(no subject)
Этот запах заменителя какао. Он был вклеен в блуждающий воздух. Как прошлая весна была вклеена в мою жизнь. Она оставила следы другого характера, но они до сих пор отчётливо просвечиваются в каждом прожитом дне, в тенистых деревьях, с которых снег, едва умудряясь вскарабкаться, бесшумно сползает в виде бездушных капель воды. Стоят, затаившись, приглядывают за картинной суматохой, шипят. Следы. В лице путников, рассаженных по периметру вагона метро. Эта ветка, она вечно пахнет заменителем какао. Никакая зловонная масса, воплощаемая в сожжении жира всех пассажиров, не переплюнет этот обонятельный вкладыш.
Они все стояли в сумраке этого запаха, склонивши голову. Я снял рюкзак и поместил его перед собой. Рыжей гривой махнула проводка за окнами. Раздался голос. Достаточно сильный, чтобы услышать в шуме на полной скорости мчащегося состава. Это была покатая матрёшка, наскоро вылепленная из высохшей глины. В каждом предложении она вычурно, настойчиво, как заголовки поучительных книг, лепетала о своём досадном положении, каждой ноткой своего голоса окрашивала пассажиров. Например, мужчину в засаленном кеппи, сгустившего седые брови над довольно крупным носом, трещинки и пятна на котором сливались в скудную карту какой-то заповедной долины. В его квадратных очках виднелось отражение строчки статьи, в которую он показательно впился взглядом. “Народ заслуживает...” - говорилось на линзах. Услышав голос женщины, стоявшей в конце вагона, он приподнял глаза и на долю секунды обвёл её взглядом. Этого хватало, для того, чтобы понять: “очередная попрошайка.”
Попрошайка продолжала докладывать о том, что её выселили из квартиры, некто адвокат Баев подписал документы, а квартплата начислялась на мёртвого человека. Выхватывать из речи ничего не пришлось. Она изъяснилась старательно выточенными гласными. Я БОМЖ - стальной охват овеял шеи сидящих. ПРОЯВИТЕ МИЛОСЕРДИЕ! - несколько лезвий проскользнуло под толстые слои зимней одежды. Две дамы, о чём-то судачащие на мгновение прекратили трёп и уставились на навалившуюся корму корабля, потерпевшего социальное крушение.
- Я БОМЖ! ПРОЯВИТЕ МИЛОСЕРДИЕ! - лепная бомжиха осуждающе уставилась на них.
- Я вам ничего не дам! - послышалось из-под густо накрашенных губ в ответ.
- ТОГДА БОГ ВАМ НИЧЕГО НЕ ДАСТ! - отчеканила бомжиха и сиганула дальше.
Женщина, рискнувшая ответить нарушительнице спокойствия, съехала с сидения и поспешила продолжить перебранку, как от той стороны прозвуало следующее проклятие, только в адрес молодой парочки. Она наобещала им сифилисов и ВИЧ-инфекций. Парень с девушкой, не долго пребываля в ответном оцепенении, поцеловались. Я вышел на своей станции.