил. Только им на глаза не попадайтесь, Статут никто не отменял. Впрочем, хватит. Всё это вы и без меня знаете. К полуночи возвращайтесь, вы мне нужны.
Бинх смотрит вслед удаляющемуся стремительной походкой следователю, а потом понимает, что улыбается, глядя на писаря, простой человеческой улыбкой, которой так давно не замечал в своем арсенале проявления эмоций. Он позволяет себе расслабить спину, а потом лениво думает, что тащиться через лес в один замок, чтобы потом измазаться в саже и попасть в другой, где вести долгие разговоры за все десять лет с его обитателями, а затем к полуночи, подобно Золушке, стремиться обратно… Бинх снова улыбается, машет рукой, поворачивается на каблуках и отправляется к домой. Сейчас он завалится в кровать и будет спать долго, хорошо и счастливо: без зелья, без кошмаров, без снов, без памяти и без задних ног. И без метки, - отмечает он, стягивая в спальне рубашку, после чего, как и планировал, падает на перину.
- Может быть, хватит спать? - слышит он голос следователя над своим ухом спустя почти двенадцать часов. - Впрочем…
Таймлайн тот же - ушедший нахрен. Герои те же - Бинх и Гуро, за кадром вездесущий Люциус, в кадре молчаливое недоразумение с черным каре. Незримо присутствует Эраст Петрович.
Я предупредила.
Впрочем, хватит
Александр Христофорович размашистым, уверенным шагом идет по деревне. Его спина ровна, будто он проглотил доску - аршин, как говорят в той стране, где он прожил уже больше десяти лет, успешно маскируясь под местного. Нет, это не важное задание внедренному разведчику - всё давно закончилось, а те, кто мог бы выдать господину Бинху таковое задание, уже давно мертвы. Волосы собраны лентой в хвост, когда-то щегольский, нынче довольно поредевший и поседевший. Воротник белоснежной рубашки накрахмален до хруста, от чего еще больше контрастирует с окружающей действительностью. Рукава оной рубашки как всегда застегнуты на щегольские запонки. Все эти составляющие части своего образа он по одной прихватил у дорогих и любимых когда-то (и тогда же живых) людей. Они сформировали его - и детали, и люди - вылепили того стойкого, стального государеву слугу, каковым он представляется всем, кто знает его не более последних десяти лет. А тех, кто знал бы дольше… Впрочем, хватит.
Бинх подходит к хате, носящей гордое имя полицейского управления и, усмехнувшись своим мыслям, заходит внутрь, чуть пригнувшись - даже при его росте это необходимо делать, чтобы не влететь головой в низкую притолоку сеней. Он вспоминает, как один раз в жизни ему довелось стать выше ростом, причем ощутимо выше: в одну из безумных авантюр юности Бинху пришлось изображать одного чопорного аристократа, когда тому понадобилось быть в двух местах одновременно. Всё остальное - осанка, умение царственно держать голову и говорить вкрадчиво-спокойным тоном, способность отбрасывать волосы за спину легким, почти незаметным движением - у Александра Христофоровича и так уже было, все эти привычки он с того аристократа и копировал год за годом. А тут вот выпил оборотного зелья, да целых два часа был и ростом выше, и возрастом старше (а теперь и сам до такого дожил), и кровью чище. Одно только не изменилось: то, что Тесак, однажды на руке начальника увидев, бесовской картинкой назвал, да сплюнул через плечо трижды. Бинх усмехается - ведь как есть бесовская картинка, спору нет. Когда только-только Битва отгремела, надеялся, что исчезнет без следа, как залог того, что на этот раз всё на самом деле закончилось окончательно и без следа, никогда больше не вернётся. Не повезло - метка все так же разъедала его кожу и душу, лишь став более блёклой. Более блёклой, чем в предыдущий раз, что давало определенные надежды, что тот кошмар и правда остался позади. А что до тех кошмаров, что мы сами несём с собой всю жизнь… Впрочем, хватит.
В хате - в полицейском управлении - Бинха уже дожидается чопорный столичный следователь со своим писарем. Следователь Бинха раздражает очень, писарь - чуть меньше. Александр Христофорович всем видом изображаем внимание к тому, что излагает старший столичный гость. Конечно, полицмейстер слышит и запоминает всё, что тот говорит, но это простое механическое действие хорошего служащего, никаких душевных или сердечных порывов за этим не стоит. А следователь всё говорит и говорит, так что Бинх начинает медленно закипать. Он мысленно считает до десяти, потом глубоко вдыхает и задает писарю какой-то совершенно невинный, но в то же время совершенно нелепый вопрос. Следователь в этом месте должен был осечься и сделать хотя несколько секунд паузы, но тот лишь изгибает бровь неуловимо знакомым движением, потом встает, изящно перехватывает свою щегольскую и жутко бесящую Бинха трость тем самым способом, который он доселе видел только у одного, уже упоминаемого ранее аристократа, а потом… Впрочем, хватит.
