Мучительная книга
Посоветовала мне приятельница понравившуюся ей книгу «Маленькая жизнь» какой-то малоазийки, но про Америку - четыре друга, познакомившиеся в колледже и дружащие на протяжении всей книги более или менее активно.
Огромная книга (бумажная - 700 страниц), прочла половину и как тот ёжик - «давлюсь, но ем колючий кактус».
Мучительная книга. Одно, что читаю в покет-буке, а там никудышное форматирование, не отделяются главы и, порой, абзацы. А стиль такой, что описываемого в данный момент персонажа писательница называет в самом начале данного фрагмента «он», а потом, использует это местоимение и для других персонажей, поэтому - прочёл несколько страниц и обнаруживаешь: ты думаешь, что читаешь про Веллена, а на самом деле - про Джей-би. Ну и отлистываешь назад - с какого места на сцене другой герой?
Но это семечки.
Главное, там персонажи совершают такие поступки и такие рефлексии, что даже в кошмарном сне ты бы так себя не вёл. Особенно - Джуд.
С каким-то тяжелейшим впечатлением от детства, которое совершенно его поломало, но странно неуверенный в себе, ненавидящий себя, сирота (брошен матерью в младенчестве), тем не менее он получает хорошее образование, выдающийся юрист, а себя, несмотря на все уверения окружающих, считающий абсолютно недостойным человеческого внимания, любви, общения. Из-за этого попадающий в лапы какого-то садиста, который избивает его до членовредительства, а Джуд только и знает, что просит всех его простить (садиста тоже).
Разделение на белых и пушистых и чёрных и ершистых чёткое, то есть никаких нюансов. Все чувствуют себя виноватыми, все постоянно твердят друг другу «прости», кидаются в дождь и холод по первому зову и мучают друг друга по высшему разряду.
Несколько историй калек и смертельно больных, которые читать почти не возможно из-за деталей. (Будучи самой из первых - абсолютно не могу понять логику поступков как самих увечных, так и окружения - или готового лечь костьми под колёса инвалидного кресла, или, наоборот, обвинить во всех немощах самого увечного, а тот «всё понимает». Ну не приближайся ты к тем, в ком подозреваешь, что они тебя не принимают до досады или брезгливости, но уж к тем, кто «не замечает» или готов помочь - к ним-то зачем с недоверием и виноватостью?).
В общем, «поблагодарила» приятельницу за рекомендацию, мол, дочитаю, но автор - явно все эти ужасы высосала из пальца и сама имеет извращённую фантазию.
Приятельнице книга очень понравилась.
Как она могла кому-то нормальному понравиться? Немного «Без семьи»: скитание сиротки-заморыша, только что не с добрым дедушкой, а с почти Губер Губером (вот тебе и «Лолита»), разве что Лолиту опекун использовал лишь для своих нужд, а Джуда - ещё и как сутенёр.
Попутно соображения насчёт «бескорыстия» (ага - токма разве разговора, чтобы не заснуть) дальнебойщиков, подвозящих попутчиков, особенно тех, кто слабее.
Закрадывается подозрение, что писательница («приятельница: «Поразило, что книгу написала женщина») очень хорошо знает среду, которую описывает, и как бы сама не лесбиянка и как бы не скрывается под ником Виллем. Только вот её подружка с закидонами, как у Джуда, не режет себя от отчаяния и с целью заглушить память (что уж у неё там в прошлом?), а или в наркоте по уши или глухая алкоголичка, а книжная история с Джудом - это о попытках её «спасения». В кавычках потому, что о спасении души и рядом в книге нет - полностью безбожная среда… Что ещё? Этот заморыш как-то, бегая от одного «хозяина» к другому, ещё наикрайшему, умудрился выучиться и стать успешным юристом, и талантов у него - не счесть. Почему он с этими талантами всё отрочество не мог себя ни в чём проявить, как только не «мальчиком по вызову» - вот вопрос.
Ну, вот. Дочитала «Маленькую жизнь» (автор Ханья Янагихара). Сначала мучилась (как и её переводчики - их трое, взялись за перевод потому что роман стал бестселлером, премию какую-то получил), потом втянулась по тривиальной причине - чем всё закончится. Дочитала, ознакомилась с комментариями переводчиков - у них те же проблемы: почему в романе почти нет женщин, какое время описано, почему о мужских проблемах (включая нетрадиционную ориентацию) пишет женщина, почему никаких реалий общественной жизни, как получилось, что все четыре друга (вспоминают четырёх мушкетёров) оказались на пике успешности, хотя двое из них - сироты, один - вообще изгой?.. И т.д. и т.п.
