Размышления о государстве
Оригинал взят у maeglin87 в Размышления о государстве
Хочу развить тему государства, которой коснулся в одной из прошлых статей.
Что такое в сущности государство? Я согласен с определением С. Кургиняна:
«Государство - это средство, с помощью которого народ длит и развивает своё историческое предназначение».
Однако государство вещь обоюдоострая - оно может быть как средством развития человека и народа, так и средством деградации и уничтожения человека. Это очень сложный и могучий инструмент.
Левиафан, легендарное ветхозаветное чудовище. Образ Левиафана использовал Томас Гоббс для описания всемогущего государства.
Государство само по себе - это средство организации, управления, принуждения и подавления. В нём изначально заложен потенциал порабощения человека, и в той или иной степени он используется во всех государственных моделях, потому что полное преодоление отчуждения невозможно, пока существует государство, которое непременно отчуждает какую-то часть тебя. И тем не менее, государство - это единственное средство обеспечения развития общества, которое придумало человечество. Примеров сколько-нибудь успешного безгосударственного исторического развития народов нет. И поэтому государство является в некотором смысле необходимым злом.
На Западе на заре Модерна государство сложилось как механизм, удерживающий общество от хаоса войны друг с другом. Государство устанавливало рамки закона, в которых можно было жить, следило за соблюдением закона и карало за его нарушение. В этой своего рода клетке люди крутились, как белки в колесе и так или иначе двигали человечество вперёд.
С другой стороны при капитализме есть противоречие между трудом и капиталом, и буржуазное государство используется капиталом для усиления эксплуатации и отчуждения трудящихся. При восходящем историческом процессе труд в борьбе одолевает капитал, что показал Маркс в своих трудах.
Однако исторические закономерности не действуют сами по себе - историю делают люди. Понимая предопределённость своей исторической судьбы, капитал может попробовать повернуть колесо истории вспять, и сделать он это может, только используя государство, доведя его до своего завершённого вида - машины всеобъемлющего контроля за телом и душой человека. Следует особо отметить, что впервые возможность такого тотального контроля и индоктринации человека появилась именно в XX веке в связи с развитием информационных технологий. В истории есть примеры государств, ставших такими машинами контроля. Самые яркие из них - это, конечно, фашистская Италия и нацистская Германия.
Модель всеобъемлющего, тотального государства, на мой взгляд, наиболее точно и ярко описана в Легенде о Великом Инквизиторе, изложенной Фёдором Достоевским в романе «Братья Карамазовы», а также в романе «1984» Джорджа Оруэлла. При этом, если в «1984» такое государство описано технологически, то Достоевский подходит к нему на глубоком духовном, метафизическом уровне.
Великий Инквизитор объявляет людей слабыми, не могущими вынести дар свободы, который им принёс Христос. В отличие от Христа, он не верит в человека и считает, что свобода только мучает его и он всегда ищет, кому её отдать, чтобы жить без неё спокойно. Поэтому дать человеку счастье можно, только отняв у него свободу.
В своём желании отобрать свободу у человека Инквизитор строит свою Церковь и свою власть на основе трёх искушений Сатаны, которые Христос отверг в пустыне. При этом Инквизитор прямо называет эти три искушения абсолютной истиной, т.к. они предсказали всю историю человечества.
Первое искушение - дать человеку хлеб и этим купить его послушание. Инквизитор считает, что люди никогда не смогут накормить себя сами, т.к. даже при обилии хлебов из-за свободы не смогут разделить их поровну. В итоге промучившись, люди отдадут свою свободу тому, кто сможет разделить хлеба и накормить их. И Инквизитор берёт эту роль на себя.
Второе искушение - овладевание смыслом человеческой жизни, основанное на чуде. Инквизитор упрекает Христа в том, что он не продемонстрировал чуда, упав со скалы и не разбившись, а значит не дал человеку прямого ответа о своей истинной божественной сущности и вновь оставил его со свободным выбором - идти за Христом или нет. Инквизитор же полагает, что человек, смятённый необходимостью выбора, уже только поэтому отвергнет Христа, возложившего на него такую непосильную ношу различения добра и зла. Поэтому Инквизитор, считая чудо необходимым для человека, строит на нём свою власть, чтобы избавить человека от свободы выбора и успокоить этим его совесть.
Третье искушение - это земная власть над людьми. Дав человеку хлеб и успокоив его совесть, Инквизитор по праву берёт в свои руки власть над ним, чтобы дать ему истинное счастье и покой.
Илья Глазунов. «Великий Инквизитор». 1985 г.
