Шоколад
Мой предшественник проработал в нашей славной конторе 30 лет. Звали его Джон Гибсон. Все эти 30 лет Джон прожил в одном и том же доме, купленном вместе с женой где-то под Лондоном. Он всю жизнь ел на обед один и тот же, приготовленный дома сэндвич и запивал его одним и тем же соком. Все его рабочие костюмы выглядели совершенно одинаково, все они были темно серые в тоооненькую, еле видную полосочку. Он всегда ходил в одной и той же паре обуви. Разговаривая по телефону с клиентами, употреблял одни и те же фразы, используя при этом одни и те же интонации. Он был замечательным, добрым человеком, которого было очень сложно вывести из себя, который ни к чему не стремился, никогда не просил повышения зарплаты, никогда не уезжал в отпуск больше, чем на неделю, и старался делать на работе ровно столько, за сколько ему платили. Когда я его спросила, не думал ли он когда-нибудь уйти из нашей достославной фирмы и поискать более доходное место, он посмотрел на меня как на сумасшедшую и произнес все с теми же ровными интонациями: "Ты забываешь, что мы с тобой из разных поколений. И у меня совсем не такой характер, как у тебя". И добавил, спохватившись, вспомнив об английском этикете: "Извини за прямоту, не прими за фамильярность, я тебя очень уважаю".
Джон старше меня на много лет, но насчет поколений он ошибся. Поколения тут ни при чем. Есть люди, которые умеют пускать корни, а есть люди, у которых корневой ген отсутствует. Есть еще такие, у кого он может и есть, но корни, однажды подрубленные, оказываются испорченными навсегда и просто перестают расти. Я не знаю, что случилось с моими корнями. Возможно, по мне слишком сильно долбанул самый первый наш переезд, тогда, в 16 лет, когда я села в самолет в хоть и ужасной, но хорошо знакомой стране, а вышла из него в другой, незнакомой и тоже не очень доброй. С тех пор я никогда не проводила на одном месте больше, чем два года. То мы в очередной раз переезжали всей семьей на новую квартиру. То я переезжала от родителей к бойфренду. То возвращалась от бойфренда к родителям, то переселялась в центр Тель-Авива с подругой, то съезжалась с будущим бывшим мужем, а уж что творилось после того, как мы с тем мужем перебрались в Англию, вообще лучше не вспоминать... Самое главное, идея постоянного гнезда, цветных диванных подушечек и покупки стиральной машины мне вроде как теоретически нравится, практически же каждые два года я начинаю задумчиво смотреть на небо в поисках свободного пространства. Помните "Шоколад"? Жульетт Бинош всегда гнал куда-то злой северный ветер, упорно портивший жизнь ей и ее дочери. Дочери у меня нет, поэтому со мной северный ветер вообще творит, что ему заблагорассудится. Я к этому привыкла, цыганский образ жизни почему-то дается мне исключительно легко, хоть я его и ненавижу. Я довела процесс переезда до уровня искусства, научившись собирать всю свою жизнь в коробки и сумки за несколько часов. Последние 8 месяцев я вообще жила, практически не разбирая чемоданов. Завтра мне бог знает в который раз переезжать на новую квартиру, коробки - вот они, стоят себе аккуратненько у стены, а я сижу по-турецки на кровати, смотрю на них и думаю о том, как это, на самом деле, нелепо, что за всю жизнь отдельно взятый человек не накопил никакого багажа, кроме недоверия к людям, пары дорогих сапог и кучи долгов. Единственная надежда в такой ситуации - удачное замужество, но мне оно не грозит. Я умею только удачно не выходить замуж, а вот качественно туда выходить я, наверно, не научусь никогда. Да и опасная это затея, от меня будут ожидать, что я где-то осяду, а северный ветер-то никто не отменял...
В общем, переселяюсь я завтра в Сент-Джонс-Вуд. Мы будем меня перевозить поздно ночью, в темноте и холоде, прямо как в том "Шоколаде". Пожелайте мне, чтобы душ работал и вообще все было хорошо. Хотя бы на ближайшие два года.