20 лет разочарования.
Читаю сейчас у Акунина: «Идем к Белому дому, наверняка все там». И понимаю, что в том далёком августе у людей был символ, на защиту которого они встали - Белый дом. Площадь перед Белым домом сразу после этих тревжных событий назвали площадью Свободной России. И люди верили, что теперь-то уж точно Россия станет свободной.
А она не стала. Не услышали люди, опьянённые новым воздухом, всего лишь нескольких слов, сказанных с высоты Белого дома Борисом Николаевичем Ельциным. А может услышали, да не обратили внимания. А надо было обратить. Ведь Борис Николаевич говорил тогда не об установлении демократии и рождении нового свободного государства. Борис Николаевич сказал, что "Россия спасла Советский Союз, спасла демократию".
Это тот самый сигнал, по которому можно легко определить как именно мыслит политик. Ельцин мыслил категориями СССР. Не смотря на юный возраст, я уже тогда не испытывал никакой симпатии к первому президенту России. И даже, помнится, срывал его агитационные плакаты.
То, что провернул в следующие за путчем месяцы Борис Николаевич, мало чем отличалось от того, что пытались провернуть ГКЧП-исты. Разница заключалась лишь в том, что "восьмёрка" хотела любыми путями сохранить Союз, а Ельцин стремился к своей личной власти на территории самой большой советской республики.
Увидев, что Горбачёв настолько политически слаб, что его вот так вот запросто заперли в Форосе и вокруг не оказалось никого, кто бы вступился за него и хотя бы попытался освободить, Ельцин решил, что это его шанс и теперь у него развязаны руки.
Ни о какой демократической революции, как и вообще о революции, применительно к событиям августа 1991 года, говорить не приходится. Попытка государственного переворота, приведшая к переделу элитами власти, развалу экономического пространства СССР (страну лично мне совсем не жаль) и полному уничтожению демократических реформ - вот что такое августовский путч в моём понимании.
Но вернусь к тому с чего начал, к символам. Если в том августе у москвичей был Белый дом, то сейчас у нас нет такого символа. Нам нечего защищать. Новая хунта, как КПСС, проникла абсолютно везде: от районного ОВД, до Государственной Думы. Дискредитированы абсолютно все институты власти. И случись что-то подобное сегодня, нам некуда будет пойти. В Москве теперь нет ни одного места, где могли бы собраться люди. Всё либо застроено торговыми центрами, как Манежная площадь, либо перекрыто железными заборами, как площадь возле Белого дома.
Остаётся, пожалуй, только Триумфальная. И если смотреть на неё под таким углом, становится ясно зачем каждое 31-е число туда стягиваются немыслимые силы полиции и внутренних войск. И, кстати, очередное 31-е не за горами. Но многие ли готовы сегодня выйти на защиту Свободы, после глубочайшего разочарования августа 1991-го?
А она не стала. Не услышали люди, опьянённые новым воздухом, всего лишь нескольких слов, сказанных с высоты Белого дома Борисом Николаевичем Ельциным. А может услышали, да не обратили внимания. А надо было обратить. Ведь Борис Николаевич говорил тогда не об установлении демократии и рождении нового свободного государства. Борис Николаевич сказал, что "Россия спасла Советский Союз, спасла демократию".
Это тот самый сигнал, по которому можно легко определить как именно мыслит политик. Ельцин мыслил категориями СССР. Не смотря на юный возраст, я уже тогда не испытывал никакой симпатии к первому президенту России. И даже, помнится, срывал его агитационные плакаты.
То, что провернул в следующие за путчем месяцы Борис Николаевич, мало чем отличалось от того, что пытались провернуть ГКЧП-исты. Разница заключалась лишь в том, что "восьмёрка" хотела любыми путями сохранить Союз, а Ельцин стремился к своей личной власти на территории самой большой советской республики.
Увидев, что Горбачёв настолько политически слаб, что его вот так вот запросто заперли в Форосе и вокруг не оказалось никого, кто бы вступился за него и хотя бы попытался освободить, Ельцин решил, что это его шанс и теперь у него развязаны руки.
Ни о какой демократической революции, как и вообще о революции, применительно к событиям августа 1991 года, говорить не приходится. Попытка государственного переворота, приведшая к переделу элитами власти, развалу экономического пространства СССР (страну лично мне совсем не жаль) и полному уничтожению демократических реформ - вот что такое августовский путч в моём понимании.
Но вернусь к тому с чего начал, к символам. Если в том августе у москвичей был Белый дом, то сейчас у нас нет такого символа. Нам нечего защищать. Новая хунта, как КПСС, проникла абсолютно везде: от районного ОВД, до Государственной Думы. Дискредитированы абсолютно все институты власти. И случись что-то подобное сегодня, нам некуда будет пойти. В Москве теперь нет ни одного места, где могли бы собраться люди. Всё либо застроено торговыми центрами, как Манежная площадь, либо перекрыто железными заборами, как площадь возле Белого дома.
Остаётся, пожалуй, только Триумфальная. И если смотреть на неё под таким углом, становится ясно зачем каждое 31-е число туда стягиваются немыслимые силы полиции и внутренних войск. И, кстати, очередное 31-е не за горами. Но многие ли готовы сегодня выйти на защиту Свободы, после глубочайшего разочарования августа 1991-го?