Построенный таким образом мир Инквизитор описывает следующим образом:
«У нас же все будут счастливы и не будут более ни бунтовать, ни истреблять друг друга, как в свободе твоей, повсеместно. О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся. И что же, правы мы будем или солжем? Они сами убедятся, что правы, ибо вспомнят, до каких ужасов рабства и смятения доводила их свобода твоя. Свобода, свободный ум и наука заведут их в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих, другие, непокорные, но малосильные, истребят друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и несчастные, приползут к ногам нашим и возопиют к нам: „Да, вы были правы, вы одни владели тайной его, и мы возвращаемся к вам, спасите нас от себя самих“. <…> Тогда мы дадим им тихое, смиренное счастье, счастье слабосильных существ, какими они и созданы. О, мы убедим их наконец не гордиться, ибо ты вознес их и тем научил гордиться; докажем им, что они слабосильны, что они только жалкие дети, но что детское счастье слаще всякого. Они станут робки и станут смотреть на нас и прижиматься к нам в страхе, как птенцы к наседке. Они будут дивиться и ужасаться на нас и гордиться тем, что мы так могучи и так умны, что могли усмирить такое буйное тысячемиллионное стадо. Они будут расслабленно трепетать гнева нашего, умы их оробеют, глаза их станут слезоточивы, как у детей и женщин, но столь же легко будут переходить они по нашему мановению к веселью и к смеху, светлой радости и счастливой детской песенке. Да, мы заставим их работать, но в свободные от труда часы мы устроим им жизнь как детскую игру, с детскими песнями, хором, с невинными плясками. О, мы разрешим им и грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас как дети за то, что мы им позволим грешить. Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если сделан будет с нашего позволения; позволяем же им грешить потому, что их любим, наказание же за эти грехи, так и быть, возьмем на себя. И возьмем на себя, а нас они будут обожать как благодетелей, понесших на себе их грехи пред богом. И не будет у них никаких от нас тайн. Мы будем позволять или запрещать им жить с их женами и любовницами, иметь или не иметь детей - всё судя по их послушанию - и они будут нам покоряться с весельем и радостью. Самые мучительные тайны их совести - всё, всё понесут они нам, и мы всё разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и страшных теперешних мук решения личного и свободного. И все будут счастливы, все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны. Будет тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие познания добра и зла. Тихо умрут они, тихо угаснут во имя твое и за гробом обрящут лишь смерть. Но мы сохраним секрет и для их же счастия будем манить их наградой небесною и вечною. Ибо если б и было что на том свете, то уж, конечно, не для таких, как они» .
Таким образом, Инквизитор отнимает у человека главную свободу - различение добра и зла. При этом руководствуется он любовью и состраданием к человеку. Но это не возвышающая любовь, а совсем другая:
«Клянусь, человек слабее и ниже создан, чем ты о нем думал! Может ли, может ли он исполнить то, что и ты? Столь уважая его, ты поступил, как бы перестав ему сострадать, потому что слишком много от него и потребовал, - и это кто же, тот, который возлюбил его более самого себя! Уважая его менее, менее бы от него и потребовал, а это было бы ближе к любви, ибо легче была бы ноша его».
Проделав всё это с человеком, Инквизитор откровенно признаёт, что служит не Христу, но Дьяволу, ибо учение Христа не по силам человеку.
Свобода - это высший дар, данный человеку Создателем. Она возвышает его надо всей природой и её тварями, но она же является большим бременем, требующим от человека ответственности за свои поступки. И поэтому велик соблазн отдать свою свободу, чтобы избавиться от ответственности и мук совести.
Этим и пользуется Инквизитор, забирая у человека свободу. Ключевым в его конструкции, на мой взгляд, является чудо. Именно путём демонстрации чуда, тайны и авторитета Инквизитор, как он сам говорит, забирает у человека совесть. Он наполняет этими чудом и тайной смысл жизни человека, подчиняя таким образом всю его сущность, всё его личное себе, и уничтожая их. В итоге такого преобразования люди превращаются в вечных детей, которые «за гробом обрящут лишь смерть».
И, разумеется, без абсолютного неравенства такое государство невозможно, о чём Инквизитор также говорит. Человечество будет разделено на свободных и несвободных, на «взрослых» и «детей». И «взрослые» будут вечно властвовать над «детьми» просто по праву своей «взрослости». Инквизитор может считать «взрослость» проклятием и верить, что делает людей счастливыми, это неважно. В этой модели важна абсолютная власть над душой человека.
Оруэлл в романе «1984» описывает такое государство уже без прикрас и оправданий. У него власть осуществляется только ради самой власти. В принципе, это верное утверждение - если элита отказывается служить народу, то она уже не может отказаться от власти и связанных с ней привилегий. Тут либо-либо.
Власть над человеком в его модели зиждется на трёх основаниях:
1. Отказ от личной и эмоциональной сферы. Запрещены любые привязанности, любовь, дружба. Брак становится формальностью, дети рождаются при помощи искусственного оплодотворения, сексуальные отношения строго регламентированы. Поощряются и культивируются только негативные чувства и эмоции, разрушающие человека, отнимающие у него возможность сопротивления. Запрещено читать книги кроме списка дозволенных, запрещено писать свои мысли на бумаге, запрещено даже быть одному и стремиться к одиночеству. Понятно, что реализуется это тотальной слежкой и контролем.
2. Отказ от реальности. Партия обладает абсолютной монополией на информацию и постоянно подстраивает прошлое под свои нужды. Причём открыто декларируется, что прошлое изменчиво и реальности кроме той, что содержится у человека в голове, нет. Меняется прошлое путём непрерывной фальсификации исторических документов, старых газет и т.д. Настоящие события также трактуются партией в нужном ей свете. Таким образом, образ реальности полностью формируется партией и вкладывается в головы людям. Но, т.к. партия не может контролировать человеческую память, иногда случается несоответствие этого образа каким-то реальным вещам (например, кто-то помнит, что самолёт был изобретён до революции, хотя партия утверждает, что она изобрела его). Для преодоления такого несоответствия используется метод двоемыслия. Это психотехника, позволяющая человеку одновременно верить и не верить в реальность какого-то факта: раз партия говорит, что это правда, то нужно искренне поверить в это, даже если знаешь, что это неправда.
3. Отказ от мысли. Он осуществляется путём изобретения и внедрения новояза - упрощённого варианта английского языка. Новояз сводит количество слов и значений к минимуму. Убираются все синонимы, антонимы (вместо них к слову прибавляется приставка «не-»), все абстрактные слова, не означающие какие-то конкретные вещи и явления, все слова, дающие разные оттенки смысла и какие-то признаки явления и т.д. Все оставшиеся слова приобретают только одно значение. Помимо этого убираются все слова, которые могут навредить власти партии, например, «революция», «справедливость», «равенство» и т.д. Все классические произведения, которые партия не может полностью запретить, переписываются на новояз. Предполагаются, что в ближайшие два-три поколения английский язык отомрёт и останется только новояз. При помощи новояза партия фактически получает возможность полностью контролировать мысли людей и избегать любых вредных для неё мыслей, т.к. просто не будет слов, чтобы эти мысли выразить.
