Чеклист-5. Одержимость. Серый автомобиль
Грин великолепен всегда.
А одержимость Эбенезера Сиднея - ужасающе великолепна.
"Серый автомобиль" снова в пути.
Прочла, как будто сделала долгий и счастливый вдох - и теперь не хочу выдыхать. Спасибо vad_nes за то, что напомнил про другой мир.
Написала на ливлибе рецензию, сохраню и тут тоже. И еще несколько цитат отправлю в мешочек сокровищ.
А фото будет... в духе рассказа, да. Серый Мерседес Polaris для... особых поручений.
Вчера увидела его на скоростном шоссе. Великолепный и футуристический.
Внутри был гроб светлого дерева и красивый большой букет из светло-оранжевых лилий.
Фотографировать по многим причинам сразу было немыслимо. Потом вроде бы забыла, а сейчас снова вспомнила. Пусть останется тут.
Мне кажется, Сидней бы одобрил.
Вечное волшебство Грина
Грин - это для меня всегда родник с ледяной водой. В жару освежает, зимой пробирает до костей. Но не пить оттуда нельзя. Иначе забываю, кто я, зачем я и зачем вообще всё в этой жизни. А он - возвращает меня к себе. Парой слов, одним предложением.
Вот сейчас, начитавшись статей Вадима Нестерова, пошла перечитывать "Серый автомобиль". Исключительно, чтобы вспомнить сюжет. А он, как море - идешь ножки помочить, а тебя раз - и окатывает с ног до головы внезапной волной, и тащит к себе, и невозможно противостоять, ибо стихия.
Сегодня моей наградой, моей жемчужиной оказалось вот это простое объяснение:
"Слушайте: лучше всего мы помним те слова, которые произносим сами. Если эти слова рисуют что-либо заветное, они должны совершенно отвечать факту и чувству, родившему их, в противном случае искажается наше воспоминание или представление. Примесь искажения остается надолго, если не навсегда. Вот почему нельзя кое-как, наспех, излагать сложные явления, особенно если они еще имеют произойти: вы вносите путаницу в самый процесс развития замысла."
Именно. Не стоит говорить о только-только зарождающихся идеях, мирах и видениях, пока не сложишь их в свою и только в свою шкатулку. Иначе их не увидят другие настолько же красивыми, как видишь ты.
Что до сборника - его совершенно невозможно пересказать. Да и незачем. Это как описывать лунную дорожку над морем, слов обычно не хватает. Можно только любоваться и быть с ней, пока она сияет.
А кроме этого - Грин прекрасен в любое время года, во все его месяцы, и в каждый день.
Ушла нырять за новыми жемчужинами.
"Берегитесь вещей! Они очень быстро и прочно порабощают нас."
"Хуже не могло быть, - лучшему я верил."
"- Я очень прост, - сказал я, - во мне странное только то, что я всегда надеюсь на невозможное."
"Все развлечения этого рода - спорт водный, велосипедный, все эти коньки, лыжи, американские горы, карусели, тройки, лошадиные скачки, - все есть разрастающееся увлечение головокружительными ощущениями падения."
"Как вам много дано! Как вы мертвы! Как надо вам умереть!"
"Я знаю только, что на земле надо оставлять крупные следы; малый след скоро зарастает травой. "
"Я был так исступленно, бесконечно слаб, что не ощущал даже страха. Страх мог спокойно сидеть на моей шее сколько хотел, без всякой надежды вызвать малейшее искажение лица и души."
"дело идет о заговоре окружности против центра. Представьте вращение огромного диска в горизонтальной плоскости, - диска, все точки которого заполнены мыслящими, живыми существами. Чем ближе к центру, тем медленнее, в одно время со всеми другими точками, происходит вращение. Но точка окружности описывает круг с максимальной быстротой, равной неподвижности центра. Теперь сократим сравнение: Диск - это время, Движение - это жизнь и Центр - это есть истина, а мыслящие существа - люди. Чем ближе к центру, тем медленнее движение, но оно равно по времени движению точек окружности, - следовательно, оно достигает цели в более медленном темпе, не нарушая общей скорости достижения этой цели, то есть кругового возвращения к исходной точке.
По окружности же с визгом и треском, как бы обгоняя внутренние, все более близкие к центру, существования, но фатально одновременно с теми, описывает бешеные круги ложная жизнь, заражая людей меньших кругов той лихорадочной насыщенностью, которой полна сама, и нарушая их все более и более спокойный внутренний ритм громом движения, до крайности удаленного от истины. Это впечатление лихорадочного сверкания, полного как бы предела счастья, есть, по существу, страдание исступленного движения, мчащегося вокруг цели, но далеко - всегда далеко - от них. И слабые, - подобные мне, - как бы ни близко были они к центру, вынуждены нести в себе этот внешний вихрь бессмысленных торопливостей, за гранью которых - пустота.
Меж тем, одна греза не дает мне покоя. Я вижу людей неторопливых, как точки, ближайшие к центру, с мудрым и гармоническим ритмом, во всей полноте жизненных сил, владеющих собой, с улыбкой даже в страдании. Они неторопливы, потому что цель ближе от них. Они спокойны, потому что цель удовлетворяет их. И они красивы, так как знают, чего хотят. Пять сестер манят их, стоя в центре великого круга, - неподвижные, ибо они есть цель, - и равные всему движению круга, ибо есть источник движения. Их имена: Любовь, Свобода, Природа, Правда и Красота."
