Чеклист-5. Расскажите историю. "Американка". Часть 1.
Про самые лучшие подарки, "американку", респектабельный фасад и детские стычки.
Общие детские воспоминания - мощная машина времени. На них можно уехать в те далекие времена, даже не поняв, как это выглядит со стороны.
Закончив начальную школу, я перешла в другой класс. Это было, к сожалению, не очень обдуманное решение, но с ним пришлось жить. В новом классе с девчонками хороших взаимоотношений не вышло, а вот с мальчиками мы вполне поладили. И был у нас один такой Гришка...
С Гришкой мы постоянно соревновались. Много в чем. Объединяла нас любовь к Высоцкому. Менялись пластинками, переписывали песни (в его записях я привычно исправляла кучу ошибок), а однажды он зашел ко мне в гости - и оцепенел. У меня над письменным столом висела большая фотография Высоцкого в форме белого офицера, в сцене прощания с конем из фильма "Служили два товарища". Подарок от Машеньки, дочери маминой учительницы химии. Сложносочиненные связи. В общем, когда Эльза Петровна с Мамой наконец нашлись, и они приехали к нам в гости, мне было около 14, Маше - 18. Она училась на первом курсе романо-германского факультета МОПИ, и, конечно же, я на нее смотрела с обожанием уже даже за это. А когда она протянула мне туго скатанный рулончик...
Вот бывают люди, которые реально умеют дарить подарки. Или даже не так - бывают моменты, когда подарок приходится точно по адресу. Так и с этой фотографией. По нашим временам (середина 80-х) - невероятное сокровище. Неудивительно, что Гришка обомлел. Потерял дар речи и застыл перед моим столом. Созерцая.
- В общем, это, - сообщил он мне пару минут спустя, наконец вернувшись в реальность, - Я это забираю. Зачем тебе это? А мне НАДО.
- С дуба рухнул? - дружелюбно поинтересовалась я. - Мне оно ничуть не меньше НАДО. И вообще, это подарок.
Гришка тяжело вздохнул и примирился со своей участью. Я проверила ему сочинение, мы чуток поболтали, и он слинял так же, как и появился - довольно незаметно. Как всегда.
Дальше несколько месяцев подряд я пресекала множественные Гришкины попытки просочиться в комнату с картинкой, заговорить зубы, упросить дать на время, чтоб переснять себе, и так далее. Увы, я была непреклонна, как черный Заяц из "КОАППа" - "Не дам! Не дам, и всё! Много мне чего дарили!"
Оставался последний способ - подловить на "слабо" и поспорить на "американку".
Вот вы знаете, что такое "американка"? :) Нет? Может, в книжках читали?
У нас на поселке так назывался спор на три желания. Любых. По выбору победившего. Опасно, но временами интересно.
Гришка выжидал время. Не торопился. Прикидывал. Обычно "на слабо" я не велась, но нашелся и у меня "пунктик". Как-то на переменке завязался разговор, можно ли быстро выучить реально большой текст. Я утверждала, что без проблем. Слово за слово - и внезапно я ввязалась в челлендж, как мы сказали бы сейчас. Пацаны с пеной у рта уверяли, что даже за неделю - нереально. Я говорила - да без проблем, за неделю я выучу любую поэму Некрасова. Мы его как раз проходили. Кусками. И всем было задано учить про Мороз-Воеводу.
Порешили на том, что делегаты от класса пойдут к нашему литератору, Жанне Александровне, за разрешением потратить один урок на мою декламацию всей поэмы наизусть. Потому что в коридоре на переменках я рассказывать ее отказалась - шумно, орать я не нанималась, да и за 15 минут не прочтешь. И после школы тоже - нет. А во время урока - самое то. Заодно и прочих от "наизустия" спасти.
Как ни странно, Жанна Александровна согласилась на эту авантюру. Осталось обговорить условия пари. И тут настал Гришкин звездный час.
"Давай на "американку"?" - нарочито небрежно предложил он. Я подумала немного. Было понятно, что я выиграю - запоминать кусками большие объемы текстов я могла с раннего детства, в моем активе на тот момент были уже "Конек-Горбунок", "Моцарт и Сальери", небольшая, но ужасно любимая "Сцена из "Фауста"", все сказки Пушкина и, разумеется, весь Чуковский ("Муху-Цокотуху" с небольшими совсем купюрами я декламировала в "пойтойя годика". Папа записывал на пленку, с указанием даты, так что нет, не вру). Но надо же было сделать вид, что я колеблюсь... :)
В конце концов я дала согласие. При всех. Обратного хода пари не имело. Поэма была из "Школьной библиотеки", без сцен с походом за иконой и без описаний любовных утех, в общем, в "детском" варианте. Но и в таком виде там было прилично текста. Гришка потирал лапки, предвкушая фотографию с конем у себя над столом. Я обговорила право замены некоторых слов в процессе декламации, которое не означало бы невыученности наизусть (есть у меня грешок, иногда заменяю одно слово в стихе другим). Про общее количество стихов и прозы у меня в голове Гришка, думаю, понятия не имел. Да и другие тоже. Я не афишировала. И так прилетало за "особенность" и "вундеркиндовость".