Думала, что читаю что-то реалистическое и можно судить об американской жизни (вопросы те же и ещё: мужской монастырь в Америке - действительно рассадник педофилии?
Безродный и безвольный сирота, которого имел кто только не…, исковерканный душевно и физически, неимущий до сравнения с церковной мышью, никем не защищённый и попадавший постоянно из огня в полымя, может всё же в той стране вынырнуть и стать успешным? С невыносимыми болями тела и страшными воспоминаниями. Боящийся «разоблачения» и потому всю жизнь себя контролирующий и, тем не менее, любимый всем своим окружением, решающим все его физические проблемы.
И зачем автор с такой скрупулёзностью описывает нравственные и физические муки Джуда и валит и валит на него новые беды...
Сначала было ощущение необузданной фантазии автора для всё более страшных мук и несчастий Джуда; потом (априори считая, что роман всё же имеет хоть какую реальную основу) было интересно - подведёт ли базу автор под неимоверное терпение Джуда («прости-прости-прости» - только и читаешь; там этим «прости» все просто заражены, как у нас подростки - «короче») и несчастий, с ним происходящих, и физических мук; потом уже, смирившись с этим Ниагарским водопадом сыплющихся на Джуна испытаний (это при его обаянии и успешности в карьере) - уже просто из любопытства (чем всё кончится), вдруг в послесловии от переводчиков читаю: «…для самой Ханьи Янагихары жанр романа хотя бы отчасти определяется как волшебная сказка. «В сказках всегда нет матерей», - говорит она. Может быть, именно поэтому наиболее значительный женский персонаж - Ана - почти сразу же умирает. Мир мужчин интересен автору прежде всего тем, что у них нет языка для описания эмоций, в особенности эмоций, связанных со страхом, стыдом, горем, пережитым насилием. Янагихара говорит, что женщины гораздо больше мужчин подготовлены к сексуальному принуждению того или иного рода, они умеют говорить о пережитом, умеют анализировать чувства; мужчины же беспомощны в своей немоте».
Приехали! В немоте относительно пережитого унижения можно подозревать - и не без основания - оба человеческих пола.
«Сказка»! как, скажем, и «Дом, в котором…». Но там хоть есть очень крепкое зерно - за той сказкой - аллегория детства и проблем, с ним связанных.
Здесь же!.. Роман ради романа? Или автор была переполнена переживаниями от физических мук кого-то близкого и, описывая их, пыталась найти алгоритм утешения этого друга?
Или описание мук Джуна, потерявшего самого близкого человека, - это муки самой Янагихары в аналогичной ситуации? И с ними надо было как-то прожить, как-то избавиться?
Я знаю эти муки, но выплеснуть их через текст и себя облегчить - не получалось. Это так глубоко, что стоны от потери, выложенные в виде текста, шли параллельно с душевной болью, не пересекались и не компенсировались.
Много вопросов…
Ну и по мелочам - человек, сознательно наносящий себе физические страдания с целью утишит страдания нравственные - это явная патология. Увлекшийся транквилизаторами, севший на иглу, ставший алкоголиком - это подтверждается жизнью. Но физической болью!.. (Уж не говорю про опасность каждый раз - а он режется по несколько раз в неделю - заработать инфекцию, сепсис, умереть от потери крови - тут Джун просто заговорённый. И от ВИЧ-инфекции тоже).
Про то, что физические (с больными ногами) страдания Джуда исчезают с ампутацией ног - протезы, недостаток которых в одном - с ними надо следить за весом: похудание ведёт к их настоятельной замене. Надо полагать - если располнеешь, то тоже заказывай новые. Тут у автора хорошего консультанта явно не было - ампутация ног не облегчает положение, а добавляет новые проблемы. Ну, разве исключает невыносимые боли в раздробленных ногах, хотя и это не факт.
(Протезы двух ног! Самое, кажется, простое и насущное: в туалет сходить - или ты должен быть в протезах или на коляске. Не вскочишь с кровати... Неустойчивость, ступени и пороги. Подъемы и спуски, новые здания, медленная ходьба, время - его становится так мало!)
