Ролевые байки по четвергам
Как я ни крутился, но видимо, от баек о поединках я все-таки никуда не денусь. Тем более что две из них отчасти послужили причиной самой идеи записывать эти самые ролевые байки.
Необходимое предупреждение: далее рыцарь конкретно повествует о подвигах. В основном лично о своих. И местами даже хвастается. Хвастаться рыцарь не умеет, поэтому ему очень стыдно и он заранее хочет за это извиниться.
Итак, выпуск седьмой - байки о поединках.
В виде исключения несколько штук оптом, но коротких.
Начать видимо надо с того, что за мою ролевую биографию меня самого на поединок вызывали всего один раз. Причем крайне неудачно. Не для меня. И не для противника. Для поединка. Потому что в звании командира полка отвечать на личный вызов со стороны ценного военнопленного, которого предполагается обменять на некоторое количество своих людей... нет, можно. Но после этого свои полковничьи нашивки лучше срезать самому, потому что такого идиотизма должность не терпит. Пришлось вежливо улыбнуться, выслушать обвинения в трусости, ответить "зато дисциплинированные" (и внутренне над этим поржать - полк Розенриттеров славен вот отнюдь не дисциплиной)... примечательны в байке вот ровно единственность и уникальность самого случая и тот факт, что отказала господину фон Греберу последовательно вся присутствовавшая на игре часть полка. Ибо нефиг.
Веселее было, когда на поединок вызвали не меня. Капитан стражи вольного города Киркволла Авеллин Вален была в этом поединке вообще ни при чем. Просто орлейский шевалье сначала вызвал на поединок Фенриса, а потом осознал, что драться с рабом ему неуместно. Дальше имели место быть некоторые прения: Фенрис полагал, что право некуртуазного убийства без всякого поединка тут за ним, шевалье - что за ним... в какой-то момент до меня дошло, что эту долбанину пора прекращать и я поинтересовалась у шевалье, устроит ли его в качестве защитника капитан стражи и урожденная орлесианская аристократка. Его устроило. Ответ "по праву друга его друга" - тоже устроил. Разошлись мы вничью и великодушно друг друга простили. Эта история в общем тоже примечательна в основном выходом на дуэль за в целом постороннего мне эльфа и тем, что мы дрались в темном коридоре без всякого освещения, и вспомнили об этом только по окончании дуэли. Потому что нам было норм.
А вот реально весело было все те три раза, когда на поединок кого-то вызывал я сам. То есть со стороны извне - весело и маразматично. А со стороны изнутри - красиво, и даже иногда трагически.
Ну то есть когда ты Фред Уизли и вызываешь кого-то на дуэль, то это уже по факту трагифарс. Когда ты вызываешь на дуэль студента Дурмштранга за то, что он назвал твоих друзей грязнокровками - это логичный и канонный трагифарс. А вот дальше начинается интересное. Во-первых, один из нас был совершеннолетним, а второй - нет, причем второй как раз не я. Во-вторых, при этом мы решили не провоцировать международный скандал и добиться официального разрешения на дуэль. И даже добились его. Но мы не были бы горячими юными студентами, если бы мы дождались официального проведения дуэли в присутствии арбитров. Мы подумали (вернее, конечно, не очень-то подумали, но тут ведь как), что сначала дуэль оттянут в связи с проведением Турнира, потом еще с чем-нибудь, и так и не подеремся. И мы, дождавшись ухода преподавателей на очередной тур турнира, решили подраться сами и без свидетелей. А дальше случилась классическая ситуация имени двух недоучек, переоценивших противника: я кинул в мальчика атакующее заклинание взрослого уровня, которого несовершеннолетним не давали. Ни его самого, ни щита от него. И мальчик с перепугу залепил в меня первым, что вспомнил. Одна маленькая проблема: первым оказался круциатус.