«Старший брат смотрит на тебя». Плакат из романа Джорджа Оруэлла «1984»
Таким образом, Оруэлл описывает законченную модель тотального государства - система требует от тебя не подчинения из страха, не того, чтобы ты притворялся, она хочет тебя целиком: твои мысли, твою душу. Потому что пока в тебе есть хоть капля того, что сокрыто от системы, что ей неподвластно - ты опасен для неё.
Модель Оруэлла также предполагает неравенство - партия в количестве 15% населения правит остальными 85%, которых она даже не считает за людей и постоянно держит в скотском состоянии, убивая любой потенциал развития.
Я считаю, что любое государство как система (в первую очередь, бюрократическая) всегда стремится именно к такому тотальному виду. Можно сказать, что Оруэллом и Достоевским по-своему описана модель идеального государства.
Препятствует такому превращению только осознание элитой долга перед своим народом и служение ему. Когда элита перестаёт служить народу или тем более хочет удержать власть любой ценой вплоть до остановки истории, то запускается процесс абсолютизации государства как средства удержания и осуществления власти.
Сейчас уже отчётливо видно, что сегодня государства Западного мира проходят такое превращение по модели Оруэлла:
1. Принудить людей отказаться от личного в условиях декларируемой демократии нельзя. Однако в западных странах агрессивно уничтожается институт семьи, маргинализуются любые традиционные отношения, при помощи ювенальных технологий уничтожается связь между родителями и детьми, а вместе с ней и любые привязанности. Культивируется и насаждается разврат, извращения, беспорядочные связи, лёгкие отношения и т.д.
Здесь всё происходит по модели Великого Инквизитора: государство при помощи агрессивного воздействия масс-медиа провозглашает новую норму, и люди, чтобы не отпасть от общества, чтобы не оказаться в глазах других заблудшими грешниками, принимают эту норму на веру и таким образом сами отдают свою свободу. Этот процесс идёт со страшным скрипом, т.к. всё-таки демократия и свобода слова, но он идёт и не останавливается, и чем дальше, тем больше! Уже дошли до робких попыток всерьёз обсуждать каннибализм.
Помимо этого, XX век дал человечеству огромную новизну жизни. В условиях существования масс-медиа и активного тиражирования ими социальных стереотипов личное пространство человека неимоверно сужается и становится настолько малым, каким оно не было, пожалуй, никогда в истории. При этом человека постоянно подталкивают к тому, чтобы выложить своё оставшееся личное на всеобщее обозрение. Для этого служат социальные сети, онлайн-дневники, сервисы для демонстрации своих фотографий, типа Instagram. Даже если ты не хочешь делиться личным, то современные информационные технологии устроены так, что твои гаджеты сами втайне от тебя передадут твоё личное государству, если оно ему понадобится.
Конечно, можно от всего этого отказаться и жить вопреки мейнстриму. Но чтобы сколько-нибудь значимые социальные группы могли противостоять этому агрессивному мейнстриму, который будет добираться до них в том числе в виде укора соседей, они должны в некотором роде выпасть из общества, а тогда они становятся маргинальными и тоже не опасны для государства. Это по сути беспроигрышная схема, противодействовать масс-медиа практически невозможно.
2. Монополию на информацию в условиях декларируемой свободы слова нельзя осуществить в полном объёме, но информационная война западными государствами ведётся крайне агрессивно. Одно из важных её слагаемых - маргинализация любых иных точек зрения, чтобы отвадить людей от источников альтернативной информации, раз эти источники нельзя перекрыть. При этом все ведущие СМИ стран Запада транслируют информацию в строго необходимом правящим элитам русле.
3. Внедрение новояза в том виде, как описано у Оруэлла, невозможно на практике, потому что сложная социальная система просто не сможет функционировать без сложного языка. Однако навязываемый отказ от классической культуры и всячески осуществляемое опрощение западного человека ведёт к его духовному упадку и сужению горизонта мысли и творчества, что по эффекту сравнимо с тем самым новоязом.
Таким образом, современное западное государство по заветам Великого Инквизитора фактически добровольно отбирает у людей свободу различения добра и зла и по заветам Оруэлла уничтожает всё личное и подавляет стремление к духовному развитию.
Нельзя сказать, что такое перерождение Западного государства связано только с желанием буржуазии сохранить свою власть. Ведь она не может просто взять и остановить историю против воли народа. А значит есть в глубоких культурных кодах европейских народов нечто, позволяющее внутренне оправдать остановку истории и отъём ставшей ненужной свободы. Нечто, хранящее в себе отвращение к истории. Это нечто очевидным образом родилось в глубоко дохристианскую эпоху и сохранило себя на протяжении веков, реализовавшись, наконец, в фашизме. Исследованием этого нечто занимается С. Кургинян в своём цикле статей «Судьба гуманизма в XXI столетии» в газете «Суть времени». Адресую к этому циклу всех, кого интересует эта наиважнейшая, острая и до нельзя актуальная тема.
Федерико Бароччи. «Бегство Энея из Трои». 1598 г.
Отношение русского человека к государству совершенно иное, чем в западных странах. Русскому человеку на самом деле присуще острое ощущение внутренней свободы. Не такой, как на Западе, когда свобода слова, печати, выбора и т.д., а именно свободы понимания правильности мироустройства и выбранного жизненного пути, той самой свободы различения добра и зла. И поэтому русский человек может терпеть лишения и притеснения, если понимает, что государство в целом служит народу и идёт к осуществлению его исторических чаяний, его идеала. Идеал русского народа - это, конечно же, Царствие Небесное на Земле, такое справедливое мироустройство, где не будет больше угнетённых, и каждый будет свободен в своём развитии. Об этом вся русская литература XIX века.
