Анисимов. «Основы книжного набора»
Михаил Капанага отсканировал «Основы книжного набора» Анисимова и поделился со мной, а я делюсь с вами. Книжка маленькая, можно прочитать за один раз. Вот ПДФ.
Автор рассказывает о старых и современных для него приемах книжного оформления. Я выбрал несколько интересных кусков. Иллюстрации и курсивные комментарии в скобках мои.
О висячей пунктуации
Репродукция страницы из библии дает нам повод к некоторым дальнейшим замечаниям. В наборе интересно наблюдать, как поставлены дефисы и некоторые точки на концах строк, ибо они выходят за формат строки. В этой, повидимому незначительной, технической особенности сказывается художественная добросовестность изобретателя, который не хочет видеть в книге гладких зубцов на концах строк. Если бы дефисы и точки были взяты в длину строки, то-есть не выходили в поле, то это дало бы при сильном шрифте некрасиво зазубренные края. Насколько тщательно набирался набор, можно видеть из одной мелочи: стоящие на концах набора на линии шрифта точки и потому образующие неприятные для глаза белые места, поставлены на край, за линию набора; наоборот, точки, отлитые на средине кегля и потому не оставляющие зияющих белых мест (в те времена эти точки употреблялись там, где мы в настоящее время ставим запятые), стоят в линии набора (см. строку шестую первого столбца). Такие тонкости набора не только могут, но и должны служить нам образцом и ныне.
Такой древнейший способ набора является до известной степени художественным разрешением поставленой задачи, и его выполнение предполагало художника. К сожалению, уже помощники Гутенберга не всегда были художниками, а еще реже встречались они среди преемников изобретателя, которые, изучив в Майнце печатное искусство, разошлись отсюда по всему свету. С другой стороны, проведение указанных принципов в более мелких шрифтах было затруднительно. Естественное развитие приводило к упрощению материала и наборной техники, в большинстве случаев в ущерб художественности.
У Анисимова в качестве примера вот эта полоса из 42-строчной библии Гутенберга. Я нашел картинку покрупнее:
Об эволюции книжной навигации
В самых старых печатных книгах еще не применяется страничная нумерация; последняя производилась от руки рубрикатором, который вписывал в готовые книги подписи и инициалы. Наборщику и печатнику указателем правильной последовательности страниц служили кустоды: в правом нижнем углу каждой страницы помещалось слово, которым начиналась следующая страница. Со временем листы и лагены («Лаген» - тетрадь из нескольких листов. - Игорь Штанг) стали отмечаться буквами и цифрами, и такие отметки назывались нормами. Лагены обозначались буквами в алфавитном порядке, а для обозначения листа к букве прибавлялась цифра.
Чтобы было понятно, о чем идет речь:
William Turner. The first and seconde partes of the Herbal… 1568. Обратите внимание, что дефисы и точки уже не свешены.
Лагены содержали от трех до четырех листов. Так, в старых книгах на первой страницы текста ставилась буква A или Ai, внизу третьей страницы - Aij, внизу пятой страницы - Aiij, внизу седьмой страницы - Aiiij, внизу девятой странице, стало быть первой нечетной страницы оборотной формы, ставился знак Av, обозначавший, что это - внутренний лист лагена; затем следовали три листа без знаков и на странице семнадцатой, как первой во втором листе, ставилась буква B или Bi, на странице девятнадцатой - Bij и т. д. Таким образом проходили всю книгу «книгопродавческим алфавитом» - от A до T, V, X, Y, Z, то-есть через 23 листа; если в конце имелось более листов, то они отмечались буквами Aa, Bb, Cc и т. д., опять от i до v. Вместо Ai, Bi и т. д. ставились также только А, В и т. д., а вместо римских i, ij, iij и т. д. в позднейшее время стали ставить арабские цифры - A1, A2 и т. д. <…>
Galileo Galilei. Sidereus Nuncius. 1610
Если кустоды помогали наборщику ориентироваться в порядке страниц, то нормы предназначались для брошюровщика. С тех пор, как книги стали печататься на больших листах, образующих четыре, восемь и более листков, которые брошюровщик путем фальцовки превращал в лаген, норма ставится на первой странице каждого листа наружной формы набора и снабжается звездочкою на третьей странице внутренней формы. Сначала девятнадцатого столетия на место алфавита стали ставить цифры, а под первой страницей каждого листа, с левой стороны, сокращенное заглавие книги, чтобы предотвратить при брошюровке путаницу, когда брошюровщик имеет дело со сходными листами различных изданий или томов одного и того же издания.