А одержимость Эбенезера Сиднея - ужасающе великолепна.
"Серый автомобиль" снова в пути.
Прочла, как будто сделала долгий и счастливый вдох - и теперь не хочу выдыхать. Спасибо vad_nes за то, что напомнил про другой мир.
Написала на ливлибе рецензию, сохраню и тут тоже. И еще несколько цитат отправлю в мешочек сокровищ.
А фото будет... в духе рассказа, да. Серый Мерседес Polaris для... особых поручений.
Вчера увидела его на скоростном шоссе. Великолепный и футуристический.
Внутри был гроб светлого дерева и красивый большой букет из светло-оранжевых лилий.
Фотографировать по многим причинам сразу было немыслимо. Потом вроде бы забыла, а сейчас снова вспомнила. Пусть останется тут.
Мне кажется, Сидней бы одобрил.
Вечное волшебство Грина
Грин - это для меня всегда родник с ледяной водой. В жару освежает, зимой пробирает до костей. Но не пить оттуда нельзя. Иначе забываю, кто я, зачем я и зачем вообще всё в этой жизни. А он - возвращает меня к себе. Парой слов, одним предложением.
Вот сейчас, начитавшись статей Вадима Нестерова, пошла перечитывать "Серый автомобиль". Исключительно, чтобы вспомнить сюжет. А он, как море - идешь ножки помочить, а тебя раз - и окатывает с ног до головы внезапной волной, и тащит к себе, и невозможно противостоять, ибо стихия.
Сегодня моей наградой, моей жемчужиной оказалось вот это простое объяснение:
"Слушайте: лучше всего мы помним те слова, которые произносим сами. Если эти слова рисуют что-либо заветное, они должны совершенно отвечать факту и чувству, родившему их, в противном случае искажается наше воспоминание или представление. Примесь искажения остается надолго, если не навсегда. Вот почему нельзя кое-как, наспех, излагать сложные явления, особенно если они еще имеют произойти: вы вносите путаницу в самый процесс развития замысла."
Именно. Не стоит говорить о только-только зарождающихся идеях, мирах и видениях, пока не сложишь их в свою и только в свою шкатулку. Иначе их не увидят другие настолько же красивыми, как видишь ты.
Что до сборника - его совершенно невозможно пересказать. Да и незачем. Это как описывать лунную дорожку над морем, слов обычно не хватает. Можно только любоваться и быть с ней, пока она сияет.
А кроме этого - Грин прекрасен в любое время года, во все его месяцы, и в каждый день.
Ушла нырять за новыми жемчужинами.
"Берегитесь вещей! Они очень быстро и прочно порабощают нас."
"Хуже не могло быть, - лучшему я верил."
"- Я очень прост, - сказал я, - во мне странное только то, что я всегда надеюсь на невозможное."
"Все развлечения этого рода - спорт водный, велосипедный, все эти коньки, лыжи, американские горы, карусели, тройки, лошадиные скачки, - все есть разрастающееся увлечение головокружительными ощущениями падения."
"Как вам много дано! Как вы мертвы! Как надо вам умереть!"
"Я знаю только, что на земле надо оставлять крупные следы; малый след скоро зарастает травой. "
"Я был так исступленно, бесконечно слаб, что не ощущал даже страха. Страх мог спокойно сидеть на моей шее сколько хотел, без всякой надежды вызвать малейшее искажение лица и души."
"дело идет о заговоре окружности против центра. Представьте вращение огромного диска в горизонтальной плоскости, - диска, все точки которого заполнены мыслящими, живыми существами. Чем ближе к центру, тем медленнее, в одно время со всеми другими точками, происходит вращение. Но точка окружности описывает круг с максимальной быстротой, равной неподвижности центра. Теперь сократим сравнение: Диск - это время, Движение - это жизнь и Центр - это есть истина, а мыслящие существа - люди. Чем ближе к центру, тем медленнее движение, но оно равно по времени движению точек окружности, - следовательно, оно достигает цели в более медленном темпе, не нарушая общей скорости достижения этой цели, то есть кругового возвращения к исходной точке.
По окружности же с визгом и треском, как бы обгоняя внутренние, все более близкие к центру, существования, но фатально одновременно с теми, описывает бешеные круги ложная жизнь, заражая людей меньших кругов той лихорадочной насыщенностью, которой полна сама, и нарушая их все более и более спокойный внутренний ритм громом движения, до крайности удаленного от истины. Это впечатление лихорадочного сверкания, полного как бы предела счастья, есть, по существу, страдание исступленного движения, мчащегося вокруг цели, но далеко - всегда далеко - от них. И слабые, - подобные мне, - как бы ни близко были они к центру, вынуждены нести в себе этот внешний вихрь бессмысленных торопливостей, за гранью которых - пустота.
Меж тем, одна греза не дает мне покоя. Я вижу людей неторопливых, как точки, ближайшие к центру, с мудрым и гармоническим ритмом, во всей полноте жизненных сил, владеющих собой, с улыбкой даже в страдании. Они неторопливы, потому что цель ближе от них. Они спокойны, потому что цель удовлетворяет их. И они красивы, так как знают, чего хотят. Пять сестер манят их, стоя в центре великого круга, - неподвижные, ибо они есть цель, - и равные всему движению круга, ибо есть источник движения. Их имена: Любовь, Свобода, Природа, Правда и Красота."