(no subject)
Я все убегаю от ноября, пытаясь наступить на хвост золотой осени. Сначала был Питер и тихий Павловск, а на эти выходные мы с мамой и Ф, соблазнившись дешевыми билетами, улетели в Калининград.
Он весь янтарный.
Как знает всякий турист, посетивший музей янтаря, этот камень бывает разный: леденцовый, как карамельки "Взлетные", бутылочно-зеленый с пузырьками, непрозрачный желтый, будто засахарившийся мед, густо-красно-коричневый... Вот таких и цветов был Калининград.
Там в нескольких районах - и в том, где мы жили, на Северной горе - сохранилась немецкая застройка, аккуратные дома с черепичными крышами. Улица, на которой мы жили, теперь Павлова, во времена Кенигсберга называлась "Улетающий дрозд". Весь этот райончик был из улиц с птичьими названиями.
Нам повезло с погодой: было солнечно, безветрено. Тихие ласковые дни.
А немного отъехать от города - Куршская коса, справа залив, слева море. Едешь по это узкой полосе, и окружающий пейзаж меняется, одна акварель перетекает в другую: из соснового бора въезжаешь в буковый лес, а потом вдоль дороги появляются яркие кусты шиповника, а потом вдруг совсем родные березы (правда, наш проводник говорил - эта береза не та, что в остальной России, приличного банного веника из нее не сделаешь), а потом дюны, вида совершенно космического.
Первым делом мы пошли в зоопарк, старейший в России. Он несколько запущенный, но совершенно прекрасный.
Во время войны прямо на территории зоопарка шли бои. Когда наступило затишье, на окраине парка нашли раненного бегемота Ганса. Ганса выходили, и он стал первым экзотическим животным уже Калининградского зоопарка. И его символом.
Мы полюбовались на трех бегемотов, все они упоительные хрюши и попрошайки. Открывают рот вот так, ждут, пока им туда накидают яблок (мы видели, многие семьи приходят в зоопарк с большими пакетами фруктов), потом с разными невоспроизводимыми звуками пережевывают их, потом утыкаются ноздрями в бортик бассейна и начинают душераздирающе дышать и сопеть. До нового кормильца.
И жираф там прекрасный. Изысканный, как водится.
И вообще я в этом тихом осеннем зоопарке была счастлива-счастлива-счастлива. Но про это как-нибудь потом.
Это кафедральный собор. Там, где могила Канта. Мы же не могли пройти мимо, так как Ф - известный любитель кладбищ и могил, а мама, оказывается, знаток и поклонник Канта.
Кроме Канта рядом с собором похоронен немецкий общественный деятель Юлиус Рупп. На могиле выбито потрясающее его изречение: "Кто не живет согласно истине, которую он признает, сам опаснейший враг истины".
А? Не так космически, как звездное небо с моральным законом, но каково, да?
А это Куршская коса, дюны, за ними Куршский залив...
Знаменитый танцующий (или пьяный, как местные говорят) лес на косе.
Традиционное - мальчик и море. На этот раз Балтийское.
Такая осень.
Он весь янтарный.
Как знает всякий турист, посетивший музей янтаря, этот камень бывает разный: леденцовый, как карамельки "Взлетные", бутылочно-зеленый с пузырьками, непрозрачный желтый, будто засахарившийся мед, густо-красно-коричневый... Вот таких и цветов был Калининград.
Там в нескольких районах - и в том, где мы жили, на Северной горе - сохранилась немецкая застройка, аккуратные дома с черепичными крышами. Улица, на которой мы жили, теперь Павлова, во времена Кенигсберга называлась "Улетающий дрозд". Весь этот райончик был из улиц с птичьими названиями.
Нам повезло с погодой: было солнечно, безветрено. Тихие ласковые дни.
А немного отъехать от города - Куршская коса, справа залив, слева море. Едешь по это узкой полосе, и окружающий пейзаж меняется, одна акварель перетекает в другую: из соснового бора въезжаешь в буковый лес, а потом вдоль дороги появляются яркие кусты шиповника, а потом вдруг совсем родные березы (правда, наш проводник говорил - эта береза не та, что в остальной России, приличного банного веника из нее не сделаешь), а потом дюны, вида совершенно космического.
Первым делом мы пошли в зоопарк, старейший в России. Он несколько запущенный, но совершенно прекрасный.
Во время войны прямо на территории зоопарка шли бои. Когда наступило затишье, на окраине парка нашли раненного бегемота Ганса. Ганса выходили, и он стал первым экзотическим животным уже Калининградского зоопарка. И его символом.
Мы полюбовались на трех бегемотов, все они упоительные хрюши и попрошайки. Открывают рот вот так, ждут, пока им туда накидают яблок (мы видели, многие семьи приходят в зоопарк с большими пакетами фруктов), потом с разными невоспроизводимыми звуками пережевывают их, потом утыкаются ноздрями в бортик бассейна и начинают душераздирающе дышать и сопеть. До нового кормильца.
И жираф там прекрасный. Изысканный, как водится.
И вообще я в этом тихом осеннем зоопарке была счастлива-счастлива-счастлива. Но про это как-нибудь потом.
Это кафедральный собор. Там, где могила Канта. Мы же не могли пройти мимо, так как Ф - известный любитель кладбищ и могил, а мама, оказывается, знаток и поклонник Канта.
Кроме Канта рядом с собором похоронен немецкий общественный деятель Юлиус Рупп. На могиле выбито потрясающее его изречение: "Кто не живет согласно истине, которую он признает, сам опаснейший враг истины".
А? Не так космически, как звездное небо с моральным законом, но каково, да?
А это Куршская коса, дюны, за ними Куршский залив...
Знаменитый танцующий (или пьяный, как местные говорят) лес на косе.
Традиционное - мальчик и море. На этот раз Балтийское.
Такая осень.