Достоевский это хорошо чувствовал, поэтому и выразил русское понимание Антихриста, т.е. Абсолютного земного зла, именно в образе Великого Инквизитора, обладающего абсолютной материальной властью и отнимающего у человека его свободу различения добра и зла.
Русский народ в целом свободолюбив, и оттого легко восстаёт против государства, если оно неблагое. За примерами далеко ходить не надо - в XX веке русский народ дважды разрушал своё государство.
Бессмысленный и беспощадный русский бунт - это всегда бунт против несправедливости, против попыток посягнуть на русский дух, против государства, забывающего своё предназначение. Именно поэтому народ не принял Церковную реформу Никона, позже называл Петра I Антихристом за попытку европейской модернизации, гонения на старообрядцев и новую Церковную реформу, подчинившую Церковь государству. Но в итоге государству всё прощали, пока видели, что оно всё-таки идёт к осуществлению исторической миссии русского народа - принятию преемственности у Византии, созданию Третьего Рима и распространению Правды Божьей на Земле. Но во время Русско-турецкой войны, в начале 1878 года, когда Российская империя была в одном шаге от взятия Константинополя и воздвижения креста над Собором Святой Софии, она этого не сделала. Именно после этого народ окончательно разочаровался в этом государстве и судьба Романовской империи была предрешена.
Большевики вновь взяли на себя миссию несения в мир исторической Правды, и поэтому русский народ пошёл за ними. Но в итоге с СССР произошло по сути то же самое, что и с Российской империей. Даже после осуждения культа личности Сталина советский народ сохранял надежду на обновление коммунизма и связывал какие-то надежды с КПСС. Но в 1962 году, после XXII съезда партии, на котором в качестве цели было провозглашено сто сортов колбасы, народ вновь отвернулся от государства, и именно тогда судьба Советского Союза оказалась предрешена.
Собор Святой Софии в Константинополе, ныне Стамбул. После захвата турками Константинополя в 1453 году Собор был обращён в мечеть, в 1935 году стал музеем.
Исходя из этого очевидно, что понимание государства как средства осуществления исторического предназначения народа - это как раз глубоко русское понимание. Если средство не служит этому делу - его ломают и строят новое. Когда предназначение осуществлено, в государстве больше нет нужды. В Земном Царстве Божьем нет нужды в государстве с его репрессивным аппаратом, там не будет неравенства, которое всегда порождается государством. Коммунизм в конечной фазе преодоления отчуждения тоже упраздняет государство как более ненужное средство управления обществом.
Однако ломка государства - штука рискованная, т.к. всегда есть вероятность, что новое не будет построено, и тогда народ сгинет навсегда. В этой ломке есть некий русский фатализм, граничащий с гностицизмом, - если государство не есть благое, то его надо разрушить во что бы то ни стало, даже если это повлечёт за собой всеобщую смерть. По большому счёту именно путём ломки старого и строительства нового государства осуществляется русская история, что хорошо выразил Проханов в своей концепции Пятой империи.
Сегодня русский народ находится между Сциллой и Харибдой - с одной стороны современное российское государство крайне несовершенно и есть большой соблазн отказаться от него, с другой - вероятность гибели народа после отказа от государства сегодня высока как никогда.
Пока ещё русский народ не разочаровался в этом государстве окончательно и всячески цепляется за любые действия государства, как-то его оправдывающие, - защита Абхазии и Южной Осетии, закон Димы Яковлева, поддержка Асада в Сирии, сопротивление давлению США, возвращение Крыма, помощь Новороссии в её антифашистской борьбе и т.д. Но, несмотря на все эти, по сути, локальные шаги, при сохранении существующего компрадорского уклада жизни в России народ всё равно максимум через несколько лет отпадёт от этого государства, и оно рухнет, а вместе с ним и русский народ.
Тогда сопротивляться Антихристу больше в мире будет некому, и человечество окончательно разделится на Запад и Восток. Запад навечно попадёт под власть Великого Инквизитора и остановит историю, о чём он втайне (даже втайне от себя) мечтает на протяжении тысяч лет. Восток же после остановки истории вернётся к своим формам жизни в условиях неразвития, которые были выработаны многотысячелетней культурой, религиями и т.д., и были отодвинуты на задний план в эпоху модернизации Востока. На этом человечество в привычном нам виде закончится.
Поэтому наша задача, как представителей Русской цивилизации, всячески сопротивляться воцарению Антихриста и удерживать этот мир от проникающего в него Зла. А вместе с тем нести в этот мир своё понимание свободы, братства и справедливости и предлагать свою альтернативную модель развития, потому что больше некому. Только тогда у человечества есть шанс на продолжение своей истории и построение Царствия Небесного.
Чтобы выполнить эту задачу, мы должны во что бы то ни стало защищать наше государство от нападок врага, особенно от тех, которые разъедают нашу идентичность и культурные коды, и всячески тормозить процесс отпадения народа от государства. И главное, мы должны вопреки собственной истории на этот раз исправить неблагость нашего государства без его разрушения и последующей смуты. Это невероятно трудная задача, но от её успеха зависит судьба человечества.
Я верю, что мы сможем это сделать, потому что в этом наша миссия, наше вселенское предназначение. Мы спасём историю, потому что только для её спасения мы и созданы!
Хочу развить тему государства, которой коснулся в одной из прошлых статей.
Что такое в сущности государство? Я согласен с определением С. Кургиняна:
«Государство - это средство, с помощью которого народ длит и развивает своё историческое предназначение».