А дальше картина маком по конопле: прихожу в себя на руках у Снейпа и еще кого-то из педсостава, и у них Очень Сложные Лица. С одной стороны, дуэль спровоцировал я, и правила нарушил тоже я, и надо бы мне вломить. С другой стороны - я нарушил школьные правила, а вот товарищ из Дурмштранга по местным законам влип куда серьезнее...
Товарищ из Дурмштранга же стоит над этой картиной с абсолютно перепуганными глазами и лепечет: "Ну откуда я знал... ну он же сам меня вызвал... ну как можно быть таким хлипким, это же просто дружеский двухсекундный круциатус!"
И вот на дружеском двухсекундном круциатусе не ржать было совершенно невозможно, равно несмотря на международный скандал и собственное отвратительное состояние. Дружеский. Двухсекундный. Шаровары Салазара, мать его! Главный мем, привезенный мной с той игры, и до сих пор периодически на поттеровках всплывающий.
Четвертая, она же предпоследняя, байка про поединки примечательна преимущественно личным составом участников того поединка.
Потому что однажды в своей ролевой биографии я вызвал на поединок Моргота. И что больше всего удивило всех присутствовавший и причастных, включая его и меня, - выиграл. Почему и как - я не знаю до сих пор, это у Моргота надо спросить.
Хотя нет, не только составом. Еще - никогда в своей жизни я не чувствовал себя таким идиотом. Стою под вратами Ангбанда, ору, выслушиваю ехидные комментарии темных сил про то, что Моргот не выйдет и мячик не скинет, думаю, что бы еще хорошего сказать, чтобы все-таки вышел, и от безысходности зажевываю близкорастущей елочкой. Ждал Моргота на поединок, обожрал пол-елки.
Ну и пятая байка. Самая пафосная и самая примечательная.
Дело было при Гастингсе. То есть на "Гастингсе", и играл я там честного бастарда честного саксонского тана, знатного, но бедного. Юноша Седрик своего ублюдочного происхождения не то чтобы стыдился, скорее полагал, что сей грех необходимо как-нибудь искупить. Например, доблестью. Было бы дело на пару веков позже - и пошел бы юноша в тамплиеры, но во времена битвы при Гастингсе тамплиеров еще не придумали, и пришлось изобретать другие способы искупления. И он изобрел. Причем способ оригинально совмещал в себе "искупить свое происхождение" и "применить свое происхождение".
Забегая вперед, дело в том, что Вильгельм завоеватель тоже был вполне незаконнорожденным.
И вот картина: поле Гастингса. Выходит норманнское войско, пафосное и торжественное, и становится на молитву. Выходит напротив него саксонское воинство, мрачно зыркая по сторонам.
И тут из саксонского войска выкатывается некое расчихранное страховидло, снимает шлем, отбрасывает в сторону щит, и кричит во весь голос:
- Вильгельм, сын шлюхи, я, бастард тэна Ли, вызываю тебя на поединок, как ублюдок ублюдка!
Хамство получилось красивое. Выйдешь - признаешь, что ублюдок. Не выйдешь - распишешься, что трус...
Вильгельм Завоеватель оказался несколько более мудр, чем храбр. Или же посчитал, что обвинение в трусости можно перекрыть всяческим "невместно королю драться с ублюдком", а вот выйти - считай расписаться в собственных сомнительных правах. Поэтому как раз он на поединок не вышел, но, как ни смешно, именно здесь и начинается пафос.
Потому что дрался я последовательно с двоими, а добивал меня вообще третий. Осторожненько, с расстояния, секирой на длинной рукояти, и предварительно убедившись, что я уже не встану.
А дальше мы шли с первым из противников в сторону посмертия (второй сумел выжить, был тяжелораненым оттащен с поля боя и за нами не пошел), и смотрели друг на друга очень, очень удивленными глазами.
Потому что вообще-то, исходя из уровня нас обоих как бойцов, конкретно этого человека я не должен был даже задеть. И как игроки мы оба это прекрасно понимали.