Неделя прошла довольно скучно. Поэму я выучила, разумеется, без проблем - кусками я ее давно знала, осталось только заполнить все пробелы. И перестать вовлекаться на "трогай, Саврасушка, трогай..." В классе все были в курсе, ждали урока литературы. И дождались.
Жанна Александровна дала разрешение начать читать. Я вышла к доске. Гришка открыл книжку и принялся отслеживать. Но мне было все равно. Я и до того любила Некрасова, а эта его поэма что-то изменила во мне. А потом - и в одноклассниках. Потому что они реально сидели и слушали. Завороженно. Сначала - из спортивного интереса. А потом вовлеклись и в текст. Единственное, чего я боялась - разреветься на Савраске. Но этого не случилось. Впервые в жизни я полностью владела залом, голосом, текстом. И это было потрясающе здорово.
А потом все кончилось. Я договорила до последних строчек и тихо села. Уже давно стояла и стыла в своем заколдованном сне Дарья, уже заливался звонок, а наш класс не спешил расходиться. И проверять никто ничего не собирался, и так было ясно, что победа чистая.
Гришку я не видела, но понимала, что теперь ему придется несладко. Все предвкушали, как я буду теперь смаковать свои три желания. А мне особенно и не хотелось ничего. В конце концтов одно желание я потратила на переписывание некоторых стихов Высоцкого из "Нерва", который Гришка где-то раздобыл и не делился. Второе вообще не помню, вроде на какую-то фигню типа "неси мой портфель до дома". Но правда не помню.
А одно желание так и не осталось выполненным.
А потом мы выросли, разлетелись в разные стороны. И через много лет Гришка прислал весточку. Мама сказала - вот, заходил, телефон оставил, сказал позвонить, если захочешь и будет время.
К тому времени мы оба немало успели. Я - закончить Берлинский Университет имени братьев Гумбольдтов по специальности "Германистика", поработать синхронистом для глав государств и правительств, переехать в Штаты, пройти сертификацию Американской Ассоциации Переводчиков, поработать в НАСА, став одним из двенадцати переводчиков ЦУПа, а потом и инструктором двуязычных экипажей. Гришка - отслужить, отучиться (правда, про вуз я так и не спросила, какой именно), стать кадровым военным, и побывать во многих странах, последней из которой была Греция.
И не в добрый час вспомнила я про эту самую неоконченную "американку". Ох, не в добрый... :)
Но это - уже немного другая история... Продолжать? :)
Общие детские воспоминания - мощная машина времени. На них можно уехать в те далекие времена, даже не поняв, как это выглядит со стороны.
Закончив начальную школу, я перешла в другой класс. Это было, к сожалению, не очень обдуманное решение, но с ним пришлось жить. В новом классе с девчонками хороших взаимоотношений не вышло, а вот с мальчиками мы вполне поладили. И был у нас один такой Гришка...
С Гришкой мы постоянно соревновались. Много в чем. Объединяла нас любовь к Высоцкому. Менялись пластинками, переписывали песни (в его записях я привычно исправляла кучу ошибок), а однажды он зашел ко мне в гости - и оцепенел. У меня над письменным столом висела большая фотография Высоцкого в форме белого офицера, в сцене прощания с конем из фильма "Служили два товарища". Подарок от Машеньки, дочери маминой учительницы химии. Сложносочиненные связи. В общем, когда Эльза Петровна с Мамой наконец нашлись, и они приехали к нам в гости, мне было около 14, Маше - 18. Она училась на первом курсе романо-германского факультета МОПИ, и, конечно же, я на нее смотрела с обожанием уже даже за это. А когда она протянула мне туго скатанный рулончик...
Вот бывают люди, которые реально умеют дарить подарки. Или даже не так - бывают моменты, когда подарок приходится точно по адресу. Так и с этой фотографией. По нашим временам (середина 80-х) - невероятное сокровище. Неудивительно, что Гришка обомлел. Потерял дар речи и застыл перед моим столом. Созерцая.
- В общем, это, - сообщил он мне пару минут спустя, наконец вернувшись в реальность, - Я это забираю. Зачем тебе это? А мне НАДО.
- С дуба рухнул? - дружелюбно поинтересовалась я. - Мне оно ничуть не меньше НАДО. И вообще, это подарок.
Гришка тяжело вздохнул и примирился со своей участью. Я проверила ему сочинение, мы чуток поболтали, и он слинял так же, как и появился - довольно незаметно. Как всегда.
Дальше несколько месяцев подряд я пресекала множественные Гришкины попытки просочиться в комнату с картинкой, заговорить зубы, упросить дать на время, чтоб переснять себе, и так далее. Увы, я была непреклонна, как черный Заяц из "КОАППа" - "Не дам! Не дам, и всё! Много мне чего дарили!"
Оставался последний способ - подловить на "слабо" и поспорить на "американку".