В общем, хотела было перечитать роман, чтобы внимательнее разобраться с началом, когда все молоды, полны энергии и ищут себя, а читатель «плавает» в идентифицировании - кто есть кто? - и многочисленных адресах, где живут персонажи и куча сопутствующих им лиц.
Но сейчас сомневаюсь - а ради чего перечитывать?
Интересная история? Так я уже её знаю.
Какая-то авторская концепция относительно экзистенциальных проблем? Не обнаружена, а что описано - нагромождение ужасов, валящихся на голову невинного человека и всё же подвёдших его к сдаче.
Стиль? Ну, тут даже переводчики отметили - «особенный»: авторский текст постоянно перебивается внутренними монологами персонажей, иногда и не уследишь - кто это вклинился и разглагольствует. Ненормативная лексика - это уже и внимания не обращаешь.
В общем, не стану перечитывать. приятельница же в восторге - редко, мол, так бывает, что я ради книги отказываюсь смотреть новый сериал, а тут - вот.
Вообще (по-моему) проблема Джуда (что он стесняется людей и полагает, что не достоин их внимания, не верит, что все с ним честны и принимают все его несуразности) - от того, что она сам к подобным людям был бы очень не терпим, доведись ему столкнуться самому с собой в жизни. То есть - просто «обошёл» бы «себя» на дороге и не стал вошкаться. Потому и другим не верит.
Но некоторые наблюдения или предположения (особенно в последнем монологе Гарольда к покойному Виллему) - разделить можно.
Потом цитаты, а пока - откровения Гарольда, что смерть их с Джулией малолетнего сына не только их страшно потрясла, но и где-то сбросила с Гарольда сознание ответственности за ребёнка. Приятельница предположила, что это возможно когда маленький ребёнок, но смерть взрослого - никаким фактором не принимается, как избавление от чего-то.
И наблюдение по жизни - ситуация, когда Джуд начал сторониться Джея-Би с того момента, когда друг по-пьяни передразнил неровную походку Джуда. И даже не оттого, что нанесена обида - обшутить калеку за его физический недостаток, а потому, что стал опасаться повторения подобного от друга. «Теперь, когда прошло столько лет, он даже ни в чем уже Джей-Би не винит, он просто не может забыть. Он чувствует, что какая-то маленькая, но неотвязная часть его всегда ожидает, что Джей-Би повторит свой трюк; он боится еще раз остаться с Джей-Би наедине».
Мы часто рвём с друзьями (приятелями) именно из-за этого - неосторожного замечания, унижающего наше достоинство.
Дальше несколько цитат:
«…этот случай - метафора всей жизни. Неизбежно что-то ломается, иногда это можно починить, но в большинстве случаев ты понимаешь: какой бы ущерб ни нанесла тебе жизнь, она перестроится и воздаст тебе за твою потерю, иногда самым чудесным образом».
«…он никак не мог избавиться от ощущения, что самые его прекрасные годы, годы, когда все вокруг словно сияло и переливалось, остались позади. Тогда народ был куда веселее. Что со всеми случилось-то? Возраст, думал он. А вместе с возрастом - работа. Деньги. Дети. Заслонки от смерти, страховка собственной значимости, все, что может тебя утешить и обеспечить подпоркой, содержанием. Забег, организованный биологией и условностями, противостоять которым не может даже самый непокорный ум».
«…чем старше становишься, тем отчетливее понимаешь, что людей, с которыми тебе хочется быть (а не встречаться время от времени), очень, очень мало …».
«…мне хочется поверить в какую-то жизнь после жизни, в то, что в другой вселенной, на какой-нибудь маленькой красной планете, где у нас хвосты вместо ног, где мы плаваем в атмосфере как тюлени, где сам воздух дает пропитание, потому что состоит из триллионов молекул белка и сахара и достаточно открыть рот и вдохнуть, чтобы жить и не болеть, может быть, там вы вместе и плывете по волнам местного климата. Или, может быть, он еще ближе: может быть, он - тот серый кот, который повадился сидеть перед соседским домом и мурлыкать, когда я протягиваю к нему руку; может быть, он - маленький щенок, которого другой мой сосед ведет на поводке; может быть, он - ребенок, которого несколько месяцев назад я видел на городской площади, он бежал, вопя от радости, и родители, отдуваясь, едва поспевали за ним; может быть, он - цветок, что внезапно расцвел на кусте рододендрона, который я давно уж считал захиревшим; может быть, он - вон то облако, та волна, тот дождь, тот туман».
Вроде бы банальности, а вот...
