Нэхтэ - Гондолин. Начало.
Лето было жаркое от слова «исключительно». Помнится, с курткой я распрощалась ещё в апреле. Стекло в окне поезда - даже сейчас, ночью - только что не плавилось, поэтому пришлось отказаться от желания прислониться к нему, и пристроить голову на новенькой - Хэльвир только два месяца назад подарил - анатомичке.
Колеса негромко стучали, вагон слегка качался, ехать было ещё часа три, поэтому смысла ложиться нормально уже не имело. В моем плацкарте пахло ягодами и тихо похрапывало везущей их бабушкой. Ей было ехать прилично дальше, чем мне, поэтому сейчас она мирно спала. Эх, мне бы. Когда подряд сначала игра (одну ночь спим урывками, вторую не спим вообще), потом отвальная после игры (нет, некоторые ухитряются выспаться и на отвальной, но лично я таким талантом не обладаю), потом загрузка меня на поезд в два часа ночи (опять же не спим, не умею я грузиться в бессознательном состоянии), а потом вылазить из этого поезда в шесть утра, соответственно, вставать в пять… приеду домой - просплю сутки. А попытавшегося разбудить меня раньше срока - убью на месте. Конкретно сейчас мне даже наплевать, что меня после этого наверняка обзовут Турином. Что-то все сравнения у меня после игры в эту область…
Вырваться к Барсе на Нарготронд смогла только я. Корнэ, которой, по совести, и надо было ехать, как автору доброй половины идеи (точнее, злой, добрая половина была как раз барсина, дуэт «Барса и Корнэ» вообще давно уже за глаза прозвали «добрый и злой мастер»), ухитрилась за неделю до игры подвернуть ногу. На Гондолин она клялась явиться даже из могилы (правда, мы против Эктелиона-зомби возражали), но для этого ей приходилось пропустить барсину игру. Вторую игру Барсы-мастера, к слову сказать. На первую-то мы ездили ещё с Лассет… Лассет, не будем о Лассет.
Вагон слегка тряхнуло - станция, что ли? Я оторвала голову от анатомички - ага, станция…
… игра вышла на редкость хорошая. Душевная. У Барсы пока порядком недоработок с правилами, да и с таймпланами, если честно. Но вот в чем она не ошибается, похоже, вообще никогда - в подборе народа.
А ещё Барса ухитряется отшивать нежелательных претендентов на роли так, что они не обижаются абсолютно, и отзываются о ней после этого исключительно тепло. Лично знаю девушку, которой Барса отказала в кроссполе, и которая после этого через пару месяцев кросспол перестала играть вообще, заявив, что теперь она играет только дев, и что Барса просто раскрыла ей глаза на её призвание в ролевке. В общем, Барса велика и полоса… нет, полосата тоже она, но не та она. К слову, сколько ж сейчас Барсе лет-то? Двадцать два? Двадцать три? Не помню. Будет день рождения - спрошу… что ж так спать-то хочется?
Вагон тряхнуло снова. Поезд тронулся. Я уронила голову на анатомичку.
*
Я таки заснула. На анатомичке. За три часа до приезда домой. Поэтому будил меня проводник. За полчаса до прибытия на вокзал.
Какое счастье, что я играла не Турина!!!
Потому как сны мне виделись совершенно вроленные, и проснулась я с криком. Проводница впридачу попалась довольно скандальная, и сказала мне много слов, от которых, как выражается Хэльвир, «вершины Эред-Ветрин до сих пор краснеют на закате». Минут на пять. То есть, не краснеют минут на пять, а речь минут на пять. Я уже готова была выдать ответную речь минут на десять, но вспомнила, что мы, собственно, скоро приезжаем, а у меня тут тетради с карандашами по столу разбросаны. Да здравствует закон всемирного свинства, по которому мне пишется в поезде тогда, и только тогда, когда вся бумага, не исключая даже туалетной, упакована на самое дно анатомички. И, соответственно, мирно дрыхнется, когда я заранее добываю бумагу, имея в планах если не натворительствовать, то хотя бы начать ваять отчет.
Я в темпе растолкала свое бумажное хозяйство по ближайшим карманам рюкзака, мимоходом глянула в окно…
И поняла, что много слов я всё-таки скажу.
Любимый город встречал меня дождем.