Однако государство вещь обоюдоострая - оно может быть как средством развития человека и народа, так и средством деградации и уничтожения человека. Это очень сложный и могучий инструмент.
Левиафан, легендарное ветхозаветное чудовище. Образ Левиафана использовал Томас Гоббс для описания всемогущего государства.
Государство само по себе - это средство организации, управления, принуждения и подавления. В нём изначально заложен потенциал порабощения человека, и в той или иной степени он используется во всех государственных моделях, потому что полное преодоление отчуждения невозможно, пока существует государство, которое непременно отчуждает какую-то часть тебя. И тем не менее, государство - это единственное средство обеспечения развития общества, которое придумало человечество. Примеров сколько-нибудь успешного безгосударственного исторического развития народов нет. И поэтому государство является в некотором смысле необходимым злом.
На Западе на заре Модерна государство сложилось как механизм, удерживающий общество от хаоса войны друг с другом. Государство устанавливало рамки закона, в которых можно было жить, следило за соблюдением закона и карало за его нарушение. В этой своего рода клетке люди крутились, как белки в колесе и так или иначе двигали человечество вперёд.
С другой стороны при капитализме есть противоречие между трудом и капиталом, и буржуазное государство используется капиталом для усиления эксплуатации и отчуждения трудящихся. При восходящем историческом процессе труд в борьбе одолевает капитал, что показал Маркс в своих трудах.
Однако исторические закономерности не действуют сами по себе - историю делают люди. Понимая предопределённость своей исторической судьбы, капитал может попробовать повернуть колесо истории вспять, и сделать он это может, только используя государство, доведя его до своего завершённого вида - машины всеобъемлющего контроля за телом и душой человека. Следует особо отметить, что впервые возможность такого тотального контроля и индоктринации человека появилась именно в XX веке в связи с развитием информационных технологий. В истории есть примеры государств, ставших такими машинами контроля. Самые яркие из них - это, конечно, фашистская Италия и нацистская Германия.
Модель всеобъемлющего, тотального государства, на мой взгляд, наиболее точно и ярко описана в Легенде о Великом Инквизиторе, изложенной Фёдором Достоевским в романе «Братья Карамазовы», а также в романе «1984» Джорджа Оруэлла. При этом, если в «1984» такое государство описано технологически, то Достоевский подходит к нему на глубоком духовном, метафизическом уровне.
Великий Инквизитор объявляет людей слабыми, не могущими вынести дар свободы, который им принёс Христос. В отличие от Христа, он не верит в человека и считает, что свобода только мучает его и он всегда ищет, кому её отдать, чтобы жить без неё спокойно. Поэтому дать человеку счастье можно, только отняв у него свободу.
В своём желании отобрать свободу у человека Инквизитор строит свою Церковь и свою власть на основе трёх искушений Сатаны, которые Христос отверг в пустыне. При этом Инквизитор прямо называет эти три искушения абсолютной истиной, т.к. они предсказали всю историю человечества.
Первое искушение - дать человеку хлеб и этим купить его послушание. Инквизитор считает, что люди никогда не смогут накормить себя сами, т.к. даже при обилии хлебов из-за свободы не смогут разделить их поровну. В итоге промучившись, люди отдадут свою свободу тому, кто сможет разделить хлеба и накормить их. И Инквизитор берёт эту роль на себя.
Второе искушение - овладевание смыслом человеческой жизни, основанное на чуде. Инквизитор упрекает Христа в том, что он не продемонстрировал чуда, упав со скалы и не разбившись, а значит не дал человеку прямого ответа о своей истинной божественной сущности и вновь оставил его со свободным выбором - идти за Христом или нет. Инквизитор же полагает, что человек, смятённый необходимостью выбора, уже только поэтому отвергнет Христа, возложившего на него такую непосильную ношу различения добра и зла. Поэтому Инквизитор, считая чудо необходимым для человека, строит на нём свою власть, чтобы избавить человека от свободы выбора и успокоить этим его совесть.
Третье искушение - это земная власть над людьми. Дав человеку хлеб и успокоив его совесть, Инквизитор по праву берёт в свои руки власть над ним, чтобы дать ему истинное счастье и покой.
Илья Глазунов. «Великий Инквизитор». 1985 г.