Приятельница книгу перечитывает, и почти ежедневно мы созваниваемся и по часу о ней говорим.
Огромная книга (бумажная - 700 страниц), прочла половину и как тот ёжик - «давлюсь, но ем колючий кактус».
Мучительная книга. Одно, что читаю в покет-буке, а там никудышное форматирование, не отделяются главы и, порой, абзацы. А стиль такой, что описываемого в данный момент персонажа писательница называет в самом начале данного фрагмента «он», а потом, использует это местоимение и для других персонажей, поэтому - прочёл несколько страниц и обнаруживаешь: ты думаешь, что читаешь про Веллена, а на самом деле - про Джей-би. Ну и отлистываешь назад - с какого места на сцене другой герой?
Но это семечки.
Главное, там персонажи совершают такие поступки и такие рефлексии, что даже в кошмарном сне ты бы так себя не вёл. Особенно - Джуд.
С каким-то тяжелейшим впечатлением от детства, которое совершенно его поломало, но странно неуверенный в себе, ненавидящий себя, сирота (брошен матерью в младенчестве), тем не менее он получает хорошее образование, выдающийся юрист, а себя, несмотря на все уверения окружающих, считающий абсолютно недостойным человеческого внимания, любви, общения. Из-за этого попадающий в лапы какого-то садиста, который избивает его до членовредительства, а Джуд только и знает, что просит всех его простить (садиста тоже).
Разделение на белых и пушистых и чёрных и ершистых чёткое, то есть никаких нюансов. Все чувствуют себя виноватыми, все постоянно твердят друг другу «прости», кидаются в дождь и холод по первому зову и мучают друг друга по высшему разряду.
Несколько историй калек и смертельно больных, которые читать почти не возможно из-за деталей. (Будучи самой из первых - абсолютно не могу понять логику поступков как самих увечных, так и окружения - или готового лечь костьми под колёса инвалидного кресла, или, наоборот, обвинить во всех немощах самого увечного, а тот «всё понимает». Ну не приближайся ты к тем, в ком подозреваешь, что они тебя не принимают до досады или брезгливости, но уж к тем, кто «не замечает» или готов помочь - к ним-то зачем с недоверием и виноватостью?).
В общем, «поблагодарила» приятельницу за рекомендацию, мол, дочитаю, но автор - явно все эти ужасы высосала из пальца и сама имеет извращённую фантазию.
Приятельнице книга очень понравилась.
Как она могла кому-то нормальному понравиться? Немного «Без семьи»: скитание сиротки-заморыша, только что не с добрым дедушкой, а с почти Губер Губером (вот тебе и «Лолита»), разве что Лолиту опекун использовал лишь для своих нужд, а Джуда - ещё и как сутенёр.
Попутно соображения насчёт «бескорыстия» (ага - токма разве разговора, чтобы не заснуть) дальнебойщиков, подвозящих попутчиков, особенно тех, кто слабее.
Закрадывается подозрение, что писательница («приятельница: «Поразило, что книгу написала женщина») очень хорошо знает среду, которую описывает, и как бы сама не лесбиянка и как бы не скрывается под ником Виллем. Только вот её подружка с закидонами, как у Джуда, не режет себя от отчаяния и с целью заглушить память (что уж у неё там в прошлом?), а или в наркоте по уши или глухая алкоголичка, а книжная история с Джудом - это о попытках её «спасения». В кавычках потому, что о спасении души и рядом в книге нет - полностью безбожная среда… Что ещё? Этот заморыш как-то, бегая от одного «хозяина» к другому, ещё наикрайшему, умудрился выучиться и стать успешным юристом, и талантов у него - не счесть. Почему он с этими талантами всё отрочество не мог себя ни в чём проявить, как только не «мальчиком по вызову» - вот вопрос.
Ну, вот. Дочитала «Маленькую жизнь» (автор Ханья Янагихара). Сначала мучилась (как и её переводчики - их трое, взялись за перевод потому что роман стал бестселлером, премию какую-то получил), потом втянулась по тривиальной причине - чем всё закончится. Дочитала, ознакомилась с комментариями переводчиков - у них те же проблемы: почему в романе почти нет женщин, какое время описано, почему о мужских проблемах (включая нетрадиционную ориентацию) пишет женщина, почему никаких реалий общественной жизни, как получилось, что все четыре друга (вспоминают четырёх мушкетёров) оказались на пике успешности, хотя двое из них - сироты, один - вообще изгой?.. И т.д. и т.п.
