Воспоминания моей Мамы (дальше-16)
Дуся Герман:
"И я осталась на заводе Горького одна. Жила в общежитии. Тоже барак, в комнате 4 или 5 человек. Вера, Поля Коряева и еще двое. Верка была гулящая, часто не ночевала дома. И забеременела, родила ребенка и, непутевая, пришла из больницы и задушила, пока мы были на работе. Дали ей три года.
Когда я работала табельщицей, то со второй смены было страшновато ходить на работу, и меня к себе в жильцы взяла семья Пустоваловых. Она - Паша, а он - забыла. Она была уборщицей в цехе, они были пожилые, лет по 50, и бездетные. Жили они в деревянном доме недалеко от проходной, там жило семей 20. Это был двухэтажный дом на улице, которую потом стали звать имени Ломоносова, на пересечении с улицей Энтузиастов. Рядом с их домом позже была «забегаловка» «Голубой Дунай». Они мне поставили койку в комнате, где и сами жили, и я у них жила, кормилась. Позже они стали крестными моим дочкам.
Табельщицей в цехе №8 я работала в две смены. Первая смена начиналась в 8 утра. В семь весь поселок просыпался от гудка, который потом повторялся в 7-30 и в 8-00 утра. На обед в 12 часов тоже гудел гудок, с обеда в час дня опять гудок и потом в 5 вечера - окончание работы. В пять же начиналась и вторая смена. В 9 вечера - снова гудок, значит, обед у второй смены. Обедали - кто домой ходил, а кто - в столовую, что недалеко от проходной была, а кто в цеховой питался. Продукты были дешевые. После работы мы ходили в кино.
В общежитии жило много народу. Само общежитие стояло на «Вятке». Это такой райончик, где сейчас улица Гагарина, и там были вербованные из города Вятка. В общежитии был Красный уголок, по субботам и выходным были танцы под баян и гармонь: «краковяк», «полечка», вальс. А я очень любила танцевать. Еще дома в семье никто не плясал, одна я плясала. У меня в Трубеже была подружка Нюрка Мерцалова, и мы с нею дома на гулянки бегали и танцевали. Вот и на поселке Горького я очень любила танцы. Но не могла я с парнями сдруживаться. Боялась их, что ли. Чуть парень ко мне обратится, мол, познакомимся, я - от него: «Не хочу, не хочу!» Пуганая была мамой, которая от дочери-гулены, моей старшей сестры, чуть не наложила на себя руки.
Когда я еще в гости к брату в барак ходила, то ко мне пристал Васька Гуровский. До Васьки у меня не было парня, но много было парней, что были не против со мною подружиться. Был такой Мишка. Он приведет меня к себе домой, а мать, ну ничего, кроме вареной картошки, готовить не умела. А я уже избалованная на Тониных харчах думала: «Я что, буду вот это есть?» и перестала с Мишкой встречаться".
(продолжение будет)
"И я осталась на заводе Горького одна. Жила в общежитии. Тоже барак, в комнате 4 или 5 человек. Вера, Поля Коряева и еще двое. Верка была гулящая, часто не ночевала дома. И забеременела, родила ребенка и, непутевая, пришла из больницы и задушила, пока мы были на работе. Дали ей три года.
Когда я работала табельщицей, то со второй смены было страшновато ходить на работу, и меня к себе в жильцы взяла семья Пустоваловых. Она - Паша, а он - забыла. Она была уборщицей в цехе, они были пожилые, лет по 50, и бездетные. Жили они в деревянном доме недалеко от проходной, там жило семей 20. Это был двухэтажный дом на улице, которую потом стали звать имени Ломоносова, на пересечении с улицей Энтузиастов. Рядом с их домом позже была «забегаловка» «Голубой Дунай». Они мне поставили койку в комнате, где и сами жили, и я у них жила, кормилась. Позже они стали крестными моим дочкам.
Табельщицей в цехе №8 я работала в две смены. Первая смена начиналась в 8 утра. В семь весь поселок просыпался от гудка, который потом повторялся в 7-30 и в 8-00 утра. На обед в 12 часов тоже гудел гудок, с обеда в час дня опять гудок и потом в 5 вечера - окончание работы. В пять же начиналась и вторая смена. В 9 вечера - снова гудок, значит, обед у второй смены. Обедали - кто домой ходил, а кто - в столовую, что недалеко от проходной была, а кто в цеховой питался. Продукты были дешевые. После работы мы ходили в кино.
В общежитии жило много народу. Само общежитие стояло на «Вятке». Это такой райончик, где сейчас улица Гагарина, и там были вербованные из города Вятка. В общежитии был Красный уголок, по субботам и выходным были танцы под баян и гармонь: «краковяк», «полечка», вальс. А я очень любила танцевать. Еще дома в семье никто не плясал, одна я плясала. У меня в Трубеже была подружка Нюрка Мерцалова, и мы с нею дома на гулянки бегали и танцевали. Вот и на поселке Горького я очень любила танцы. Но не могла я с парнями сдруживаться. Боялась их, что ли. Чуть парень ко мне обратится, мол, познакомимся, я - от него: «Не хочу, не хочу!» Пуганая была мамой, которая от дочери-гулены, моей старшей сестры, чуть не наложила на себя руки.
Когда я еще в гости к брату в барак ходила, то ко мне пристал Васька Гуровский. До Васьки у меня не было парня, но много было парней, что были не против со мною подружиться. Был такой Мишка. Он приведет меня к себе домой, а мать, ну ничего, кроме вареной картошки, готовить не умела. А я уже избалованная на Тониных харчах думала: «Я что, буду вот это есть?» и перестала с Мишкой встречаться".
(продолжение будет)