Но кажется, это тот самый редкий случай, когда персонажи были немножко не в курсе про возможности игроков.
Необходимое предупреждение: далее рыцарь конкретно повествует о подвигах. В основном лично о своих. И местами даже хвастается. Хвастаться рыцарь не умеет, поэтому ему очень стыдно и он заранее хочет за это извиниться.
Итак, выпуск седьмой - байки о поединках.
В виде исключения несколько штук оптом, но коротких.
Начать видимо надо с того, что за мою ролевую биографию меня самого на поединок вызывали всего один раз. Причем крайне неудачно. Не для меня. И не для противника. Для поединка. Потому что в звании командира полка отвечать на личный вызов со стороны ценного военнопленного, которого предполагается обменять на некоторое количество своих людей... нет, можно. Но после этого свои полковничьи нашивки лучше срезать самому, потому что такого идиотизма должность не терпит. Пришлось вежливо улыбнуться, выслушать обвинения в трусости, ответить "зато дисциплинированные" (и внутренне над этим поржать - полк Розенриттеров славен вот отнюдь не дисциплиной)... примечательны в байке вот ровно единственность и уникальность самого случая и тот факт, что отказала господину фон Греберу последовательно вся присутствовавшая на игре часть полка. Ибо нефиг.
Веселее было, когда на поединок вызвали не меня. Капитан стражи вольного города Киркволла Авеллин Вален была в этом поединке вообще ни при чем. Просто орлейский шевалье сначала вызвал на поединок Фенриса, а потом осознал, что драться с рабом ему неуместно. Дальше имели место быть некоторые прения: Фенрис полагал, что право некуртуазного убийства без всякого поединка тут за ним, шевалье - что за ним... в какой-то момент до меня дошло, что эту долбанину пора прекращать и я поинтересовалась у шевалье, устроит ли его в качестве защитника капитан стражи и урожденная орлесианская аристократка. Его устроило. Ответ "по праву друга его друга" - тоже устроил. Разошлись мы вничью и великодушно друг друга простили. Эта история в общем тоже примечательна в основном выходом на дуэль за в целом постороннего мне эльфа и тем, что мы дрались в темном коридоре без всякого освещения, и вспомнили об этом только по окончании дуэли. Потому что нам было норм.
А вот реально весело было все те три раза, когда на поединок кого-то вызывал я сам. То есть со стороны извне - весело и маразматично. А со стороны изнутри - красиво, и даже иногда трагически.
Ну то есть когда ты Фред Уизли и вызываешь кого-то на дуэль, то это уже по факту трагифарс. Когда ты вызываешь на дуэль студента Дурмштранга за то, что он назвал твоих друзей грязнокровками - это логичный и канонный трагифарс. А вот дальше начинается интересное. Во-первых, один из нас был совершеннолетним, а второй - нет, причем второй как раз не я. Во-вторых, при этом мы решили не провоцировать международный скандал и добиться официального разрешения на дуэль. И даже добились его. Но мы не были бы горячими юными студентами, если бы мы дождались официального проведения дуэли в присутствии арбитров. Мы подумали (вернее, конечно, не очень-то подумали, но тут ведь как), что сначала дуэль оттянут в связи с проведением Турнира, потом еще с чем-нибудь, и так и не подеремся. И мы, дождавшись ухода преподавателей на очередной тур турнира, решили подраться сами и без свидетелей. А дальше случилась классическая ситуация имени двух недоучек, переоценивших противника: я кинул в мальчика атакующее заклинание взрослого уровня, которого несовершеннолетним не давали. Ни его самого, ни щита от него. И мальчик с перепугу залепил в меня первым, что вспомнил. Одна маленькая проблема: первым оказался круциатус.
А дальше картина маком по конопле: прихожу в себя на руках у Снейпа и еще кого-то из педсостава, и у них Очень Сложные Лица. С одной стороны, дуэль спровоцировал я, и правила нарушил тоже я, и надо бы мне вломить. С другой стороны - я нарушил школьные правила, а вот товарищ из Дурмштранга по местным законам влип куда серьезнее...
