(no subject)
Очередной третий ежик, концовка даже по моим меркам кривая.
Очнулся он на носилках.
Вернее, мысленно поправился Айгиль, на щите. Носилок на всех не хватит, а у него... руки шевелятся, ноги, кажется, тоже, значит, помимо хорошего удара по голове ничего серьезного не было. Даже странно, что его взялись нести, а не усадили, скажем, перед собой на коня.
Он попытался сесть, и понял сразу две вещи: что сесть он не может, и что коней вокруг, насколько видит глаз, ни одного. И не слышно тоже. И даже не пахнет.
А потом его взяли за плечо, почему-то только за правое, и уложили обратно, ворча что-то вроде "лежи уже, неугомонный".Разумеется, лежать он не стал. Попытался повернуться так, чтобы видеть, кто это там над ним сидит.
- Лежи, - повторили тоном, мягким, но не допускающим споров.
Но Айгиль не был бы Айгилем, если бы не начал спорить. И тем более если бы послушался.
Он попытался вывернуться из-под руки, и с удивлением понял, что не сможет. Как припечатало к щиту.
- А я говорю - лежи, - повторил все тот же голос уже более ворчливо. - Или тебе по голове надо добавить?
- А что, по ней уже было? - притворно удивился Айгиль.
- И по ней - тоже. И снова стрелять ты, лучник, нескоро будешь, тебе левое плечо проткнули.
Айгиль нахмурился.
- Плохо... что с остальными? Нашими, я имею в виду.
- Лучниками?
- Хитлумскими. И дай сяду все-таки.
Собеседник кашлянул - то ли смешок, то ли что...
- Уговорил, садись. А то знаю я вас таких, не дашь сесть - вскочат на ноги и обратно в бой.
- Дай руку.
Опираясь на собеседника, Айгиль уселся. В глазах мгновенно потемнело, голова закружилась, но он ухитрился все-таки не упасть.
- Спасибо, - выдохнул. - Теперь дальше.
- Упрямый... - в голосе второго прозвучала улыбка. - Что тебе там дальше?
- Кто вы и где наши?
- Мы - народ короля Тургона... - собеседник ненадолго замолчал, а потом поправился. - Государя Тургона. Некоторых из Хитлума подобрали мы. Вот как тебя. Правда, ты, кажется, самый легкий, если не считать тех, кто прорубился к нам сам. Остальные по большей части неизвестно, выживут ли.
- Ты сказал "некоторые"? - Айгиль поднял голову. В глазах снова стало темно, кроме того он почувствовал, что лицо горит - то ли ссадины, то ли жар. - Что остальные?
- Упрямый и внимательный, - это прозвучало уже как откровенная похвала. - Прости, лучник, больше мне тебя обрадовать нечем. Остальные ваши - кто мертв, а кто хуже чем мертв.
Лучник прикусил губу и кивнул.
- Я Айгиль. Спасибо. Буду знать.
Кто мертв, а кто - хуже чем мертв. Смешливый командир разведки, как-то притащивший в крепость лисят. Двое его товарищей, рыжий художник и худой черноволосый знаменосец, приносивший из разведки грибы. Неразговорчивый мастер-строитель, старый знакомый отца. Несколько его знакомых среди щитников. Одна из его собственных подкомандных, митрим-охотница, - да и остальные...
Айгиль понял, что у него кружится голова. И мир вокруг заодно с ней.
Когда он открыл глаза, он сидел лицом в плечо своего собеседника.
- Говорили тебе - лежи...
- Ничего. Неважно, - он хотел махнуть рукой, но вовремя вспомнил, что одна ранена, а на вторую он опирается. - Самое главное. Что Государь?
Собеседник немного помедлил.
- Государь теперь Тургон.
Поглядев на лицо лучника, добавил:
- Мы отступаем в Город. За его пределами...
Не договорил. И так понятно - воевать за его пределами занятие для смертников.
Три дня спустя Айгиль стоял перед Тургоном, опираясь на чужое копье.
- ... но мне-то туда не надо, государь! До Хитлума я дойду, тех, кто знал тамошние перевалы лучше меня, уже нет в живых...
- Ты рискуешь, Рандир, - король все-таки вспомнил его, хотя и видел последний раз совсем мальчишкой. А может, это Эктелион ему сказал, Эктелион Айгиля узнал сразу. Это Эктелион прозвал его Рандиром, когда Айгилю еще и сотни не было.
- Я знаю. Но в Городе я не проживу. Я это говорил, еще когда меня туда звали.
- Ты по-прежнему считаешь, что домов должно быть больше одного? - губы короля тронула легкая улыбка.
- Нет, - Айгиль качнул головой, поморщившись от боли. - Я иду воевать за свой единственный дом.