Построенный таким образом мир Инквизитор описывает следующим образом:
«У нас же все будут счастливы и не будут более ни бунтовать, ни истреблять друг друга, как в свободе твоей, повсеместно. О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся. И что же, правы мы будем или солжем? Они сами убедятся, что правы, ибо вспомнят, до каких ужасов рабства и смятения доводила их свобода твоя. Свобода, свободный ум и наука заведут их в такие дебри и поставят пред такими чудами и неразрешимыми тайнами, что одни из них, непокорные и свирепые, истребят себя самих, другие, непокорные, но малосильные, истребят друг друга, а третьи, оставшиеся, слабосильные и несчастные, приползут к ногам нашим и возопиют к нам: „Да, вы были правы, вы одни владели тайной его, и мы возвращаемся к вам, спасите нас от себя самих“. <…> Тогда мы дадим им тихое, смиренное счастье, счастье слабосильных существ, какими они и созданы. О, мы убедим их наконец не гордиться, ибо ты вознес их и тем научил гордиться; докажем им, что они слабосильны, что они только жалкие дети, но что детское счастье слаще всякого. Они станут робки и станут смотреть на нас и прижиматься к нам в страхе, как птенцы к наседке. Они будут дивиться и ужасаться на нас и гордиться тем, что мы так могучи и так умны, что могли усмирить такое буйное тысячемиллионное стадо. Они будут расслабленно трепетать гнева нашего, умы их оробеют, глаза их станут слезоточивы, как у детей и женщин, но столь же легко будут переходить они по нашему мановению к веселью и к смеху, светлой радости и счастливой детской песенке. Да, мы заставим их работать, но в свободные от труда часы мы устроим им жизнь как детскую игру, с детскими песнями, хором, с невинными плясками. О, мы разрешим им и грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас как дети за то, что мы им позволим грешить. Мы скажем им, что всякий грех будет искуплен, если сделан будет с нашего позволения; позволяем же им грешить потому, что их любим, наказание же за эти грехи, так и быть, возьмем на себя. И возьмем на себя, а нас они будут обожать как благодетелей, понесших на себе их грехи пред богом. И не будет у них никаких от нас тайн. Мы будем позволять или запрещать им жить с их женами и любовницами, иметь или не иметь детей - всё судя по их послушанию - и они будут нам покоряться с весельем и радостью. Самые мучительные тайны их совести - всё, всё понесут они нам, и мы всё разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и страшных теперешних мук решения личного и свободного. И все будут счастливы, все миллионы существ, кроме сотни тысяч управляющих ими. Ибо лишь мы, мы, хранящие тайну, только мы будем несчастны. Будет тысячи миллионов счастливых младенцев и сто тысяч страдальцев, взявших на себя проклятие познания добра и зла. Тихо умрут они, тихо угаснут во имя твое и за гробом обрящут лишь смерть. Но мы сохраним секрет и для их же счастия будем манить их наградой небесною и вечною. Ибо если б и было что на том свете, то уж, конечно, не для таких, как они» .
Таким образом, Инквизитор отнимает у человека главную свободу - различение добра и зла. При этом руководствуется он любовью и состраданием к человеку. Но это не возвышающая любовь, а совсем другая:
«Клянусь, человек слабее и ниже создан, чем ты о нем думал! Может ли, может ли он исполнить то, что и ты? Столь уважая его, ты поступил, как бы перестав ему сострадать, потому что слишком много от него и потребовал, - и это кто же, тот, который возлюбил его более самого себя! Уважая его менее, менее бы от него и потребовал, а это было бы ближе к любви, ибо легче была бы ноша его».
Проделав всё это с человеком, Инквизитор откровенно признаёт, что служит не Христу, но Дьяволу, ибо учение Христа не по силам человеку.
Свобода - это высший дар, данный человеку Создателем. Она возвышает его надо всей природой и её тварями, но она же является большим бременем, требующим от человека ответственности за свои поступки. И поэтому велик соблазн отдать свою свободу, чтобы избавиться от ответственности и мук совести.
Этим и пользуется Инквизитор, забирая у человека свободу. Ключевым в его конструкции, на мой взгляд, является чудо. Именно путём демонстрации чуда, тайны и авторитета Инквизитор, как он сам говорит, забирает у человека совесть. Он наполняет этими чудом и тайной смысл жизни человека, подчиняя таким образом всю его сущность, всё его личное себе, и уничтожая их. В итоге такого преобразования люди превращаются в вечных детей, которые «за гробом обрящут лишь смерть».
И, разумеется, без абсолютного неравенства такое государство невозможно, о чём Инквизитор также говорит. Человечество будет разделено на свободных и несвободных, на «взрослых» и «детей». И «взрослые» будут вечно властвовать над «детьми» просто по праву своей «взрослости». Инквизитор может считать «взрослость» проклятием и верить, что делает людей счастливыми, это неважно. В этой модели важна абсолютная власть над душой человека.
Оруэлл в романе «1984» описывает такое государство уже без прикрас и оправданий. У него власть осуществляется только ради самой власти. В принципе, это верное утверждение - если элита отказывается служить народу, то она уже не может отказаться от власти и связанных с ней привилегий. Тут либо-либо.
Власть над человеком в его модели зиждется на трёх основаниях:
1. Отказ от личной и эмоциональной сферы. Запрещены любые привязанности, любовь, дружба. Брак становится формальностью, дети рождаются при помощи искусственного оплодотворения, сексуальные отношения строго регламентированы. Поощряются и культивируются только негативные чувства и эмоции, разрушающие человека, отнимающие у него возможность сопротивления. Запрещено читать книги кроме списка дозволенных, запрещено писать свои мысли на бумаге, запрещено даже быть одному и стремиться к одиночеству. Понятно, что реализуется это тотальной слежкой и контролем.
2. Отказ от реальности. Партия обладает абсолютной монополией на информацию и постоянно подстраивает прошлое под свои нужды. Причём открыто декларируется, что прошлое изменчиво и реальности кроме той, что содержится у человека в голове, нет. Меняется прошлое путём непрерывной фальсификации исторических документов, старых газет и т.д. Настоящие события также трактуются партией в нужном ей свете. Таким образом, образ реальности полностью формируется партией и вкладывается в головы людям. Но, т.к. партия не может контролировать человеческую память, иногда случается несоответствие этого образа каким-то реальным вещам (например, кто-то помнит, что самолёт был изобретён до революции, хотя партия утверждает, что она изобрела его). Для преодоления такого несоответствия используется метод двоемыслия. Это психотехника, позволяющая человеку одновременно верить и не верить в реальность какого-то факта: раз партия говорит, что это правда, то нужно искренне поверить в это, даже если знаешь, что это неправда.
