Еще кусочек прозы...
При всем уважении к ЭВ, я над ним потешался. Не вслух, конечно, про себя. Вы бы видели «дедушку русского нонконформизма» с всклокоченной шевелюрой, растрепанной бородой и засосом под левым ухом! Перепачканный помадой и пахнущий духами «Красная Москва» Лимонов поднимался по трапу. Плюс двести пятьдесят водки. Плюс три стакана «Хванчкары». ЭВ хлопнул по плечу какого-то хлопца в летной форме и сказал:
- И не надо мне рассказывать про турбулентность…
До Магадана долетели без приключений.
Глава 2, в которой становится ясно, что танки не только не боятся грязи, но и любят ее.
- Какие люди! - это относилось явно не ко мне, какая-то женщина лет двадцати пяти смотрела на спускающегося по трапу Лимонова с земли и рылась при этом в карманах. Я подумал, что незнакомая гражданка вполне может достать оттуда браунинг и выстрелить… В Лимонова, в меня, в себя… В белый свет, как в копейку… Это было бы вполне в стиле тех событий, которые нам предстояло пережить.
- А Вы Лимонов? А меня зовут Софья. Можно просто Соня. У вас закурить не найдется, а то я где-то забыла свои сигареты…
Лимонов достал из кармана пачку «Беломора».
- Бери всю пачку, Соня. Я тут пытаюсь бросить курить - будешь мне выдавать по одной, только не сразу, а когда я очень сильно попрошу. Ты тоже представительница древнейшей профессии?
- Ага, политическая проститутка. «Вечерний Бобруйск», отдел аналитики.
* * *
Листок, вырванный из тетради, сиротливо трепыхался над входом в прорезиненную палатку. Фломастером коряво выведено «преса». Так и было «преса» - с одной «с». Два ряда двойных солдатских коек - двадцать спальных мест. Посередине - стальная труба с приваренной трубкой и небольшим квадратным отверстием. Рядом ведро солярки. Такое я уже видел, когда служил в армии. Мы называли эту конструкцию «поларис». В честь какой-то американской ракеты, то ли тактической, то ли стратегической… Через трубку заливаешь чуть-чуть соляры, бросаешь ветошь и поджигаешь. Постепенно сама труба разогревается, соляра начинает испаряться, и горят уже ее пары. Вся конструкция гудит и раскаляется до нежно-оранжевого цвета. Возле «полариса» жара шестьдесят градусов, отойдешь на пять метров - тот же дубак, что и снаружи. КПД - 2%.
Лимонов быстро сориентировался и занял нижнюю койку у окна. Хотя окна - это громко сказано. Пластиковый прозрачный прямоугольник 40 х 60 см. Соня уселась на соседнюю койку. Мне ничего не оставалось, как полезть на второй ярус. В голове заворочались обрывки мыслей… Ложиться спать рядом с Лимоновым, у которого репутация гомосексуалиста?.. Да никакой он не гомосексуалист! Он же трижды женат был, и что характерно, каждый раз на бабе… И более того, и Ленка Щапова, и Наташа Медведева и актриска эта… Не помню фамилии… Все ведь были бабы ого-го!! Собственно, почему были? Медведевой земля пухом, конечно, а остальные, насколько я помню, есть и вполне бодрячком! Эх, Эдуард Вениаминович, старый Вы жулик! Впрочем, я Вас понимаю. Тогда в 70-х надо было дать изрядного пендаля, смачный такой подсрачник, не только литературе, а культуре вообще. Культура - она от подсрачников только краше становится.