Думала, что читаю что-то реалистическое и можно судить об американской жизни (вопросы те же и ещё: мужской монастырь в Америке - действительно рассадник педофилии?
Безродный и безвольный сирота, которого имел кто только не…, исковерканный душевно и физически, неимущий до сравнения с церковной мышью, никем не защищённый и попадавший постоянно из огня в полымя, может всё же в той стране вынырнуть и стать успешным? С невыносимыми болями тела и страшными воспоминаниями. Боящийся «разоблачения» и потому всю жизнь себя контролирующий и, тем не менее, любимый всем своим окружением, решающим все его физические проблемы.
И зачем автор с такой скрупулёзностью описывает нравственные и физические муки Джуда и валит и валит на него новые беды...
Сначала было ощущение необузданной фантазии автора для всё более страшных мук и несчастий Джуда; потом (априори считая, что роман всё же имеет хоть какую реальную основу) было интересно - подведёт ли базу автор под неимоверное терпение Джуда («прости-прости-прости» - только и читаешь; там этим «прости» все просто заражены, как у нас подростки - «короче») и несчастий, с ним происходящих, и физических мук; потом уже, смирившись с этим Ниагарским водопадом сыплющихся на Джуна испытаний (это при его обаянии и успешности в карьере) - уже просто из любопытства (чем всё кончится), вдруг в послесловии от переводчиков читаю: «…для самой Ханьи Янагихары жанр романа хотя бы отчасти определяется как волшебная сказка. «В сказках всегда нет матерей», - говорит она. Может быть, именно поэтому наиболее значительный женский персонаж - Ана - почти сразу же умирает. Мир мужчин интересен автору прежде всего тем, что у них нет языка для описания эмоций, в особенности эмоций, связанных со страхом, стыдом, горем, пережитым насилием. Янагихара говорит, что женщины гораздо больше мужчин подготовлены к сексуальному принуждению того или иного рода, они умеют говорить о пережитом, умеют анализировать чувства; мужчины же беспомощны в своей немоте».
Приехали! В немоте относительно пережитого унижения можно подозревать - и не без основания - оба человеческих пола.
«Сказка»! как, скажем, и «Дом, в котором…». Но там хоть есть очень крепкое зерно - за той сказкой - аллегория детства и проблем, с ним связанных.
Здесь же!.. Роман ради романа? Или автор была переполнена переживаниями от физических мук кого-то близкого и, описывая их, пыталась найти алгоритм утешения этого друга?
Или описание мук Джуна, потерявшего самого близкого человека, - это муки самой Янагихары в аналогичной ситуации? И с ними надо было как-то прожить, как-то избавиться?
Я знаю эти муки, но выплеснуть их через текст и себя облегчить - не получалось. Это так глубоко, что стоны от потери, выложенные в виде текста, шли параллельно с душевной болью, не пересекались и не компенсировались.
Много вопросов…
Ну и по мелочам - человек, сознательно наносящий себе физические страдания с целью утишит страдания нравственные - это явная патология. Увлекшийся транквилизаторами, севший на иглу, ставший алкоголиком - это подтверждается жизнью. Но физической болью!.. (Уж не говорю про опасность каждый раз - а он режется по несколько раз в неделю - заработать инфекцию, сепсис, умереть от потери крови - тут Джун просто заговорённый. И от ВИЧ-инфекции тоже).
Про то, что физические (с больными ногами) страдания Джуда исчезают с ампутацией ног - протезы, недостаток которых в одном - с ними надо следить за весом: похудание ведёт к их настоятельной замене. Надо полагать - если располнеешь, то тоже заказывай новые. Тут у автора хорошего консультанта явно не было - ампутация ног не облегчает положение, а добавляет новые проблемы. Ну, разве исключает невыносимые боли в раздробленных ногах, хотя и это не факт.
(Протезы двух ног! Самое, кажется, простое и насущное: в туалет сходить - или ты должен быть в протезах или на коляске. Не вскочишь с кровати... Неустойчивость, ступени и пороги. Подъемы и спуски, новые здания, медленная ходьба, время - его становится так мало!)
В общем, хотела было перечитать роман, чтобы внимательнее разобраться с началом, когда все молоды, полны энергии и ищут себя, а читатель «плавает» в идентифицировании - кто есть кто? - и многочисленных адресах, где живут персонажи и куча сопутствующих им лиц.