Journal of the Proceedings of the Linnean Society. 1858
Нумерация страниц, находящаяся в верхнем углу на передней стороне каждого листка, написанная или напечатанная римскими, а с шестнадцатого столетия - арабскими цифрами, - предназначалась для читателя на тот случай, если бы он захотел найти по прилагавшемуся к каждой книге, обычно очень подробному регистру, то или другое место в книге. <…>
С средины шестнадцатого столетия на место фолиации выступает пагинация, то-есть теперь каждая страница книги получает свою последовательную нумерацию, которая в четных страницах ставится в левом, а в нечетных в правом верхнем углу.
О путешествиях колонцифры
Простая колонцифра при этом буквально проделала круговое путешествие вокруг страницы: на нечетной странице, например, ее отодвинули с правого угла над страницей вправо же в линию с первою строкою, затем спустили вниз справа же, в линию с последнею строкою, потом опустили еще, под последнюю строку; далее стали ставить ее в средине, внизу страницы; затем перенесли влево, под страницу же, потом подняли слева на один уровень с последней строкой; стояла она и слева на верху, перед первою строкою, и в средине над страницею, где ее обыкновенно предпочитали ставить с начала девятнадцатого столетия.
Так как колон-цифра имеет своим назначением - облегчать читателю нахождение определенной страницы, то лучшим местом для нее было бы то, где она всего лучше выполняла бы свое назначение. Это место писцы и печатники первых книг нашли в верхнем правом углу передней стороны листка. (Вот это поворот! - И. Ш.) Если цифру затем передвигали в средину над страницей, а потом - в средину же под страницей, то в этом сказывалось несколько преувеличенное чувство симметрии. Тем не менее, такое изменение еще имело некоторый смысл, хотя для практических целей оно и было не так удобно, как первоначальное положение. Но дальнейшая передвижка не имеет никакого смысла, так как вряд ли можно утверждать, что общий вид страницы что-нибудь выигрывает в красоте от того, здесь или там поставлена на ней колон-цифра.
Автор рассказывает о старых и современных для него приемах книжного оформления. Я выбрал несколько интересных кусков. Иллюстрации и курсивные комментарии в скобках мои.
О висячей пунктуации
Репродукция страницы из библии дает нам повод к некоторым дальнейшим замечаниям. В наборе интересно наблюдать, как поставлены дефисы и некоторые точки на концах строк, ибо они выходят за формат строки. В этой, повидимому незначительной, технической особенности сказывается художественная добросовестность изобретателя, который не хочет видеть в книге гладких зубцов на концах строк. Если бы дефисы и точки были взяты в длину строки, то-есть не выходили в поле, то это дало бы при сильном шрифте некрасиво зазубренные края. Насколько тщательно набирался набор, можно видеть из одной мелочи: стоящие на концах набора на линии шрифта точки и потому образующие неприятные для глаза белые места, поставлены на край, за линию набора; наоборот, точки, отлитые на средине кегля и потому не оставляющие зияющих белых мест (в те времена эти точки употреблялись там, где мы в настоящее время ставим запятые), стоят в линии набора (см. строку шестую первого столбца). Такие тонкости набора не только могут, но и должны служить нам образцом и ныне.
Такой древнейший способ набора является до известной степени художественным разрешением поставленой задачи, и его выполнение предполагало художника. К сожалению, уже помощники Гутенберга не всегда были художниками, а еще реже встречались они среди преемников изобретателя, которые, изучив в Майнце печатное искусство, разошлись отсюда по всему свету. С другой стороны, проведение указанных принципов в более мелких шрифтах было затруднительно. Естественное развитие приводило к упрощению материала и наборной техники, в большинстве случаев в ущерб художественности.
