Заметил несколько тут моментов, может, тебе и интересных.
1. Как тут выше уже говорят, у тебя, мне кажется (я более остро выражусь) практически как бы противоречие в тексте. Ты сама пишешь так, что кажется очевидным, что очень существенные различия есть у разных эпох, и то, что у каких-то писателей они сводятся к нескольким словоупотреблениям, выглядит у тебя так, что это милая наивность, да и в целом видно, что существенные отличия ты видишь, признаешь, они для тебя очевидны. А вот то, что их видят авторы и читатели беллетристики - это для тебя тревожный симптом. Ничего особенно странного в таком противоречии нет, вон и цитата из ЛН выше об этом же примерно. Но интересно.
2. Вообще-то мне кажется, что больше популярность попаданчества (в наше прошлое) скорее говорит о потребности связи со своей историей. Желание того, чтобы так оно и было, и нередко как раз более или менее убедительное, но развитие темы в этом направлении. Это, конечно, может быть тревожным симптомом, но и в несколько другом смысле - что современный человек в современном мире не чувствует себя дома. А скорее чувствует себя дома там. Отчасти, правда, это может быть и желанием бегства не обязательно в свое, но и "куда угодно" ("в иные миры"), но всё же в свои-то больше - ты же сама статистику приводишь, в свое прошлое хотят чаще. Понятно, конечно, что часто человек в современном неудовлетворительном (как он его ощущает) хочет в прошлое просто в поисках разнообразия, "за этноэкзотикой" как бы. Но это не убирает соображения о статистике, которое ты приводишь, всё же больше в свое, чем куда попало или к афропапуасам. Тут правда может быть печальная прагматика такого сорта: писатели, как более старые, еще что-то о прошлом знают, и используют его просто на потребу более молодым читателям, для которых это уже совсем чужое... такая гипотеза несколько менее оптимистична; но даже если бы и так, то всё равно же читают.
3. Кстати, похоже, что попадание к дикарям (а мне кажется, настоящие романы о попаданцах ведут род скорее может даже от них) - это не просто попадание в иной мир, а и как бы попадание в прошлое. Причем именно по сознательной или нет мысли автора: человек попадает в более первобытное общество, в чём-то более родное, чем печально изменившийся Запад. А ведь это чуть ли не ЛН первый - или кто? - сомневался в первобытности "первобытных" народов. Но даже если он полностью прав, то эти "реликтовые" этносы - всё равно сравнительно первобытны - они даже на пике не знали ни сравнимого с нынешним западным (ну и нашим) вавилонского подъема техники (если и знал сравнимое, то так давно, что забыл напрочь), ни христианства, ни (!) псевдохристианства, от которого уже тошнило некоторых западных авторов, писавших о попадании к дикарям. Скажем, в случае с Меллвилом вроде и довольно очевидно (хотя можно сказать он и случайно писал об этом).
1. Как тут выше уже говорят, у тебя, мне кажется (я более остро выражусь) практически как бы противоречие в тексте. Ты сама пишешь так, что кажется очевидным, что очень существенные различия есть у разных эпох, и то, что у каких-то писателей они сводятся к нескольким словоупотреблениям, выглядит у тебя так, что это милая наивность, да и в целом видно, что существенные отличия ты видишь, признаешь, они для тебя очевидны. А вот то, что их видят авторы и читатели беллетристики - это для тебя тревожный симптом. Ничего особенно странного в таком противоречии нет, вон и цитата из ЛН выше об этом же примерно. Но интересно.
2. Вообще-то мне кажется, что больше популярность попаданчества (в наше прошлое) скорее говорит о потребности связи со своей историей. Желание того, чтобы так оно и было, и нередко как раз более или менее убедительное, но развитие темы в этом направлении. Это, конечно, может быть тревожным симптомом, но и в несколько другом смысле - что современный человек в современном мире не чувствует себя дома. А скорее чувствует себя дома там.
Отчасти, правда, это может быть и желанием бегства не обязательно в свое, но и "куда угодно" ("в иные миры"), но всё же в свои-то больше - ты же сама статистику приводишь, в свое прошлое хотят чаще.
Понятно, конечно, что часто человек в современном неудовлетворительном (как он его ощущает) хочет в прошлое просто в поисках разнообразия, "за этноэкзотикой" как бы. Но это не убирает соображения о статистике, которое ты приводишь, всё же больше в свое, чем куда попало или к афропапуасам. Тут правда может быть печальная прагматика такого сорта: писатели, как более старые, еще что-то о прошлом знают, и используют его просто на потребу более молодым читателям, для которых это уже совсем чужое... такая гипотеза несколько менее оптимистична; но даже если бы и так, то всё равно же читают.
3. Кстати, похоже, что попадание к дикарям (а мне кажется, настоящие романы о попаданцах ведут род скорее может даже от них) - это не просто попадание в иной мир, а и как бы попадание в прошлое. Причем именно по сознательной или нет мысли автора: человек попадает в более первобытное общество, в чём-то более родное, чем печально изменившийся Запад. А ведь это чуть ли не ЛН первый - или кто? - сомневался в первобытности "первобытных" народов. Но даже если он полностью прав, то эти "реликтовые" этносы - всё равно сравнительно первобытны - они даже на пике не знали ни сравнимого с нынешним западным (ну и нашим) вавилонского подъема техники (если и знал сравнимое, то так давно, что забыл напрочь), ни христианства, ни (!) псевдохристианства, от которого уже тошнило некоторых западных авторов, писавших о попадании к дикарям. Скажем, в случае с Меллвилом вроде и довольно очевидно (хотя можно сказать он и случайно писал об этом).
Reply
Leave a comment