Но сейчас сомневаюсь - а ради чего перечитывать?
Интересная история? Так я уже её знаю.
Какая-то авторская концепция относительно экзистенциальных проблем? Не обнаружена, а что описано - нагромождение ужасов, валящихся на голову невинного человека и всё же подвёдших его к сдаче.
Стиль? Ну, тут даже переводчики отметили - «особенный»: авторский текст постоянно перебивается внутренними монологами персонажей, иногда и не уследишь - кто это вклинился и разглагольствует. Ненормативная лексика - это уже и внимания не обращаешь.
В общем, не стану перечитывать. приятельница же в восторге - редко, мол, так бывает, что я ради книги отказываюсь смотреть новый сериал, а тут - вот.
Вообще (по-моему) проблема Джуда (что он стесняется людей и полагает, что не достоин их внимания, не верит, что все с ним честны и принимают все его несуразности) - от того, что она сам к подобным людям был бы очень не терпим, доведись ему столкнуться самому с собой в жизни. То есть - просто «обошёл» бы «себя» на дороге и не стал вошкаться. Потому и другим не верит.
Но некоторые наблюдения или предположения (особенно в последнем монологе Гарольда к покойному Виллему) - разделить можно.
Потом цитаты, а пока - откровения Гарольда, что смерть их с Джулией малолетнего сына не только их страшно потрясла, но и где-то сбросила с Гарольда сознание ответственности за ребёнка. Приятельница предположила, что это возможно когда маленький ребёнок, но смерть взрослого - никаким фактором не принимается, как избавление от чего-то.
И наблюдение по жизни - ситуация, когда Джуд начал сторониться Джея-Би с того момента, когда друг по-пьяни передразнил неровную походку Джуда. И даже не оттого, что нанесена обида - обшутить калеку за его физический недостаток, а потому, что стал опасаться повторения подобного от друга. «Теперь, когда прошло столько лет, он даже ни в чем уже Джей-Би не винит, он просто не может забыть. Он чувствует, что какая-то маленькая, но неотвязная часть его всегда ожидает, что Джей-Би повторит свой трюк; он боится еще раз остаться с Джей-Би наедине».
Мы часто рвём с друзьями (приятелями) именно из-за этого - неосторожного замечания, унижающего наше достоинство.
Дальше несколько цитат:
«…этот случай - метафора всей жизни. Неизбежно что-то ломается, иногда это можно починить, но в большинстве случаев ты понимаешь: какой бы ущерб ни нанесла тебе жизнь, она перестроится и воздаст тебе за твою потерю, иногда самым чудесным образом».
«…он никак не мог избавиться от ощущения, что самые его прекрасные годы, годы, когда все вокруг словно сияло и переливалось, остались позади. Тогда народ был куда веселее. Что со всеми случилось-то? Возраст, думал он. А вместе с возрастом - работа. Деньги. Дети. Заслонки от смерти, страховка собственной значимости, все, что может тебя утешить и обеспечить подпоркой, содержанием. Забег, организованный биологией и условностями, противостоять которым не может даже самый непокорный ум».
«…чем старше становишься, тем отчетливее понимаешь, что людей, с которыми тебе хочется быть (а не встречаться время от времени), очень, очень мало …».
«…мне хочется поверить в какую-то жизнь после жизни, в то, что в другой вселенной, на какой-нибудь маленькой красной планете, где у нас хвосты вместо ног, где мы плаваем в атмосфере как тюлени, где сам воздух дает пропитание, потому что состоит из триллионов молекул белка и сахара и достаточно открыть рот и вдохнуть, чтобы жить и не болеть, может быть, там вы вместе и плывете по волнам местного климата. Или, может быть, он еще ближе: может быть, он - тот серый кот, который повадился сидеть перед соседским домом и мурлыкать, когда я протягиваю к нему руку; может быть, он - маленький щенок, которого другой мой сосед ведет на поводке; может быть, он - ребенок, которого несколько месяцев назад я видел на городской площади, он бежал, вопя от радости, и родители, отдуваясь, едва поспевали за ним; может быть, он - цветок, что внезапно расцвел на кусте рододендрона, который я давно уж считал захиревшим; может быть, он - вон то облако, та волна, тот дождь, тот туман».
Вроде бы банальности, а вот...
Приятельница книгу перечитывает, и почти ежедневно мы созваниваемся и по часу о ней говорим.