У Анисимова в качестве примера вот эта полоса из 42-строчной библии Гутенберга. Я нашел картинку покрупнее:
Об эволюции книжной навигации
В самых старых печатных книгах еще не применяется страничная нумерация; последняя производилась от руки рубрикатором, который вписывал в готовые книги подписи и инициалы. Наборщику и печатнику указателем правильной последовательности страниц служили кустоды: в правом нижнем углу каждой страницы помещалось слово, которым начиналась следующая страница. Со временем листы и лагены («Лаген» - тетрадь из нескольких листов. - Игорь Штанг) стали отмечаться буквами и цифрами, и такие отметки назывались нормами. Лагены обозначались буквами в алфавитном порядке, а для обозначения листа к букве прибавлялась цифра.
Чтобы было понятно, о чем идет речь:
William Turner. The first and seconde partes of the Herbal… 1568. Обратите внимание, что дефисы и точки уже не свешены.
Лагены содержали от трех до четырех листов. Так, в старых книгах на первой страницы текста ставилась буква A или Ai, внизу третьей страницы - Aij, внизу пятой страницы - Aiij, внизу седьмой страницы - Aiiij, внизу девятой странице, стало быть первой нечетной страницы оборотной формы, ставился знак Av, обозначавший, что это - внутренний лист лагена; затем следовали три листа без знаков и на странице семнадцатой, как первой во втором листе, ставилась буква B или Bi, на странице девятнадцатой - Bij и т. д. Таким образом проходили всю книгу «книгопродавческим алфавитом» - от A до T, V, X, Y, Z, то-есть через 23 листа; если в конце имелось более листов, то они отмечались буквами Aa, Bb, Cc и т. д., опять от i до v. Вместо Ai, Bi и т. д. ставились также только А, В и т. д., а вместо римских i, ij, iij и т. д. в позднейшее время стали ставить арабские цифры - A1, A2 и т. д. <…>
Galileo Galilei. Sidereus Nuncius. 1610
Если кустоды помогали наборщику ориентироваться в порядке страниц, то нормы предназначались для брошюровщика. С тех пор, как книги стали печататься на больших листах, образующих четыре, восемь и более листков, которые брошюровщик путем фальцовки превращал в лаген, норма ставится на первой странице каждого листа наружной формы набора и снабжается звездочкою на третьей странице внутренней формы. Сначала девятнадцатого столетия на место алфавита стали ставить цифры, а под первой страницей каждого листа, с левой стороны, сокращенное заглавие книги, чтобы предотвратить при брошюровке путаницу, когда брошюровщик имеет дело со сходными листами различных изданий или томов одного и того же издания.
Journal of the Proceedings of the Linnean Society. 1858
Нумерация страниц, находящаяся в верхнем углу на передней стороне каждого листка, написанная или напечатанная римскими, а с шестнадцатого столетия - арабскими цифрами, - предназначалась для читателя на тот случай, если бы он захотел найти по прилагавшемуся к каждой книге, обычно очень подробному регистру, то или другое место в книге. <…>
С средины шестнадцатого столетия на место фолиации выступает пагинация, то-есть теперь каждая страница книги получает свою последовательную нумерацию, которая в четных страницах ставится в левом, а в нечетных в правом верхнем углу.
О путешествиях колонцифры
Простая колонцифра при этом буквально проделала круговое путешествие вокруг страницы: на нечетной странице, например, ее отодвинули с правого угла над страницей вправо же в линию с первою строкою, затем спустили вниз справа же, в линию с последнею строкою, потом опустили еще, под последнюю строку; далее стали ставить ее в средине, внизу страницы; затем перенесли влево, под страницу же, потом подняли слева на один уровень с последней строкой; стояла она и слева на верху, перед первою строкою, и в средине над страницею, где ее обыкновенно предпочитали ставить с начала девятнадцатого столетия.
Так как колон-цифра имеет своим назначением - облегчать читателю нахождение определенной страницы, то лучшим местом для нее было бы то, где она всего лучше выполняла бы свое назначение. Это место писцы и печатники первых книг нашли в верхнем правом углу передней стороны листка. (Вот это поворот! - И. Ш.) Если цифру затем передвигали в средину над страницей, а потом - в средину же под страницей, то в этом сказывалось несколько преувеличенное чувство симметрии. Тем не менее, такое изменение еще имело некоторый смысл, хотя для практических целей оно и было не так удобно, как первоначальное положение. Но дальнейшая передвижка не имеет никакого смысла, так как вряд ли можно утверждать, что общий вид страницы что-нибудь выигрывает в красоте от того, здесь или там поставлена на ней колон-цифра.