Когда столичные гости наконец-то покидают управление, отправившись дальше беседовать с утопленницами и прочими окрестными жителями, Бинх садится за стол и вдруг роняет голову на скрещенные руки. Он сидит так несколько минут, будто отрешившись от реальности, а потому не слышит, как едва слышно приотворяется дверь, и господин следователь снова заходит в хату. Он прислоняется к косяку и смотрит на сидящего полицмейстера чуть насмешливо, чуть нежно и даже наконец-то будто чуть всерьез. Наконец Бинх поднимает голову и встречается со следователем слегка затуманенным взглядом.
- Как оно, не жжёт? - спрашивает столичный гость, жестом поддергивая рукав на собственной левой руке.
У Бинха темнеет в глазах. Он пытается привстать, но ноги изменяет ему, и он опускается обратно в кресло.
- Вы же не хотите сказать, что вот это вот всё, - произносит он хрипло, обводя рукой пространство вокруг себя, явно подразумевая лежащую за окнами Диканьку, - это… это снова…
- Нет, ну что вы, - усмехается следователь. - Это я так, разговор завязать. Господин, чьё имя мы называть не будем из соображений брезгливости, на сей раз упокоен прочно и навсегда. Сейчас здесь орудуют совсем другие силы.
- Но что же Вы тогда…, - Бинх возмущенно вскакивает, но собеседник взглядом пригвождает его обратно, после чего начинает расхаживать по хате.
- Понимаете, милейший Александр Христофорович, есть у меня одна теория, которую я не могу проверить на себе, потому что у меня-то метка исчезла сразу поле Битвы. А вот у вас осталась. И я подозреваю, что перед очередным злодеянием Всадника, она у вас ноет, и ее даже будто жжёт огнём.
Бинх рассеянно кивает, потому что хронологические выкладки гостя вроде как верны, но больше всего его занимает информация, что у того метка после Битвы всё же исчезла. Он задумчиво теребит запонку, а потом поднимает на следователя вопрошающий взгляд.
- А вы, дорогой мой Александр Христофорович, - отвечает тот на незаданный вопрос, - слишком много прошлого с собой тащите. Ну посудите сами, - продолжает он в ответ на возмущенной возражение Бинха, - вы всё еще оплакиваете погибших. Это раз. Нет, конечно, память - дело такое, кто же спорит. Но память, а не бесконечное самоуничтожение. Вы всё время боитесь, что прошлое опять вернётся. Это два. Также вы все время терзаетесь чувством вины. Это три. Да, дел в своё время вы наворотили много, но и искупаете прошлое вполне себе достойно. Ну и наконец… Впрочем, хватит.
Следователь разворачивается и выходит из хаты. Бинх смотрит ему вслед, сначала довольно ошарашенно, потом его взгляд понемногу проясняется. Он встряхивает головой, от чего плохо затянутый хвост рассыпается по плечам. Полицмейстер стягивает с волос ленту, швыряет куда-то под стол и практически бежит вслед за отчитавшим его гостем . Догоняет их с писарем у самого края деревни и бесцеремонно хватает за рукав, разворачивая лицом к себе. Следователь смотрит как всегда насмешливо, но беззлобно, чуть изогнув бровь в знакомом когда-то заломе. Бинх усмехается и спрашивает ровным и почти спокойным голосом:
- А вы сам как справляетесь с ночными кошмарами или просто снами?
- А я не сплю, - собеседник предельно серьезен, только в глазах прыгают огоньками самые настоящие пикси.
- Как не спите?! - писарь чуть не подпрыгивает от изумления, как всегда веря каждому слову начальника.
- А вот так, - столичный гость вытаскивает из кармана пузырек, к которому прикреплён ярлычок, заполненный почерком, который Бинх узнал бы среди миллиона прочих. Он инстинктивно тянет к флакону руку, и внезапно получает желаемое. «Зелье сна без сновидений», - читает Александр Христофорович знакомые буквы, а потом слышит вкрадчивый голос следователя, - Можете, конечно, и забыться простым сном, милейший Александр Христофорович, но я бы советовал вам лучше навестить его производителя. У него, кстати, левая рука тоже без… эээ… татуировок. Дорогу вы, полагаю, знаете, а камин в гостиной Данишевских я вчера подключил. Только им на глаза не попадайтесь, Статут никто не отменял. Впрочем, хватит. Всё это вы и без меня знаете. К полуночи возвращайтесь, вы мне нужны.
Бинх смотрит вслед удаляющемуся стремительной походкой следователю, а потом понимает, что улыбается, глядя на писаря, простой человеческой улыбкой, которой так давно не замечал в своем арсенале проявления эмоций. Он позволяет себе расслабить спину, а потом лениво думает, что тащиться через лес в один замок, чтобы потом измазаться в саже и попасть в другой, где вести долгие разговоры за все десять лет с его обитателями, а затем к полуночи, подобно Золушке, стремиться обратно… Бинх снова улыбается, машет рукой, поворачивается на каблуках и отправляется к домой. Сейчас он завалится в кровать и будет спать долго, хорошо и счастливо: без зелья, без кошмаров, без снов, без памяти и без задних ног. И без метки, - отмечает он, стягивая в спальне рубашку, после чего, как и планировал, падает на перину.
- Может быть, хватит спать? - слышит он голос следователя над своим ухом спустя почти двенадцать часов. - Впрочем…