М. Каннингем "Избранные дни"
Он увидел, как женщина прочертила небо. Над ней, над городской мглой, мерцала сложенная из звезд лошадка. Он увидел лицо Кэтрин, страдальческое и вдохновенное. Она произнесла его имя. Он знал, что его сердце остановилось. Ему хотелось сказать: «Я широк, я вмещаю в себе множество разных людей». Он силился сказать, но ничего не сказал. В небе большая звездная лошадь повернула свою огромную голову. Наступила несказанная красота.
------------------
Этот звонок ничем не отличался от других таких же, ничто в нем не предвещало опасности. Или это ей теперь так казалось. Она помнила разговор в лучшем случае наполовину. Никаких указаний на цель нападения или на оружие, лишь подростковый голос, обещавший убить человека, из-за того, что люди… - что такого с людьми, скажи мне? - засерают мир, разрушают его - ты имеешь в виду кого-то конкретно, определенного человека, которого хочешь убить? - не важно, какая разница, все мы одинаковые - как же так, все ведь разные - я имею в виду, не важно для мира, для мироздания в целом - кто тебя обидел, по-моему, ты на кого-то обиделся, верно? - нет, вы не поняли, ни на кого я не обижен, просто собираюсь кого-нибудь взорвать и подумал, что хорошо будет об этом сообщить.
Связь прервалась.
--------------------
- Мир прекрасней и чудесней, чем ты можешь себе представить. Мир - это не только город.
- Знаю. Об этом было на стенах.
- Но одно дело читать, другое - видеть. В мире есть горы. Леса, полные всякого зверья. Океаны. Пляжи, усыпанные раковинами.
- Что такое раковины?
- Раковины… Это такие жутко красивые круглые коробочки. Их делает океан. А если поднести раковину к уху, услышишь, как океан шумит внутри.
- Что же, океан делает коробочки и сам залезает внутрь?
- Он кладет туда свой шум.
---------------------
- И ты притворялся, что веришь в их бога?
- А я и вправду верю в их бога. Мне просто не нравится, как это делают они.
- Ты шутишь.
- Ничуть. Уже почти год, как я отмечен Святым Духом.
- Что ж… Наверно, для тебя это хорошо.
- «Хорошо» тут все-таки не совсем верное слово.
---------------------
- Нет, город в основном светский. Попадаются поклонники языческих богинь, в восточной части есть целый большой буддийский поселок. Иисус Христос, Господь наш и Спаситель, в Денвере не котируется.
- Ты, кажется, говорил, что в него веришь?
- Ага.
- Но не взаправду.
- Сначала было не взаправду. Притворялся, чтобы они меня кормили. Читал молитвы, ходил на богослужения. Медитировал в смехотворном храме, который они соорудили на парковке «Уол-Марта». Все было чистой воды жульничеством. А потом я поверил.
- Шутишь.
- Я говорю абсолютно серьезно. Однажды что-то переменилось. Не знаю, как понятнее выразиться… Что-то на меня нашло. Ладно, смотри. Представь, что каждое утро ты выходишь на улицу и кричишь: «О, приди ко мне, Великий Слонопотам!» - просто для того, чтобы сделать кому-то приятное, просто потому, что таков местный обычай, или потому, что твоя выжившая из ума тетушка отказывается принимать лекарства, пока ты не позовешь Слонопотама, - и вот в один прекрасный день появляется грузная мохнатая громадина с хоботом и оленьими рогами и говорит: «Я Великий Слонопотам. Чего ты хотел от меня?» Ну и что тут поделаешь? Ты в него не веришь, он тебе не нравится, ты без него отлично обойдешься, и тем не менее вот он, перед тобой.
---------------------
- Что там у тебя? - спросил Саймон.
Люк что-то принес в белом пластиковом пакете.
- Сейчас.
Он достал из пакета маленькую белую миску, купленную у старухи в Денвере.
- Ты берешь это на новую планету?
- Она принадлежала моей матери. <...>
Саймону представилось, что он видит эту миску на другой планете в следующем столетии, что она стоит на полке, молча отражая неземной свет. Этот маленький хрупкий предмет с непереводимыми письменами был главным сокровищем женщины, которая намеренно изуродовала своего ребенка, а потом бросила его. Миска отправится в путешествие к другому солнцу, не являясь ни редкостью, ни драгоценностью.
Странные они, эти биологические существа.
-----------------------
- Я так понимаю, у тебя есть четкое представление о жизни после смерти.
- Конечно. Нас снова поглощает земной и небесный механизм.
- И никакого рая?
- Это и есть рай.
- А как же царство славы? Прогулки в золотых сандалиях?
- Мы отторгаем сознание, как отторгаем, пробудившись, виденный во сне кошмар. Мы выкидываем его, как одежду, которая никогда не была нам впору. Восторг освобождения невозможно испытать, оставаясь в телесной оболочке. Оргазм - вот ближайшая аналогия, грубая и недостаточная.