Вот вы знаете, что такое "американка"? :) Нет? Может, в книжках читали?
У нас на поселке так назывался спор на три желания. Любых. По выбору победившего. Опасно, но временами интересно.
Гришка выжидал время. Не торопился. Прикидывал. Обычно "на слабо" я не велась, но нашелся и у меня "пунктик". Как-то на переменке завязался разговор, можно ли быстро выучить реально большой текст. Я утверждала, что без проблем. Слово за слово - и внезапно я ввязалась в челлендж, как мы сказали бы сейчас. Пацаны с пеной у рта уверяли, что даже за неделю - нереально. Я говорила - да без проблем, за неделю я выучу любую поэму Некрасова. Мы его как раз проходили. Кусками. И всем было задано учить про Мороз-Воеводу.
Порешили на том, что делегаты от класса пойдут к нашему литератору, Жанне Александровне, за разрешением потратить один урок на мою декламацию всей поэмы наизусть. Потому что в коридоре на переменках я рассказывать ее отказалась - шумно, орать я не нанималась, да и за 15 минут не прочтешь. И после школы тоже - нет. А во время урока - самое то. Заодно и прочих от "наизустия" спасти.
Как ни странно, Жанна Александровна согласилась на эту авантюру. Осталось обговорить условия пари. И тут настал Гришкин звездный час.
"Давай на "американку"?" - нарочито небрежно предложил он. Я подумала немного. Было понятно, что я выиграю - запоминать кусками большие объемы текстов я могла с раннего детства, в моем активе на тот момент были уже "Конек-Горбунок", "Моцарт и Сальери", небольшая, но ужасно любимая "Сцена из "Фауста"", все сказки Пушкина и, разумеется, весь Чуковский ("Муху-Цокотуху" с небольшими совсем купюрами я декламировала в "пойтойя годика". Папа записывал на пленку, с указанием даты, так что нет, не вру). Но надо же было сделать вид, что я колеблюсь... :)
В конце концов я дала согласие. При всех. Обратного хода пари не имело. Поэма была из "Школьной библиотеки", без сцен с походом за иконой и без описаний любовных утех, в общем, в "детском" варианте. Но и в таком виде там было прилично текста. Гришка потирал лапки, предвкушая фотографию с конем у себя над столом. Я обговорила право замены некоторых слов в процессе декламации, которое не означало бы невыученности наизусть (есть у меня грешок, иногда заменяю одно слово в стихе другим). Про общее количество стихов и прозы у меня в голове Гришка, думаю, понятия не имел. Да и другие тоже. Я не афишировала. И так прилетало за "особенность" и "вундеркиндовость".
Неделя прошла довольно скучно. Поэму я выучила, разумеется, без проблем - кусками я ее давно знала, осталось только заполнить все пробелы. И перестать вовлекаться на "трогай, Саврасушка, трогай..." В классе все были в курсе, ждали урока литературы. И дождались.
Жанна Александровна дала разрешение начать читать. Я вышла к доске. Гришка открыл книжку и принялся отслеживать. Но мне было все равно. Я и до того любила Некрасова, а эта его поэма что-то изменила во мне. А потом - и в одноклассниках. Потому что они реально сидели и слушали. Завороженно. Сначала - из спортивного интереса. А потом вовлеклись и в текст. Единственное, чего я боялась - разреветься на Савраске. Но этого не случилось. Впервые в жизни я полностью владела залом, голосом, текстом. И это было потрясающе здорово.
А потом все кончилось. Я договорила до последних строчек и тихо села. Уже давно стояла и стыла в своем заколдованном сне Дарья, уже заливался звонок, а наш класс не спешил расходиться. И проверять никто ничего не собирался, и так было ясно, что победа чистая.
Гришку я не видела, но понимала, что теперь ему придется несладко. Все предвкушали, как я буду теперь смаковать свои три желания. А мне особенно и не хотелось ничего. В конце концтов одно желание я потратила на переписывание некоторых стихов Высоцкого из "Нерва", который Гришка где-то раздобыл и не делился. Второе вообще не помню, вроде на какую-то фигню типа "неси мой портфель до дома". Но правда не помню.
А одно желание так и не осталось выполненным.
А потом мы выросли, разлетелись в разные стороны. И через много лет Гришка прислал весточку. Мама сказала - вот, заходил, телефон оставил, сказал позвонить, если захочешь и будет время.
К тому времени мы оба немало успели. Я - закончить Берлинский Университет имени братьев Гумбольдтов по специальности "Германистика", поработать синхронистом для глав государств и правительств, переехать в Штаты, пройти сертификацию Американской Ассоциации Переводчиков, поработать в НАСА, став одним из двенадцати переводчиков ЦУПа, а потом и инструктором двуязычных экипажей. Гришка - отслужить, отучиться (правда, про вуз я так и не спросила, какой именно), стать кадровым военным, и побывать во многих странах, последней из которой была Греция.
И не в добрый час вспомнила я про эту самую неоконченную "американку". Ох, не в добрый... :)
Но это - уже немного другая история... Продолжать? :)