Восемьдесят...
Роберт Рождественский
День рождения: 20.06.1932 года
Дата смерти: 19.08.1994 года
Гражданство: Россия
Он был и остаётся одним из моих любимых поэтов. Как я восприняла его «Реквием»! Заучила наизусть. До сих пор отдельные строки дрожь вызывают. Как это было созвучно тому, что мы в конце 50-х ощущали.
Да и сейчас, другой раз, вдруг пронесётся в голове:
«За лесами моя ластынька!
За горами -
за громадами...
Если выплаканы
глазыньки -
сердцем
плачут матери.
Белый свет
не мил.
Изболелась я.
Возвратись,
моя надежда!
Зёрнышко моё,
Зорюшка моя.
Горюшко моё, -
где ж ты?»
Или вот ещё:
«Я прошу, хоть ненадолго,
Боль моя, ты покинь меня.
Облаком, сизым облаком
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому.
Берег мой, покажись вдали
Краешком, тонкой линией.
Берег мой, берег ласковый,
Ах, до тебя, родной, доплыть бы,
Доплыть бы хотя б когда-нибудь.
Где-то далеко, где-то далеко
Идут грибные дожди.
Прямо у реки, в маленьком саду
Созрели вишни, наклонясь до земли.
Где-то далеко, в памяти моей,
Сейчас, как в детстве, тепло,
Хоть память укрыта
Такими большими снегами…»
Когда-то эти слова звучали в голове постоянно…
И то, что он потом говорил - это всё и о нас. Вот его слова в 1994-ом году Я не скрываю: я тогда был верующим - верующим Сталину, в Сталина. Это была именно Вера - со своими святыми, мучениками, заповедями. У нас тогда даже клятва была мальчишеская во дворе: "Честное ленинско-сталинское всех вождей". Мы были счастливы счастьем незнания. Потом, узнав, я ужаснулся. Особо меня потрясло, что даже когда не успевали город защитить, заводы вывезти - расстрелять заключенных успевали всегда.
И ещё одно его стихотворение из тех, которые я тоже знала наизусть, и не потому, что в них какие-то откровение, нет. Просто, мы так долго мечтали о собственном своём необитаемом острове:
НЕОБИТАЕМЫЕ ОСТРОВА
Снятся усталым спортсменам рекорды.
Снятся суровым поэтам слова.
Снятся влюбленным
в огромном городе
необитаемые
острова.
Самые дальние,
самые тайные,
ветру открытые с трех сторон,
необнаруженные,
необитаемые,
принадлежащие тем,
кто влюблен.
Даже отличник
очень старательный
их не запомнит со школьной скамьи,-
ведь у влюбленных
своя география!
Ведь у влюбленных
карты
свои!
Пусть для неверящих
это в новинку,-
только любовь
предъявила
права.
Верьте:
не сказка,
верьте:
не выдумка -
необитаемые острова!..
Все здесь простое,
все самое первое -
ровная,
медленная река,
тонкие-тонкие,
белые-белые,
длинные-длинные
облака.
Ветры,
которым под небом не тесно,
птицы,
поющие нараспев,
море,
бессонное, словно сердце,
горы,
уверенные в себе.
Здесь водопады
литые,
летящие,
мягкая,
трепетная трава...
Только для любящих
по-настоящему
эти
великие острова!..
Двое на острове.
Двое на острове.
Двое - и все!..
А над ними -
гроза.
Двое -
и небо тысячеверстное.
Двое - и вечность!
И звезды в глаза...
Это не просто.
Это не просто.
Это сложнее любого
в сто крат...
В городе стихшем
на перекрестках
желтым огнем светофоры горят.
Меркнет
оранжевый отблеск неона.
Гаснут рекламы,
гуденье прервав...
Тушатся окна,
тушатся окна
в необитаемых
островах.
День рождения: 20.06.1932 года
Дата смерти: 19.08.1994 года
Гражданство: Россия
Он был и остаётся одним из моих любимых поэтов. Как я восприняла его «Реквием»! Заучила наизусть. До сих пор отдельные строки дрожь вызывают. Как это было созвучно тому, что мы в конце 50-х ощущали.
Да и сейчас, другой раз, вдруг пронесётся в голове:
«За лесами моя ластынька!
За горами -
за громадами...
Если выплаканы
глазыньки -
сердцем
плачут матери.
Белый свет
не мил.
Изболелась я.
Возвратись,
моя надежда!
Зёрнышко моё,
Зорюшка моя.
Горюшко моё, -
где ж ты?»
Или вот ещё:
«Я прошу, хоть ненадолго,
Боль моя, ты покинь меня.
Облаком, сизым облаком
Ты полети к родному дому,
Отсюда к родному дому.
Берег мой, покажись вдали
Краешком, тонкой линией.
Берег мой, берег ласковый,
Ах, до тебя, родной, доплыть бы,
Доплыть бы хотя б когда-нибудь.
Где-то далеко, где-то далеко
Идут грибные дожди.
Прямо у реки, в маленьком саду
Созрели вишни, наклонясь до земли.
Где-то далеко, в памяти моей,
Сейчас, как в детстве, тепло,
Хоть память укрыта
Такими большими снегами…»
Когда-то эти слова звучали в голове постоянно…
И то, что он потом говорил - это всё и о нас. Вот его слова в 1994-ом году Я не скрываю: я тогда был верующим - верующим Сталину, в Сталина. Это была именно Вера - со своими святыми, мучениками, заповедями. У нас тогда даже клятва была мальчишеская во дворе: "Честное ленинско-сталинское всех вождей". Мы были счастливы счастьем незнания. Потом, узнав, я ужаснулся. Особо меня потрясло, что даже когда не успевали город защитить, заводы вывезти - расстрелять заключенных успевали всегда.
И ещё одно его стихотворение из тех, которые я тоже знала наизусть, и не потому, что в них какие-то откровение, нет. Просто, мы так долго мечтали о собственном своём необитаемом острове:
НЕОБИТАЕМЫЕ ОСТРОВА
Снятся усталым спортсменам рекорды.
Снятся суровым поэтам слова.
Снятся влюбленным
в огромном городе
необитаемые
острова.
Самые дальние,
самые тайные,
ветру открытые с трех сторон,
необнаруженные,
необитаемые,
принадлежащие тем,
кто влюблен.
Даже отличник
очень старательный
их не запомнит со школьной скамьи,-
ведь у влюбленных
своя география!
Ведь у влюбленных
карты
свои!
Пусть для неверящих
это в новинку,-
только любовь
предъявила
права.
Верьте:
не сказка,
верьте:
не выдумка -
необитаемые острова!..
Все здесь простое,
все самое первое -
ровная,
медленная река,
тонкие-тонкие,
белые-белые,
длинные-длинные
облака.
Ветры,
которым под небом не тесно,
птицы,
поющие нараспев,
море,
бессонное, словно сердце,
горы,
уверенные в себе.
Здесь водопады
литые,
летящие,
мягкая,
трепетная трава...
Только для любящих
по-настоящему
эти
великие острова!..
Двое на острове.
Двое на острове.
Двое - и все!..
А над ними -
гроза.
Двое -
и небо тысячеверстное.
Двое - и вечность!
И звезды в глаза...
Это не просто.
Это не просто.
Это сложнее любого
в сто крат...
В городе стихшем
на перекрестках
желтым огнем светофоры горят.
Меркнет
оранжевый отблеск неона.
Гаснут рекламы,
гуденье прервав...
Тушатся окна,
тушатся окна
в необитаемых
островах.