Очнулся он на носилках.
Вернее, мысленно поправился Айгиль, на щите. Носилок на всех не хватит, а у него... руки шевелятся, ноги, кажется, тоже, значит, помимо хорошего удара по голове ничего серьезного не было. Даже странно, что его взялись нести, а не усадили, скажем, перед собой на коня.
Он попытался сесть, и понял сразу две вещи: что сесть он не может, и что коней вокруг, насколько видит глаз, ни одного. И не слышно тоже. И даже не пахнет.
А потом его взяли за плечо, почему-то только за правое, и уложили обратно, ворча что-то вроде "лежи уже, неугомонный".Разумеется, лежать он не стал. Попытался повернуться так, чтобы видеть, кто это там над ним сидит.
- Лежи, - повторили тоном, мягким, но не допускающим споров.
Но Айгиль не был бы Айгилем, если бы не начал спорить. И тем более если бы послушался.
Он попытался вывернуться из-под руки, и с удивлением понял, что не сможет. Как припечатало к щиту.
- А я говорю - лежи, - повторил все тот же голос уже более ворчливо. - Или тебе по голове надо добавить?
- А что, по ней уже было? - притворно удивился Айгиль.
- И по ней - тоже. И снова стрелять ты, лучник, нескоро будешь, тебе левое плечо проткнули.
Айгиль нахмурился.
- Плохо... что с остальными? Нашими, я имею в виду.
- Лучниками?
- Хитлумскими. И дай сяду все-таки.
Собеседник кашлянул - то ли смешок, то ли что...
- Уговорил, садись. А то знаю я вас таких, не дашь сесть - вскочат на ноги и обратно в бой.
- Дай руку.
Опираясь на собеседника, Айгиль уселся. В глазах мгновенно потемнело, голова закружилась, но он ухитрился все-таки не упасть.
- Спасибо, - выдохнул. - Теперь дальше.
- Упрямый... - в голосе второго прозвучала улыбка. - Что тебе там дальше?
- Кто вы и где наши?
- Мы - народ короля Тургона... - собеседник ненадолго замолчал, а потом поправился. - Государя Тургона. Некоторых из Хитлума подобрали мы. Вот как тебя. Правда, ты, кажется, самый легкий, если не считать тех, кто прорубился к нам сам. Остальные по большей части неизвестно, выживут ли.
- Ты сказал "некоторые"? - Айгиль поднял голову. В глазах снова стало темно, кроме того он почувствовал, что лицо горит - то ли ссадины, то ли жар. - Что остальные?
- Упрямый и внимательный, - это прозвучало уже как откровенная похвала. - Прости, лучник, больше мне тебя обрадовать нечем. Остальные ваши - кто мертв, а кто хуже чем мертв.
Лучник прикусил губу и кивнул.
- Я Айгиль. Спасибо. Буду знать.
Кто мертв, а кто - хуже чем мертв. Смешливый командир разведки, как-то притащивший в крепость лисят. Двое его товарищей, рыжий художник и худой черноволосый знаменосец, приносивший из разведки грибы. Неразговорчивый мастер-строитель, старый знакомый отца. Несколько его знакомых среди щитников. Одна из его собственных подкомандных, митрим-охотница, - да и остальные...
Айгиль понял, что у него кружится голова. И мир вокруг заодно с ней.
Когда он открыл глаза, он сидел лицом в плечо своего собеседника.
- Говорили тебе - лежи...
- Ничего. Неважно, - он хотел махнуть рукой, но вовремя вспомнил, что одна ранена, а на вторую он опирается. - Самое главное. Что Государь?
Собеседник немного помедлил.
- Государь теперь Тургон.
Поглядев на лицо лучника, добавил:
- Мы отступаем в Город. За его пределами...
Не договорил. И так понятно - воевать за его пределами занятие для смертников.
Три дня спустя Айгиль стоял перед Тургоном, опираясь на чужое копье.
- ... но мне-то туда не надо, государь! До Хитлума я дойду, тех, кто знал тамошние перевалы лучше меня, уже нет в живых...
- Ты рискуешь, Рандир, - король все-таки вспомнил его, хотя и видел последний раз совсем мальчишкой. А может, это Эктелион ему сказал, Эктелион Айгиля узнал сразу. Это Эктелион прозвал его Рандиром, когда Айгилю еще и сотни не было.
- Я знаю. Но в Городе я не проживу. Я это говорил, еще когда меня туда звали.
- Ты по-прежнему считаешь, что домов должно быть больше одного? - губы короля тронула легкая улыбка.
- Нет, - Айгиль качнул головой, поморщившись от боли. - Я иду воевать за свой единственный дом.