Товарищ из Дурмштранга же стоит над этой картиной с абсолютно перепуганными глазами и лепечет: "Ну откуда я знал... ну он же сам меня вызвал... ну как можно быть таким хлипким, это же просто дружеский двухсекундный круциатус!"
И вот на дружеском двухсекундном круциатусе не ржать было совершенно невозможно, равно несмотря на международный скандал и собственное отвратительное состояние. Дружеский. Двухсекундный. Шаровары Салазара, мать его! Главный мем, привезенный мной с той игры, и до сих пор периодически на поттеровках всплывающий.
Четвертая, она же предпоследняя, байка про поединки примечательна преимущественно личным составом участников того поединка.
Потому что однажды в своей ролевой биографии я вызвал на поединок Моргота. И что больше всего удивило всех присутствовавший и причастных, включая его и меня, - выиграл. Почему и как - я не знаю до сих пор, это у Моргота надо спросить.
Хотя нет, не только составом. Еще - никогда в своей жизни я не чувствовал себя таким идиотом. Стою под вратами Ангбанда, ору, выслушиваю ехидные комментарии темных сил про то, что Моргот не выйдет и мячик не скинет, думаю, что бы еще хорошего сказать, чтобы все-таки вышел, и от безысходности зажевываю близкорастущей елочкой. Ждал Моргота на поединок, обожрал пол-елки.
Ну и пятая байка. Самая пафосная и самая примечательная.
Дело было при Гастингсе. То есть на "Гастингсе", и играл я там честного бастарда честного саксонского тана, знатного, но бедного. Юноша Седрик своего ублюдочного происхождения не то чтобы стыдился, скорее полагал, что сей грех необходимо как-нибудь искупить. Например, доблестью. Было бы дело на пару веков позже - и пошел бы юноша в тамплиеры, но во времена битвы при Гастингсе тамплиеров еще не придумали, и пришлось изобретать другие способы искупления. И он изобрел. Причем способ оригинально совмещал в себе "искупить свое происхождение" и "применить свое происхождение".
Забегая вперед, дело в том, что Вильгельм завоеватель тоже был вполне незаконнорожденным.
И вот картина: поле Гастингса. Выходит норманнское войско, пафосное и торжественное, и становится на молитву. Выходит напротив него саксонское воинство, мрачно зыркая по сторонам.
И тут из саксонского войска выкатывается некое расчихранное страховидло, снимает шлем, отбрасывает в сторону щит, и кричит во весь голос:
- Вильгельм, сын шлюхи, я, бастард тэна Ли, вызываю тебя на поединок, как ублюдок ублюдка!
Хамство получилось красивое. Выйдешь - признаешь, что ублюдок. Не выйдешь - распишешься, что трус...
Вильгельм Завоеватель оказался несколько более мудр, чем храбр. Или же посчитал, что обвинение в трусости можно перекрыть всяческим "невместно королю драться с ублюдком", а вот выйти - считай расписаться в собственных сомнительных правах. Поэтому как раз он на поединок не вышел, но, как ни смешно, именно здесь и начинается пафос.
Потому что дрался я последовательно с двоими, а добивал меня вообще третий. Осторожненько, с расстояния, секирой на длинной рукояти, и предварительно убедившись, что я уже не встану.
А дальше мы шли с первым из противников в сторону посмертия (второй сумел выжить, был тяжелораненым оттащен с поля боя и за нами не пошел), и смотрели друг на друга очень, очень удивленными глазами.
Потому что вообще-то, исходя из уровня нас обоих как бойцов, конкретно этого человека я не должен был даже задеть. И как игроки мы оба это прекрасно понимали.
Но кажется, это тот самый редкий случай, когда персонажи были немножко не в курсе про возможности игроков.