Точнее, ливнем. С грозой.
Зонтика у меня не было. Ненавижу зонтики.
А куртка с капюшоном лежала на дне рюкзака.
Мать моя нолдиэ…
Поезд плавно замедлял ход.
… и главное, что меня же никто не встречает. Так хоть были бы шансы, что этот кто-то догадается зонт взять…
Мрачно поджав губы (Турин бы позавидовал), я взвалила на спину рюкзак. И погребла к выходу, представляя, как же мне грести на улице.
И не ошиблась, кстати. Перрон залило - мне по щиколотки. Все по тому же закону всемирного свинства, сапоги, пережившие уже не просто не один полигон, а не один полигон с грязью по колено и выше, тоже лежали в рюкзаке.
А на мне были кеды. Тряпичные, советского типа.
Когда я вошла в вокзал, следы за мной тянулись, как за утопленницей. Причем пролежавшей в воде недельку, судя по моей серой невыспавшейся роже.
Радовало одно - в метро было сухо. И народа там в такую рань почти не было. Я даже подремала две станции. В итоге то, что вместо меня заползло в родную квартиру, было даже слегка просохшим и чуть меньше хотело спать, чем то, что выползало из поезда. Но сил на ванну и завтрак у этого оно не было все равно.
По идее, сил на сеть тоже не было. Но любопытство пересилило. Вдруг на сообществе что-то интересное написали? Я только гляну, и только сообщество, даже не буду френдленту читать… ну а аська пускай постоит включенной, в конце концов, кому я в такую рань…
«Ой, Нэхтэ, ты здесь? Уже приехала? Как игра?»
«Нэхтэ, ты таки тут? Слушай, а у меня проблема. Мелкая заболела, и нехило. Я конечно понимаю, что до Гондолина ещё около двух недель, но ты же знаешь, как мое чудо болеет…»
«Нэхть, я к тебе с радостными вестями. На игру обещали такой же ливень, как сегодня. И температуру днем +18 максимум. Что делать будем?»
«Дорогой родович, с добрым утром. Разрешишь тебя обрадовать? У нас тут, похоже, два игрока отваливаются. Я что-то сомневаюсь, что мы всемером много наиграем…»
Я со стоном упала носом в клавиатуру. Похоже, спать я буду уже только завтра.
Или в Мандосе.
Колеса негромко стучали, вагон слегка качался, ехать было ещё часа три, поэтому смысла ложиться нормально уже не имело. В моем плацкарте пахло ягодами и тихо похрапывало везущей их бабушкой. Ей было ехать прилично дальше, чем мне, поэтому сейчас она мирно спала. Эх, мне бы. Когда подряд сначала игра (одну ночь спим урывками, вторую не спим вообще), потом отвальная после игры (нет, некоторые ухитряются выспаться и на отвальной, но лично я таким талантом не обладаю), потом загрузка меня на поезд в два часа ночи (опять же не спим, не умею я грузиться в бессознательном состоянии), а потом вылазить из этого поезда в шесть утра, соответственно, вставать в пять… приеду домой - просплю сутки. А попытавшегося разбудить меня раньше срока - убью на месте. Конкретно сейчас мне даже наплевать, что меня после этого наверняка обзовут Турином. Что-то все сравнения у меня после игры в эту область…
Вырваться к Барсе на Нарготронд смогла только я. Корнэ, которой, по совести, и надо было ехать, как автору доброй половины идеи (точнее, злой, добрая половина была как раз барсина, дуэт «Барса и Корнэ» вообще давно уже за глаза прозвали «добрый и злой мастер»), ухитрилась за неделю до игры подвернуть ногу. На Гондолин она клялась явиться даже из могилы (правда, мы против Эктелиона-зомби возражали), но для этого ей приходилось пропустить барсину игру. Вторую игру Барсы-мастера, к слову сказать. На первую-то мы ездили ещё с Лассет… Лассет, не будем о Лассет.
Вагон слегка тряхнуло - станция, что ли? Я оторвала голову от анатомички - ага, станция…
… игра вышла на редкость хорошая. Душевная. У Барсы пока порядком недоработок с правилами, да и с таймпланами, если честно. Но вот в чем она не ошибается, похоже, вообще никогда - в подборе народа.