3. Отказ от мысли. Он осуществляется путём изобретения и внедрения новояза - упрощённого варианта английского языка. Новояз сводит количество слов и значений к минимуму. Убираются все синонимы, антонимы (вместо них к слову прибавляется приставка «не-»), все абстрактные слова, не означающие какие-то конкретные вещи и явления, все слова, дающие разные оттенки смысла и какие-то признаки явления и т.д. Все оставшиеся слова приобретают только одно значение. Помимо этого убираются все слова, которые могут навредить власти партии, например, «революция», «справедливость», «равенство» и т.д. Все классические произведения, которые партия не может полностью запретить, переписываются на новояз. Предполагаются, что в ближайшие два-три поколения английский язык отомрёт и останется только новояз. При помощи новояза партия фактически получает возможность полностью контролировать мысли людей и избегать любых вредных для неё мыслей, т.к. просто не будет слов, чтобы эти мысли выразить.
«Старший брат смотрит на тебя». Плакат из романа Джорджа Оруэлла «1984»
Таким образом, Оруэлл описывает законченную модель тотального государства - система требует от тебя не подчинения из страха, не того, чтобы ты притворялся, она хочет тебя целиком: твои мысли, твою душу. Потому что пока в тебе есть хоть капля того, что сокрыто от системы, что ей неподвластно - ты опасен для неё.
Модель Оруэлла также предполагает неравенство - партия в количестве 15% населения правит остальными 85%, которых она даже не считает за людей и постоянно держит в скотском состоянии, убивая любой потенциал развития.
Я считаю, что любое государство как система (в первую очередь, бюрократическая) всегда стремится именно к такому тотальному виду. Можно сказать, что Оруэллом и Достоевским по-своему описана модель идеального государства.
Препятствует такому превращению только осознание элитой долга перед своим народом и служение ему. Когда элита перестаёт служить народу или тем более хочет удержать власть любой ценой вплоть до остановки истории, то запускается процесс абсолютизации государства как средства удержания и осуществления власти.
Сейчас уже отчётливо видно, что сегодня государства Западного мира проходят такое превращение по модели Оруэлла:
1. Принудить людей отказаться от личного в условиях декларируемой демократии нельзя. Однако в западных странах агрессивно уничтожается институт семьи, маргинализуются любые традиционные отношения, при помощи ювенальных технологий уничтожается связь между родителями и детьми, а вместе с ней и любые привязанности. Культивируется и насаждается разврат, извращения, беспорядочные связи, лёгкие отношения и т.д.
Здесь всё происходит по модели Великого Инквизитора: государство при помощи агрессивного воздействия масс-медиа провозглашает новую норму, и люди, чтобы не отпасть от общества, чтобы не оказаться в глазах других заблудшими грешниками, принимают эту норму на веру и таким образом сами отдают свою свободу. Этот процесс идёт со страшным скрипом, т.к. всё-таки демократия и свобода слова, но он идёт и не останавливается, и чем дальше, тем больше! Уже дошли до робких попыток всерьёз обсуждать каннибализм.
Помимо этого, XX век дал человечеству огромную новизну жизни. В условиях существования масс-медиа и активного тиражирования ими социальных стереотипов личное пространство человека неимоверно сужается и становится настолько малым, каким оно не было, пожалуй, никогда в истории. При этом человека постоянно подталкивают к тому, чтобы выложить своё оставшееся личное на всеобщее обозрение. Для этого служат социальные сети, онлайн-дневники, сервисы для демонстрации своих фотографий, типа Instagram. Даже если ты не хочешь делиться личным, то современные информационные технологии устроены так, что твои гаджеты сами втайне от тебя передадут твоё личное государству, если оно ему понадобится.
Конечно, можно от всего этого отказаться и жить вопреки мейнстриму. Но чтобы сколько-нибудь значимые социальные группы могли противостоять этому агрессивному мейнстриму, который будет добираться до них в том числе в виде укора соседей, они должны в некотором роде выпасть из общества, а тогда они становятся маргинальными и тоже не опасны для государства. Это по сути беспроигрышная схема, противодействовать масс-медиа практически невозможно.
2. Монополию на информацию в условиях декларируемой свободы слова нельзя осуществить в полном объёме, но информационная война западными государствами ведётся крайне агрессивно. Одно из важных её слагаемых - маргинализация любых иных точек зрения, чтобы отвадить людей от источников альтернативной информации, раз эти источники нельзя перекрыть. При этом все ведущие СМИ стран Запада транслируют информацию в строго необходимом правящим элитам русле.
3. Внедрение новояза в том виде, как описано у Оруэлла, невозможно на практике, потому что сложная социальная система просто не сможет функционировать без сложного языка. Однако навязываемый отказ от классической культуры и всячески осуществляемое опрощение западного человека ведёт к его духовному упадку и сужению горизонта мысли и творчества, что по эффекту сравнимо с тем самым новоязом.
Таким образом, современное западное государство по заветам Великого Инквизитора фактически добровольно отбирает у людей свободу различения добра и зла и по заветам Оруэлла уничтожает всё личное и подавляет стремление к духовному развитию.
Нельзя сказать, что такое перерождение Западного государства связано только с желанием буржуазии сохранить свою власть. Ведь она не может просто взять и остановить историю против воли народа. А значит есть в глубоких культурных кодах европейских народов нечто, позволяющее внутренне оправдать остановку истории и отъём ставшей ненужной свободы. Нечто, хранящее в себе отвращение к истории. Это нечто очевидным образом родилось в глубоко дохристианскую эпоху и сохранило себя на протяжении веков, реализовавшись, наконец, в фашизме. Исследованием этого нечто занимается С. Кургинян в своём цикле статей «Судьба гуманизма в XXI столетии» в газете «Суть времени». Адресую к этому циклу всех, кого интересует эта наиважнейшая, острая и до нельзя актуальная тема.
Федерико Бароччи. «Бегство Энея из Трои». 1598 г.
