Иван Солоневич: "Народная Монархия" (отрывок)
Олеарий и Герберштейн, за ними Флетчер и другие, повторяют тот мотив, который впоследствии делается господствующим и в русской исторической литературе: Москва - это царский абсолютизм по восточному образцу, а под ним, под этим абсолютизмом, бесправное и безгласное стадо рабов… Но если вы примете эту картину мало-мальски всерьез, то целый ряд явлений московской жизни останется для вас совершенно непонятным.
Откуда, при этом всеобщем рабстве, взялся горячий интерес к политическим вопросам, откуда, и главное зачем, напряженное внимание к действиям власти? Откуда взялась политическая активность, обгоняющая замыслы самодержцев и ставящая им, самодержцам, какие-то подчас грубые требования? Почему московские низы - прямые наследники владимирских мизинных людей - так горячо любили свой город, свою страну и с таким упорством и самопожертвованием защищали их - даже и тогда, когда в Москве не оставалось ни царей, ни даже бояр? Почему, когда московским великим князьям приходилось попадать в плен к татарам, вся Москва - начиная от именитых людей Строгановых и кончая последними посадскими людьми - собирала все, что могла, для выкупа своего князя? Когда Василий Темный попал в татарский плен, Москва, при содействии Строгановых, собрала для выкупа двести тысяч рублей.
Для того, чтобы дать себе отчет в огромности этой суммы по тогдашним масштабам, вспомним, что тот же Василий Темный, разгромив Новгород, наложил на него дань в 10.000 рублей, а после Смутного времени, то есть, полтораста лет спустя, Москва по Столбовскому миру уплатила Швеции контрибуцию в 20.000. Двести тысяч были совершенно неслыханной суммой. Зачем же москвичи собрали ее, и почему московский посад отдавал свои последние рубли? Казалось бы, избавились от "деспота" - и слава Тебе, Господи.
Однако при пленении Василия, потом при "уходе" Грозного, разражались "воплем и плачем", собирали для Василия свои последние рублишки, молили Грозного сменить гнев на милость, не допустили после Смутного Времени никаких конституционных попыток, и вообще за своего царя держались крепко и поддерживали его еще крепче. Кто был умнее? - Москва XIV-XVII столетий или петербуржцы 1917 года?
* * *
...Я помню февральские дни: рождение нашей великой и бескровной, - какая великая безмозглость спустилась на страну. Стотысячные стада совершенно свободных граждан толклись по проспектам петровской столицы. Они были в полном восторге, эти стада: проклятое кровавое самодержавие - кончилось! Над миром восстает заря, лишенная "аннексий и контрибуций", капитализма, империализма, самодержавия и даже православия: вот тут-то заживем! По профессиональному долгу журналиста, преодолевая всякое отвращение, толкался и я среди этих стад, то циркулировавших по Невскому проспекту, то заседавших в Таврическом Дворце, то ходивших на водопой в разбитые винные погреба.
Они были счастливы - эти стада. Если бы им кто нибудь тогда стал говорить, что в ближайшую треть века за пьяные дни 1917 года они заплатят десятками миллионов жизней, десятками лет голода и террора, новыми войнами - и гражданскими и мировыми, полным опустошением половины России, то пьяные люди приняли бы голос трезвого за форменное безумие. Но сами они - конечно же считали себя совершенно разумными существами: помилуй Бог - двадцатый век, культура, трамваи, Карла Марла, ватерклозеты, эсеры, эсдеки, равное, тайное и прочее голосование, шпаргалки марксистов, шпаргалки социалистов, шпаргалки конституционалистов, шпаргалки анархистов, - и над всем этим бесконечная разнузданная пьяная болтовня бесконечных митинговых орателей...
...Прошли страшные десятки лет. И теперь, на основании горького, но уже совершенно бесспорного исторического опыта, мы можем на вопрос о том, так кто же был умнее - черные мужики Москвы XIV века или просвещенные россияне Империи двадцатого - дать вполне определенный ответ. Просвещенные россияне, делавшие 17-й год, оказались ослами. И пророчество А. Белого:
"…сгибнет четверть вас от глада, мора и меча" -
сбылось с математической точностью - четверть населения России погибло "от глада, мора и меча", а также и от чрезвычайки. Сбылось пророчество Толстого, Достоевского, Розанова, Менделеева, - но разве опьяненные шпаргалками россияне интересовалось мнениями первых мозгов всей страны?
* * *
Люди Московской Руси приходили в ужас от одной мысли о возможности не только прекращения монархии, но и от угрозы ее ограничения. Люди Петербургской России двести лет с разных сторон - реакционной и революционной - подрывали самодержавие. И над его могилой им мерещилась - совсем не по Чехову - "невыразимо прекрасная жизнь". Москвичи видели катастрофу в том, в чем петербуржцам мерещился рай. Кто из них оказался прав фактически?
(отрывок из кн. Ивана Солоневича "Народная Монархия", гл. "Возвышение Москвы")