Кстати, после прочтения Вашего первого супербоевика «Это я, Эдичка…» разговорились мы как-то с одной подругой на эти самые темы… Про педерастов… Так вот поведала она мне одну прелюбопытнейшую историю. Был у нее один знакомый - учился на параллельном курсе. Невзрачный такой молодой человек, напрочь лишенный каких бы то ни было талантов. Денег у него тоже не было. И квартиры тоже… И машины. В общем, ну просто пиздец какой-то ходячий. Парню лет 25-26 - самое время жениться, но кто ж за него замуж пойдет?! А дальше начинается просто невероятное «телемыло». Была у этого заморыша приятельница. Тоже училась в Универе. И вот от нее уходит муж. Бросил ее на хрен с маленьким ребенком и умотал строить личное счастье в Бундесленд. Наш «Ромео» давай к однокурснице захаживать: то букет одуванчиков притащит, то банку кильки в томате, то ребенку купит 100 граммов ирисок и потутукает его минут пятнадцать. Так постепенно он стал своим и типа как подженился гражданским браком. В общем, живут они год, живут другой. Особой любви нет, конечно, но бабе этой лучше так, чем одной с ребенком, а «Ромео» просто счастлив! Тут тебе и жена, и ребенок! Причем фаза засранных пеленок и бессонных ночей уже пройдена. И квартира есть вполне приличная. И смотрят на тебя как-то по-другому. Раньше ты был кто? Раньше ты был обсос бесперспективный. А теперь вполне себе мужчина, с женой и жилплощадью. И вдруг случается такое, что не придет в голову даже самому отъявленному мелодраматическому сценаристу. Из солнечного Бундесленда возвращается муж. Причем официально он все еще муж. Развода не было. Падает в ноги своей жене и говорит «прости засранца!» Люблю только тебя, без ребенка жить не могу, хочу воссоединиться с семьей! Тем более, что за отчетный период я там в Бундесе кой-какой бизнес наладил и гражданство получил. Короче, милости прошу переехать в мое скромное шале на склоне баварских Альп. Жена, будучи практичной женщиной еврейской национальности, тут же говорит своему обсосу «ауф видер зеен», продает хату и отчаливает с мужем в Германию. Прониклись картиной, дорогие сограждане?!
А теперь, собственно, причем тут педерасты. А педерасты тут притом, что охуевший от такой подлянки обсос пустился во все тяжкие. Ему хотелось хоть какой-то любви, хоть какого-то участия и сострадания. И пошел он искать человеческого тепла по пидорским притонам. Должен в этом месте заметить, что эта история - не художественный вымысел, а самая натуральная правда. И правда эта один в один совпадает с рассказами Эдички о том, что он чувствовал, когда в Нью-Йорке Леночка бросила его на хуй и пошла по рукам богатеньких американских мудаков. Так что в этом месте, дорогой ЭВ, я Вам верю…
- Так, ну я вижу, вы устроились! Паек на три дня получите вечером у лейтенанта Занданова, - пропел прямо над ухом какой-то пухлый, совсем не военный майор, и мои мысли снова вошли в нормальное русло. Русло командированного журналиста.
- И не надо мне рассказывать про турбулентность…
До Магадана долетели без приключений.
Глава 2, в которой становится ясно, что танки не только не боятся грязи, но и любят ее.
- Какие люди! - это относилось явно не ко мне, какая-то женщина лет двадцати пяти смотрела на спускающегося по трапу Лимонова с земли и рылась при этом в карманах. Я подумал, что незнакомая гражданка вполне может достать оттуда браунинг и выстрелить… В Лимонова, в меня, в себя… В белый свет, как в копейку… Это было бы вполне в стиле тех событий, которые нам предстояло пережить.
- А Вы Лимонов? А меня зовут Софья. Можно просто Соня. У вас закурить не найдется, а то я где-то забыла свои сигареты…
Лимонов достал из кармана пачку «Беломора».
- Бери всю пачку, Соня. Я тут пытаюсь бросить курить - будешь мне выдавать по одной, только не сразу, а когда я очень сильно попрошу. Ты тоже представительница древнейшей профессии?
- Ага, политическая проститутка. «Вечерний Бобруйск», отдел аналитики.
* * *
Листок, вырванный из тетради, сиротливо трепыхался над входом в прорезиненную палатку. Фломастером коряво выведено «преса». Так и было «преса» - с одной «с». Два ряда двойных солдатских коек - двадцать спальных мест. Посередине - стальная труба с приваренной трубкой и небольшим квадратным отверстием. Рядом ведро солярки. Такое я уже видел, когда служил в армии. Мы называли эту конструкцию «поларис». В честь какой-то американской ракеты, то ли тактической, то ли стратегической… Через трубку заливаешь чуть-чуть соляры, бросаешь ветошь и поджигаешь. Постепенно сама труба разогревается, соляра начинает испаряться, и горят уже ее пары. Вся конструкция гудит и раскаляется до нежно-оранжевого цвета. Возле «полариса» жара шестьдесят градусов, отойдешь на пять метров - тот же дубак, что и снаружи. КПД - 2%.