Отношение русского человека к государству совершенно иное, чем в западных странах. Русскому человеку на самом деле присуще острое ощущение внутренней свободы. Не такой, как на Западе, когда свобода слова, печати, выбора и т.д., а именно свободы понимания правильности мироустройства и выбранного жизненного пути, той самой свободы различения добра и зла. И поэтому русский человек может терпеть лишения и притеснения, если понимает, что государство в целом служит народу и идёт к осуществлению его исторических чаяний, его идеала. Идеал русского народа - это, конечно же, Царствие Небесное на Земле, такое справедливое мироустройство, где не будет больше угнетённых, и каждый будет свободен в своём развитии. Об этом вся русская литература XIX века.
Достоевский это хорошо чувствовал, поэтому и выразил русское понимание Антихриста, т.е. Абсолютного земного зла, именно в образе Великого Инквизитора, обладающего абсолютной материальной властью и отнимающего у человека его свободу различения добра и зла.
Русский народ в целом свободолюбив, и оттого легко восстаёт против государства, если оно неблагое. За примерами далеко ходить не надо - в XX веке русский народ дважды разрушал своё государство.
Бессмысленный и беспощадный русский бунт - это всегда бунт против несправедливости, против попыток посягнуть на русский дух, против государства, забывающего своё предназначение. Именно поэтому народ не принял Церковную реформу Никона, позже называл Петра I Антихристом за попытку европейской модернизации, гонения на старообрядцев и новую Церковную реформу, подчинившую Церковь государству. Но в итоге государству всё прощали, пока видели, что оно всё-таки идёт к осуществлению исторической миссии русского народа - принятию преемственности у Византии, созданию Третьего Рима и распространению Правды Божьей на Земле. Но во время Русско-турецкой войны, в начале 1878 года, когда Российская империя была в одном шаге от взятия Константинополя и воздвижения креста над Собором Святой Софии, она этого не сделала. Именно после этого народ окончательно разочаровался в этом государстве и судьба Романовской империи была предрешена.
Большевики вновь взяли на себя миссию несения в мир исторической Правды, и поэтому русский народ пошёл за ними. Но в итоге с СССР произошло по сути то же самое, что и с Российской империей. Даже после осуждения культа личности Сталина советский народ сохранял надежду на обновление коммунизма и связывал какие-то надежды с КПСС. Но в 1962 году, после XXII съезда партии, на котором в качестве цели было провозглашено сто сортов колбасы, народ вновь отвернулся от государства, и именно тогда судьба Советского Союза оказалась предрешена.
Собор Святой Софии в Константинополе, ныне Стамбул. После захвата турками Константинополя в 1453 году Собор был обращён в мечеть, в 1935 году стал музеем.
Исходя из этого очевидно, что понимание государства как средства осуществления исторического предназначения народа - это как раз глубоко русское понимание. Если средство не служит этому делу - его ломают и строят новое. Когда предназначение осуществлено, в государстве больше нет нужды. В Земном Царстве Божьем нет нужды в государстве с его репрессивным аппаратом, там не будет неравенства, которое всегда порождается государством. Коммунизм в конечной фазе преодоления отчуждения тоже упраздняет государство как более ненужное средство управления обществом.
Однако ломка государства - штука рискованная, т.к. всегда есть вероятность, что новое не будет построено, и тогда народ сгинет навсегда. В этой ломке есть некий русский фатализм, граничащий с гностицизмом, - если государство не есть благое, то его надо разрушить во что бы то ни стало, даже если это повлечёт за собой всеобщую смерть. По большому счёту именно путём ломки старого и строительства нового государства осуществляется русская история, что хорошо выразил Проханов в своей концепции Пятой империи.
Сегодня русский народ находится между Сциллой и Харибдой - с одной стороны современное российское государство крайне несовершенно и есть большой соблазн отказаться от него, с другой - вероятность гибели народа после отказа от государства сегодня высока как никогда.
Пока ещё русский народ не разочаровался в этом государстве окончательно и всячески цепляется за любые действия государства, как-то его оправдывающие, - защита Абхазии и Южной Осетии, закон Димы Яковлева, поддержка Асада в Сирии, сопротивление давлению США, возвращение Крыма, помощь Новороссии в её антифашистской борьбе и т.д. Но, несмотря на все эти, по сути, локальные шаги, при сохранении существующего компрадорского уклада жизни в России народ всё равно максимум через несколько лет отпадёт от этого государства, и оно рухнет, а вместе с ним и русский народ.
Тогда сопротивляться Антихристу больше в мире будет некому, и человечество окончательно разделится на Запад и Восток. Запад навечно попадёт под власть Великого Инквизитора и остановит историю, о чём он втайне (даже втайне от себя) мечтает на протяжении тысяч лет. Восток же после остановки истории вернётся к своим формам жизни в условиях неразвития, которые были выработаны многотысячелетней культурой, религиями и т.д., и были отодвинуты на задний план в эпоху модернизации Востока. На этом человечество в привычном нам виде закончится.
Поэтому наша задача, как представителей Русской цивилизации, всячески сопротивляться воцарению Антихриста и удерживать этот мир от проникающего в него Зла. А вместе с тем нести в этот мир своё понимание свободы, братства и справедливости и предлагать свою альтернативную модель развития, потому что больше некому. Только тогда у человечества есть шанс на продолжение своей истории и построение Царствия Небесного.
Чтобы выполнить эту задачу, мы должны во что бы то ни стало защищать наше государство от нападок врага, особенно от тех, которые разъедают нашу идентичность и культурные коды, и всячески тормозить процесс отпадения народа от государства. И главное, мы должны вопреки собственной истории на этот раз исправить неблагость нашего государства без его разрушения и последующей смуты. Это невероятно трудная задача, но от её успеха зависит судьба человечества.
Я верю, что мы сможем это сделать, потому что в этом наша миссия, наше вселенское предназначение. Мы спасём историю, потому что только для её спасения мы и созданы!