- Этому тебя научили в Священном Огне?
- Нет, они идиоты. Просто я знаю. Как ты знаешь свои стихи.
- Если быть точным, я не знаю стихов. Я их ношу в себе.
- Вот именно…
------------------
Этот звонок ничем не отличался от других таких же, ничто в нем не предвещало опасности. Или это ей теперь так казалось. Она помнила разговор в лучшем случае наполовину. Никаких указаний на цель нападения или на оружие, лишь подростковый голос, обещавший убить человека, из-за того, что люди… - что такого с людьми, скажи мне? - засерают мир, разрушают его - ты имеешь в виду кого-то конкретно, определенного человека, которого хочешь убить? - не важно, какая разница, все мы одинаковые - как же так, все ведь разные - я имею в виду, не важно для мира, для мироздания в целом - кто тебя обидел, по-моему, ты на кого-то обиделся, верно? - нет, вы не поняли, ни на кого я не обижен, просто собираюсь кого-нибудь взорвать и подумал, что хорошо будет об этом сообщить.
Связь прервалась.
--------------------
- Мир прекрасней и чудесней, чем ты можешь себе представить. Мир - это не только город.
- Знаю. Об этом было на стенах.
- Но одно дело читать, другое - видеть. В мире есть горы. Леса, полные всякого зверья. Океаны. Пляжи, усыпанные раковинами.
- Что такое раковины?
- Раковины… Это такие жутко красивые круглые коробочки. Их делает океан. А если поднести раковину к уху, услышишь, как океан шумит внутри.
- Что же, океан делает коробочки и сам залезает внутрь?
- Он кладет туда свой шум.
---------------------
- И ты притворялся, что веришь в их бога?
- А я и вправду верю в их бога. Мне просто не нравится, как это делают они.
- Ты шутишь.
- Ничуть. Уже почти год, как я отмечен Святым Духом.
- Что ж… Наверно, для тебя это хорошо.
- «Хорошо» тут все-таки не совсем верное слово.
---------------------
- Нет, город в основном светский. Попадаются поклонники языческих богинь, в восточной части есть целый большой буддийский поселок. Иисус Христос, Господь наш и Спаситель, в Денвере не котируется.
- Ты, кажется, говорил, что в него веришь?
- Ага.
- Но не взаправду.
- Сначала было не взаправду. Притворялся, чтобы они меня кормили. Читал молитвы, ходил на богослужения. Медитировал в смехотворном храме, который они соорудили на парковке «Уол-Марта». Все было чистой воды жульничеством. А потом я поверил.
- Шутишь.
- Я говорю абсолютно серьезно. Однажды что-то переменилось. Не знаю, как понятнее выразиться… Что-то на меня нашло. Ладно, смотри. Представь, что каждое утро ты выходишь на улицу и кричишь: «О, приди ко мне, Великий Слонопотам!» - просто для того, чтобы сделать кому-то приятное, просто потому, что таков местный обычай, или потому, что твоя выжившая из ума тетушка отказывается принимать лекарства, пока ты не позовешь Слонопотама, - и вот в один прекрасный день появляется грузная мохнатая громадина с хоботом и оленьими рогами и говорит: «Я Великий Слонопотам. Чего ты хотел от меня?» Ну и что тут поделаешь? Ты в него не веришь, он тебе не нравится, ты без него отлично обойдешься, и тем не менее вот он, перед тобой.
---------------------
- Что там у тебя? - спросил Саймон.
Люк что-то принес в белом пластиковом пакете.
- Сейчас.
Он достал из пакета маленькую белую миску, купленную у старухи в Денвере.
- Ты берешь это на новую планету?
- Она принадлежала моей матери. <...>
Саймону представилось, что он видит эту миску на другой планете в следующем столетии, что она стоит на полке, молча отражая неземной свет. Этот маленький хрупкий предмет с непереводимыми письменами был главным сокровищем женщины, которая намеренно изуродовала своего ребенка, а потом бросила его. Миска отправится в путешествие к другому солнцу, не являясь ни редкостью, ни драгоценностью.
Странные они, эти биологические существа.
-----------------------
- Я так понимаю, у тебя есть четкое представление о жизни после смерти.
- Конечно. Нас снова поглощает земной и небесный механизм.
- И никакого рая?
- Это и есть рай.
- А как же царство славы? Прогулки в золотых сандалиях?
- Мы отторгаем сознание, как отторгаем, пробудившись, виденный во сне кошмар. Мы выкидываем его, как одежду, которая никогда не была нам впору. Восторг освобождения невозможно испытать, оставаясь в телесной оболочке. Оргазм - вот ближайшая аналогия, грубая и недостаточная.
- Этому тебя научили в Священном Огне?
- Нет, они идиоты. Просто я знаю. Как ты знаешь свои стихи.
- Если быть точным, я не знаю стихов. Я их ношу в себе.
- Вот именно…