Лимонов быстро сориентировался и занял нижнюю койку у окна. Хотя окна - это громко сказано. Пластиковый прозрачный прямоугольник 40 х 60 см. Соня уселась на соседнюю койку. Мне ничего не оставалось, как полезть на второй ярус. В голове заворочались обрывки мыслей… Ложиться спать рядом с Лимоновым, у которого репутация гомосексуалиста?.. Да никакой он не гомосексуалист! Он же трижды женат был, и что характерно, каждый раз на бабе… И более того, и Ленка Щапова, и Наташа Медведева и актриска эта… Не помню фамилии… Все ведь были бабы ого-го!! Собственно, почему были? Медведевой земля пухом, конечно, а остальные, насколько я помню, есть и вполне бодрячком! Эх, Эдуард Вениаминович, старый Вы жулик! Впрочем, я Вас понимаю. Тогда в 70-х надо было дать изрядного пендаля, смачный такой подсрачник, не только литературе, а культуре вообще. Культура - она от подсрачников только краше становится.
Кстати, после прочтения Вашего первого супербоевика «Это я, Эдичка…» разговорились мы как-то с одной подругой на эти самые темы… Про педерастов… Так вот поведала она мне одну прелюбопытнейшую историю. Был у нее один знакомый - учился на параллельном курсе. Невзрачный такой молодой человек, напрочь лишенный каких бы то ни было талантов. Денег у него тоже не было. И квартиры тоже… И машины. В общем, ну просто пиздец какой-то ходячий. Парню лет 25-26 - самое время жениться, но кто ж за него замуж пойдет?! А дальше начинается просто невероятное «телемыло». Была у этого заморыша приятельница. Тоже училась в Универе. И вот от нее уходит муж. Бросил ее на хрен с маленьким ребенком и умотал строить личное счастье в Бундесленд. Наш «Ромео» давай к однокурснице захаживать: то букет одуванчиков притащит, то банку кильки в томате, то ребенку купит 100 граммов ирисок и потутукает его минут пятнадцать. Так постепенно он стал своим и типа как подженился гражданским браком. В общем, живут они год, живут другой. Особой любви нет, конечно, но бабе этой лучше так, чем одной с ребенком, а «Ромео» просто счастлив! Тут тебе и жена, и ребенок! Причем фаза засранных пеленок и бессонных ночей уже пройдена. И квартира есть вполне приличная. И смотрят на тебя как-то по-другому. Раньше ты был кто? Раньше ты был обсос бесперспективный. А теперь вполне себе мужчина, с женой и жилплощадью. И вдруг случается такое, что не придет в голову даже самому отъявленному мелодраматическому сценаристу. Из солнечного Бундесленда возвращается муж. Причем официально он все еще муж. Развода не было. Падает в ноги своей жене и говорит «прости засранца!» Люблю только тебя, без ребенка жить не могу, хочу воссоединиться с семьей! Тем более, что за отчетный период я там в Бундесе кой-какой бизнес наладил и гражданство получил. Короче, милости прошу переехать в мое скромное шале на склоне баварских Альп. Жена, будучи практичной женщиной еврейской национальности, тут же говорит своему обсосу «ауф видер зеен», продает хату и отчаливает с мужем в Германию. Прониклись картиной, дорогие сограждане?!
А теперь, собственно, причем тут педерасты. А педерасты тут притом, что охуевший от такой подлянки обсос пустился во все тяжкие. Ему хотелось хоть какой-то любви, хоть какого-то участия и сострадания. И пошел он искать человеческого тепла по пидорским притонам. Должен в этом месте заметить, что эта история - не художественный вымысел, а самая натуральная правда. И правда эта один в один совпадает с рассказами Эдички о том, что он чувствовал, когда в Нью-Йорке Леночка бросила его на хуй и пошла по рукам богатеньких американских мудаков. Так что в этом месте, дорогой ЭВ, я Вам верю…
- Так, ну я вижу, вы устроились! Паек на три дня получите вечером у лейтенанта Занданова, - пропел прямо над ухом какой-то пухлый, совсем не военный майор, и мои мысли снова вошли в нормальное русло. Русло командированного журналиста.