Победа или смерть
Сегодня я побывала на спектакле "Книга про бойца" по произведению А. Твардовского. Спектакль поставлен в Академии Матусовского в рамках проекта "Красная площадь, 7". Хочу поделиться впечатлением.
Об актерской игре, костюмах и прочей технологии я ничего не могу сказать, замечаний у меня нет, все эти средства были полноценно применены для воплощения замысла режиссера. О замысле я и хотела поговорить в первую очередь.
Поразительно, как режиссер использовал все доступные ему ресурсы, чтобы полностью уничтожить дух книги Твардовского, и сумел вместо спокойной уверенности и человеческого достоинства показать истерику, надрыв и мрачную неадекватность. "Заломы рук, закаты глаз, я вам устрою декаданс!", как пела "Серебрянная свадьба", и это вместо Василия Тёркина, бойца-победителя! Совершенно непонятно, как могли победить врага персонажи спектакля. Они и не победили, и не победят, потому что у них нет образа победы. В спектакле образ победы последовательно разрушается во всех эпизодах.
Один из первых эпизодов - знакомая со школьной скамьи "переправа, переправа", в ходе которой первый взвод сделал невозможное - закрепился на вражеском берегу под страшным огнем противника. Наши победили, однако на сцене все плачут, шатаются, играет мрачная музыка и горят потусторонние огни.
Единоборство с немцем, которое у Твардовского показано как поединок воли и силы, когда наш боец побеждает за счет мобилизации всех внутренних резервов, мужества, разума и энергии, в спектакле превратилось в какую-то истерику, в ходе которой персонаж впадает в транс, не поднимается над собой, а падает на нижний звериный уровень, дерётся не помня себя, и в финале истерически рыдает над побежденным фашистом. У Твардовского Тёркин победил за счёт своей нравственной силы, потому что за ним правда, потому что Бог попираем не бывает, потому что зло должно быть наказано, и читатель ощущал эту нравственную высоту бойца. Зритель в спектакле видит измученного надломленного человека, за которым нет ничего, кроме его животных инстинктов. Контраст разительный.
Перечень можно продолжать: родная сторона вспоминается солдату во время пыток и избиений; ни орден, ни медаль боец не получает, потому что он гибнет на операционном столе, и так далее, по всем пунктам. Постоянно на сцене темнота, тоска, ужас, боль, кровь и нескончаемый кошмар. Пока описывалось отступление на восток под ударами превосходящих сил противника, у меня ещё теплилась надежда, что в наступление на запад они пойдут бодрее, и наконец-то зритель увидит обещанную шутку и весёлое слово, которые греют солдата в бою и без которых не прожить и часа. Однако на Берлин они пошли в прямом смысле слова как зомби - шатаясь в красном и синем свете, с пустыми глазами и замедленным движениями. В финале актеры зажигают поминальные свечи и стоят во тьме, освещаемые только этим замогильным огнем. На место Победы поставлена могила - куда уж яснее.
Это очень печальная ситуация. Творцы транслируют идеи, живущие в коллективном бессознательном. Бурные аплодисменты и цветы в конце спектакля показали, что в данном случае творец не обманул ожиданий. Как мы можем победить, если у нас нет образа победы? Ни на уровне осмысления, ни на уровне изображения для создателей и зрителей спектакля нет победы, достоинства, нравственной силы, а есть жертвы, боль и смерть.
Кто-то скажет, что у нас война, нам тяжело, и это отражается в искусстве. Однако в данном случае отражается не только это. Во времена Твардовского шла гораздо более страшная война, и всем тогда было гораздо тяжелее, однако Твардовский написал великолепную книгу, из которой сразу ясно, почему мы победили, а на нашей сцене к сожалению идут спектакли, эксплуатирующие образ жертвы.
Самое печальное, что это не единичный случай. В таком же виктимном ключе выдержан спектакль “Время. Выбор. Воля” Русского драматического театра имени П. Луспекаева на основе стихов донбасских авторов (http://oduvan.org/interesnosti/sdelano-v-donbasse/nam-nuzhna-odna-pobeda/). Если у современных писателей режиссеру приходилось отбирать подходящий материал, игнорируя многочисленные стихи, которые не укладываются в образ жертвы, то в спектакле "Книга про бойца" прямой и недвусмысленный текст Твардовского деконструируется и наполняется противоположным смыслом. И чем талантливей это сделано, тем хуже для нас всех.
