О детском чтении
Навеяно вот этим
Вальтер Скотт или Фенимор Купер - это, по-моему, сейчас уже читать невозможно. Такое меееедленное, многослоооовное повествование.
Меня давно занимает этот вопрос - как так получается, что уже читать невозможно? Гёте с сестрой (кажется, это была сестра? какая-то девочка, во всяком случае) разыгрывали в лицах "Мессиаду" Клопштока, попытайтесь только представить! Гёте было тогда лет 8 - 10. Оруэлл писал, что читая первые главы "Дэвида Копперфильда", был уверен, что книга написана его ровесником, то есть девятилетним мальчиком. Прошло не так уж много времени, и уже невозможно себе представить ребёнка не то что с Клопштоком, с Диккенсом в руках! Роман бы меня поправил: вместо Клопштока надо поставить Ломоносова (или Хераскова?), а вместо Диккенса уж не Достоевского ли? Но всё равно, всё равно, разница очень существенная.
Казалось бы, что там ребёнок знает-читает до девяти лет? А ещё ведь надо успеть погулять, поиграть да мало ли. А оказывается, читательский вкус уже сформирован, да так, что остаются лишь какие-то вариации в жёстко заданных границах.
Вальтер Скотт или Фенимор Купер - это, по-моему, сейчас уже читать невозможно. Такое меееедленное, многослоооовное повествование.
Меня давно занимает этот вопрос - как так получается, что уже читать невозможно? Гёте с сестрой (кажется, это была сестра? какая-то девочка, во всяком случае) разыгрывали в лицах "Мессиаду" Клопштока, попытайтесь только представить! Гёте было тогда лет 8 - 10. Оруэлл писал, что читая первые главы "Дэвида Копперфильда", был уверен, что книга написана его ровесником, то есть девятилетним мальчиком. Прошло не так уж много времени, и уже невозможно себе представить ребёнка не то что с Клопштоком, с Диккенсом в руках! Роман бы меня поправил: вместо Клопштока надо поставить Ломоносова (или Хераскова?), а вместо Диккенса уж не Достоевского ли? Но всё равно, всё равно, разница очень существенная.
Казалось бы, что там ребёнок знает-читает до девяти лет? А ещё ведь надо успеть погулять, поиграть да мало ли. А оказывается, читательский вкус уже сформирован, да так, что остаются лишь какие-то вариации в жёстко заданных границах.