#тосамоелето 92 летних слова - Ведро 11
Летнее ведро - это бездонный колодец из бетонных колец, надежно прикрытый от любопытных трехлеток тяжелой крышкой с дверцей на ржавых петлях.
И палка, крепкая, ровная, длинная, серая, отполированная ежедневными множественными погружениями в глубины кольца. С основательным крючком из гвоздя на конце - за который и цеплялось эмалированное ведро с парой сколов по ободку.
Ведро-то чаще всего оказывалось досадным приложением, билетиком-пропуском к тайному запретному месту. Колодец манил, подмигивал, зазывал искрящимися звездами на черной поверхности далекой воды. Очень хотелось привстать на цыпочки и перевеситься через край...
И однажды мы с кузинами улучили минутку, когда Бабця была на огороде, а прочие взрослые, разомлев от июньской жары, мирно сидели в хате, пережидая полдень.
Мы подобрались к колодцу и открыли скрипучую дверцу. Было нам как раз десять на троих.
Колодец подмигнул нам яркой звездой. Мы решили сначала понаблюдать.
Неписаные законы села - уже в столь юном возрасте всем нам, включая и меня, "москвЫчку", было очень понятно, что кидать что-то в "криницу" немыслимо, - не допустили и мысли поднять камешек. А вот кричать вроде как не возбранялось. И мы, сгрудившись у дверцы, гукнули в прохладную черноту.
Сначала робко - "У!" - "У!" - отозвалась глубина. "Ооо!" - пискнули мы. - "Ооо!" - согласились из ярко светящейся тьмы. "ААААА!" - заорали мы тогда в восторге, но ответа уже не услышали - вокруг заветного кольца вдруг завертелся вихрь цветастых платьев, смуглых рук и белых платков, стало шумно, нас подхватили под микитки, и что-то пребольно ожгло голые ноги...
Потом, конечно, Бабця "дала чертей" тем, кто не следит за детьми и поучает их двулетней крапивой. Пожалуй, это всего лишь один из трех раз, когда мне в детстве пришлось столкнуться с физическим наказанием - в нашем клане это вообще-то считалось неприемлемым. А тут - ну, ясно, сильные эмоции. Как-то даже было не обидно.
Менее привлекательным бетонный цилиндр не стал, но ходить туда мы стали дисциплинированно, с Дедом или с одним из пап. Нам давали посмотреть в глубину под присмотром, и, конечно же, первыми отпить чистейшей, голубоватой, ледяной воды из того самого эмалированного ведра со сколами по ободку.
А еще поручили важное дело - охранять оба ведра с питьевой водой, стоявшие во дворе на приступочке, от Дедушкиной оооочень важной Коровы. Возвращаясь вечером из стада, она непременно совала морду в оба ведра поочередно - барыня, изволите видеть. Тогда воду приходилось отдавать ей и идти к колодцу по новой. А если стоять рядом - она делала вид, что никакая вода ее не интересует, ну вот вообще. Так что нас отлично переключили на полезное.
А там и кукуруза наконец высунула шелковистые прядки из туго спеленутых светло-зеленых коконов, на грядках начали наливаться первые "гарбузы", и настало время упоительных игр в кукурузных красавиц с чудесными косами, и пузатеньких коров на ножках-палочках, с выменем из спичек и отпадными рогами. Дед, правда, поварчивал, что мы ему весь "город" потравили, но Бабця лишь восхищалась нашими творениями и подкидывала тряпочек для пеленания. А "коровы" наши жили потом довольно долго, мы их пасли и подкармливали.
Из ведерка.
И палка, крепкая, ровная, длинная, серая, отполированная ежедневными множественными погружениями в глубины кольца. С основательным крючком из гвоздя на конце - за который и цеплялось эмалированное ведро с парой сколов по ободку.
Ведро-то чаще всего оказывалось досадным приложением, билетиком-пропуском к тайному запретному месту. Колодец манил, подмигивал, зазывал искрящимися звездами на черной поверхности далекой воды. Очень хотелось привстать на цыпочки и перевеситься через край...
И однажды мы с кузинами улучили минутку, когда Бабця была на огороде, а прочие взрослые, разомлев от июньской жары, мирно сидели в хате, пережидая полдень.
Мы подобрались к колодцу и открыли скрипучую дверцу. Было нам как раз десять на троих.
Колодец подмигнул нам яркой звездой. Мы решили сначала понаблюдать.
Неписаные законы села - уже в столь юном возрасте всем нам, включая и меня, "москвЫчку", было очень понятно, что кидать что-то в "криницу" немыслимо, - не допустили и мысли поднять камешек. А вот кричать вроде как не возбранялось. И мы, сгрудившись у дверцы, гукнули в прохладную черноту.
Сначала робко - "У!" - "У!" - отозвалась глубина. "Ооо!" - пискнули мы. - "Ооо!" - согласились из ярко светящейся тьмы. "ААААА!" - заорали мы тогда в восторге, но ответа уже не услышали - вокруг заветного кольца вдруг завертелся вихрь цветастых платьев, смуглых рук и белых платков, стало шумно, нас подхватили под микитки, и что-то пребольно ожгло голые ноги...
Потом, конечно, Бабця "дала чертей" тем, кто не следит за детьми и поучает их двулетней крапивой. Пожалуй, это всего лишь один из трех раз, когда мне в детстве пришлось столкнуться с физическим наказанием - в нашем клане это вообще-то считалось неприемлемым. А тут - ну, ясно, сильные эмоции. Как-то даже было не обидно.
Менее привлекательным бетонный цилиндр не стал, но ходить туда мы стали дисциплинированно, с Дедом или с одним из пап. Нам давали посмотреть в глубину под присмотром, и, конечно же, первыми отпить чистейшей, голубоватой, ледяной воды из того самого эмалированного ведра со сколами по ободку.
А еще поручили важное дело - охранять оба ведра с питьевой водой, стоявшие во дворе на приступочке, от Дедушкиной оооочень важной Коровы. Возвращаясь вечером из стада, она непременно совала морду в оба ведра поочередно - барыня, изволите видеть. Тогда воду приходилось отдавать ей и идти к колодцу по новой. А если стоять рядом - она делала вид, что никакая вода ее не интересует, ну вот вообще. Так что нас отлично переключили на полезное.
А там и кукуруза наконец высунула шелковистые прядки из туго спеленутых светло-зеленых коконов, на грядках начали наливаться первые "гарбузы", и настало время упоительных игр в кукурузных красавиц с чудесными косами, и пузатеньких коров на ножках-палочках, с выменем из спичек и отпадными рогами. Дед, правда, поварчивал, что мы ему весь "город" потравили, но Бабця лишь восхищалась нашими творениями и подкидывала тряпочек для пеленания. А "коровы" наши жили потом довольно долго, мы их пасли и подкармливали.
Из ведерка.