Об актерской игре, костюмах и прочей технологии я ничего не могу сказать, замечаний у меня нет, все эти средства были полноценно применены для воплощения замысла режиссера. О замысле я и хотела поговорить в первую очередь.
Поразительно, как режиссер использовал все доступные ему ресурсы, чтобы полностью уничтожить дух книги Твардовского, и сумел вместо спокойной уверенности и человеческого достоинства показать истерику, надрыв и мрачную неадекватность. "Заломы рук, закаты глаз, я вам устрою декаданс!", как пела "Серебрянная свадьба", и это вместо Василия Тёркина, бойца-победителя! Совершенно непонятно, как могли победить врага персонажи спектакля. Они и не победили, и не победят, потому что у них нет образа победы. В спектакле образ победы последовательно разрушается во всех эпизодах.
Один из первых эпизодов - знакомая со школьной скамьи "переправа, переправа", в ходе которой первый взвод сделал невозможное - закрепился на вражеском берегу под страшным огнем противника. Наши победили, однако на сцене все плачут, шатаются, играет мрачная музыка и горят потусторонние огни.
Единоборство с немцем, которое у Твардовского показано как поединок воли и силы, когда наш боец побеждает за счет мобилизации всех внутренних резервов, мужества, разума и энергии, в спектакле превратилось в какую-то истерику, в ходе которой персонаж впадает в транс, не поднимается над собой, а падает на нижний звериный уровень, дерётся не помня себя, и в финале истерически рыдает над побежденным фашистом. У Твардовского Тёркин победил за счёт своей нравственной силы, потому что за ним правда, потому что Бог попираем не бывает, потому что зло должно быть наказано, и читатель ощущал эту нравственную высоту бойца. Зритель в спектакле видит измученного надломленного человека, за которым нет ничего, кроме его животных инстинктов. Контраст разительный.
Перечень можно продолжать: родная сторона вспоминается солдату во время пыток и избиений; ни орден, ни медаль боец не получает, потому что он гибнет на операционном столе, и так далее, по всем пунктам. Постоянно на сцене темнота, тоска, ужас, боль, кровь и нескончаемый кошмар. Пока описывалось отступление на восток под ударами превосходящих сил противника, у меня ещё теплилась надежда, что в наступление на запад они пойдут бодрее, и наконец-то зритель увидит обещанную шутку и весёлое слово, которые греют солдата в бою и без которых не прожить и часа. Однако на Берлин они пошли в прямом смысле слова как зомби - шатаясь в красном и синем свете, с пустыми глазами и замедленным движениями. В финале актеры зажигают поминальные свечи и стоят во тьме, освещаемые только этим замогильным огнем. На место Победы поставлена могила - куда уж яснее.
Это очень печальная ситуация. Творцы транслируют идеи, живущие в коллективном бессознательном. Бурные аплодисменты и цветы в конце спектакля показали, что в данном случае творец не обманул ожиданий. Как мы можем победить, если у нас нет образа победы? Ни на уровне осмысления, ни на уровне изображения для создателей и зрителей спектакля нет победы, достоинства, нравственной силы, а есть жертвы, боль и смерть.
Кто-то скажет, что у нас война, нам тяжело, и это отражается в искусстве. Однако в данном случае отражается не только это. Во времена Твардовского шла гораздо более страшная война, и всем тогда было гораздо тяжелее, однако Твардовский написал великолепную книгу, из которой сразу ясно, почему мы победили, а на нашей сцене к сожалению идут спектакли, эксплуатирующие образ жертвы.
Самое печальное, что это не единичный случай. В таком же виктимном ключе выдержан спектакль “Время. Выбор. Воля” Русского драматического театра имени П. Луспекаева на основе стихов донбасских авторов (http://oduvan.org/interesnosti/sdelano-v-donbasse/nam-nuzhna-odna-pobeda/). Если у современных писателей режиссеру приходилось отбирать подходящий материал, игнорируя многочисленные стихи, которые не укладываются в образ жертвы, то в спектакле "Книга про бойца" прямой и недвусмысленный текст Твардовского деконструируется и наполняется противоположным смыслом. И чем талантливей это сделано, тем хуже для нас всех.