А ещё Барса ухитряется отшивать нежелательных претендентов на роли так, что они не обижаются абсолютно, и отзываются о ней после этого исключительно тепло. Лично знаю девушку, которой Барса отказала в кроссполе, и которая после этого через пару месяцев кросспол перестала играть вообще, заявив, что теперь она играет только дев, и что Барса просто раскрыла ей глаза на её призвание в ролевке. В общем, Барса велика и полоса… нет, полосата тоже она, но не та она. К слову, сколько ж сейчас Барсе лет-то? Двадцать два? Двадцать три? Не помню. Будет день рождения - спрошу… что ж так спать-то хочется?
Вагон тряхнуло снова. Поезд тронулся. Я уронила голову на анатомичку.
*
Я таки заснула. На анатомичке. За три часа до приезда домой. Поэтому будил меня проводник. За полчаса до прибытия на вокзал.
Какое счастье, что я играла не Турина!!!
Потому как сны мне виделись совершенно вроленные, и проснулась я с криком. Проводница впридачу попалась довольно скандальная, и сказала мне много слов, от которых, как выражается Хэльвир, «вершины Эред-Ветрин до сих пор краснеют на закате». Минут на пять. То есть, не краснеют минут на пять, а речь минут на пять. Я уже готова была выдать ответную речь минут на десять, но вспомнила, что мы, собственно, скоро приезжаем, а у меня тут тетради с карандашами по столу разбросаны. Да здравствует закон всемирного свинства, по которому мне пишется в поезде тогда, и только тогда, когда вся бумага, не исключая даже туалетной, упакована на самое дно анатомички. И, соответственно, мирно дрыхнется, когда я заранее добываю бумагу, имея в планах если не натворительствовать, то хотя бы начать ваять отчет.
Я в темпе растолкала свое бумажное хозяйство по ближайшим карманам рюкзака, мимоходом глянула в окно…
И поняла, что много слов я всё-таки скажу.
Любимый город встречал меня дождем.
Точнее, ливнем. С грозой.
Зонтика у меня не было. Ненавижу зонтики.
А куртка с капюшоном лежала на дне рюкзака.
Мать моя нолдиэ…
Поезд плавно замедлял ход.
… и главное, что меня же никто не встречает. Так хоть были бы шансы, что этот кто-то догадается зонт взять…
Мрачно поджав губы (Турин бы позавидовал), я взвалила на спину рюкзак. И погребла к выходу, представляя, как же мне грести на улице.
И не ошиблась, кстати. Перрон залило - мне по щиколотки. Все по тому же закону всемирного свинства, сапоги, пережившие уже не просто не один полигон, а не один полигон с грязью по колено и выше, тоже лежали в рюкзаке.
А на мне были кеды. Тряпичные, советского типа.
Когда я вошла в вокзал, следы за мной тянулись, как за утопленницей. Причем пролежавшей в воде недельку, судя по моей серой невыспавшейся роже.
Радовало одно - в метро было сухо. И народа там в такую рань почти не было. Я даже подремала две станции. В итоге то, что вместо меня заползло в родную квартиру, было даже слегка просохшим и чуть меньше хотело спать, чем то, что выползало из поезда. Но сил на ванну и завтрак у этого оно не было все равно.
По идее, сил на сеть тоже не было. Но любопытство пересилило. Вдруг на сообществе что-то интересное написали? Я только гляну, и только сообщество, даже не буду френдленту читать… ну а аська пускай постоит включенной, в конце концов, кому я в такую рань…
«Ой, Нэхтэ, ты здесь? Уже приехала? Как игра?»
«Нэхтэ, ты таки тут? Слушай, а у меня проблема. Мелкая заболела, и нехило. Я конечно понимаю, что до Гондолина ещё около двух недель, но ты же знаешь, как мое чудо болеет…»
«Нэхть, я к тебе с радостными вестями. На игру обещали такой же ливень, как сегодня. И температуру днем +18 максимум. Что делать будем?»
«Дорогой родович, с добрым утром. Разрешишь тебя обрадовать? У нас тут, похоже, два игрока отваливаются. Я что-то сомневаюсь, что мы всемером много наиграем…»
Я со стоном упала носом в клавиатуру. Похоже, спать я буду уже только завтра.
Или в Мандосе.