Отложенная революция
Сегодня возвращаюсь с работы домой, захожу в лифт, и со мной заходят двое молодых людей, парень и девушка, темнокожие. Поздоровались, и парень говорит: какой у вас голос приятный, откуда вы?
я говорю: я с Украины.
а они сразу: с Украины? у вас там революция!, как оно там, какая обстановка?
я говорю: обстановка сложная, все непросто, но постепенно все наладится. Транспорт работает, банки работают, я сегодня перевод по Вестерн Юнион посылала, и мне подтвердили, дойдет; пенсию знакомые старушки получили; студентка близкая мне вернулась к занятиям
Они уже доехали до своего этажа, но стоят в дверях, не уходят, интересно им.
А вы, говорят, как? рады, что революция?
Конечно, рада!, говорю, эта революция 20 лет как опоздала, да лучше поздно, чем никогда.
Попрощались они, пожелали успеха революции, и я домой поехала.
Еду и вспоминаю, как давно, больше 20 лет назад, шла избирательная кампания в первый горбачевский совет народных депутатов. Я работала в НИИПТмаше, в Краматорске, это Донецкая область, и вот у нас собрание трудового коллектива по выдвижению кандидатов в депутаты Верховного Совета. Было несколько кандидатов, и среди них был человек от украинской партии националистов, они как то иначе тогда назывались, фамилию я не помню. Собрание велось на русском, конечно, тогда вообще украинский язык был не в ходу на Донбассе. Мне это было в общем то все равно, потому что я туда приехала после института, а до этого училась и жила в Сибири, в украинской школе не училась, языка не знала и ни к чему мне он был. Так вот, вышел этот человек, от националистов, и начал говорить речь на украинском языке. Он говорит, а в зале смеются, он дальше, а они еще больше смеются. И так мне стыдно стало, просто невмоготу. Председательствующий, тоже не помню фамилию, какой то глупый государственный еврей, зал вроде бы успокаивает, а сам так тонко над этим националистом издевается, что он по украински говорит. Я попросила слова, и мне его сразу дали, думали, что я его потопчу, у меня репутация была такой острой на язык 'евреечки'. А я сказала: с каких это пор на Украине украинская речь вызывает смех? У вас у половины в паспортах в пятой графе написано "украинец". Это просто срам! и все замолчали, перестали смеяться, и человек закончил свою речь.
а националисты потом меня позвали на свое собрание, разбирать предложения по новой Конституции, но не сложилось у меня с ними, не подошли им мои соображения, оно и понятно. Но именно тогда я поняла , что дело будет, их дело, рано или поздно.
Тогда же, на другом собрании, выдвигался некто Карасев от города, в областной совет, вроде бы, он был преподавателем какой то партийной дисциплины, типа истории партии, в местном машиностроительном институте. Говорил он гладко, зажигательно, вроде как все тогдашние идеи в его речи прозвучали, и зал его очень поддерживал. А я не очень, не нравился он мне почему-то, и об этом в институте знали. Я попросила слова, мне дали, вышла на трибуну, а мне говорить не дают, хлопают. Мне в жизни так не хлопали, ни до, ни после. Только рот открою, забивают аплодисментами.
Ладно, говорю, хлопайте. Пока не скажу, зачем вышла, с трибуны не сойду.
Минут пятнадцать простояла, наконец дали сказать. После собрания человека два подошли, пожали руку.
Выбрали этого Карасева, а он меньше чем через год в Москве всплыл, полковником ГБ вроде как оказался.
И вот сейчас опять Россия, гебня воду мутит, лезет на Украину, из Крыма хотят сектор Газа сделать, Донбасс в Приднепровскую республику превратить. История повторяется, одна надежда на молодых, новых людей, что они не дадут советскому старью опять на кон влезть.
я говорю: я с Украины.
а они сразу: с Украины? у вас там революция!, как оно там, какая обстановка?
я говорю: обстановка сложная, все непросто, но постепенно все наладится. Транспорт работает, банки работают, я сегодня перевод по Вестерн Юнион посылала, и мне подтвердили, дойдет; пенсию знакомые старушки получили; студентка близкая мне вернулась к занятиям
Они уже доехали до своего этажа, но стоят в дверях, не уходят, интересно им.
А вы, говорят, как? рады, что революция?
Конечно, рада!, говорю, эта революция 20 лет как опоздала, да лучше поздно, чем никогда.
Попрощались они, пожелали успеха революции, и я домой поехала.
Еду и вспоминаю, как давно, больше 20 лет назад, шла избирательная кампания в первый горбачевский совет народных депутатов. Я работала в НИИПТмаше, в Краматорске, это Донецкая область, и вот у нас собрание трудового коллектива по выдвижению кандидатов в депутаты Верховного Совета. Было несколько кандидатов, и среди них был человек от украинской партии националистов, они как то иначе тогда назывались, фамилию я не помню. Собрание велось на русском, конечно, тогда вообще украинский язык был не в ходу на Донбассе. Мне это было в общем то все равно, потому что я туда приехала после института, а до этого училась и жила в Сибири, в украинской школе не училась, языка не знала и ни к чему мне он был. Так вот, вышел этот человек, от националистов, и начал говорить речь на украинском языке. Он говорит, а в зале смеются, он дальше, а они еще больше смеются. И так мне стыдно стало, просто невмоготу. Председательствующий, тоже не помню фамилию, какой то глупый государственный еврей, зал вроде бы успокаивает, а сам так тонко над этим националистом издевается, что он по украински говорит. Я попросила слова, и мне его сразу дали, думали, что я его потопчу, у меня репутация была такой острой на язык 'евреечки'. А я сказала: с каких это пор на Украине украинская речь вызывает смех? У вас у половины в паспортах в пятой графе написано "украинец". Это просто срам! и все замолчали, перестали смеяться, и человек закончил свою речь.
а националисты потом меня позвали на свое собрание, разбирать предложения по новой Конституции, но не сложилось у меня с ними, не подошли им мои соображения, оно и понятно. Но именно тогда я поняла , что дело будет, их дело, рано или поздно.
Тогда же, на другом собрании, выдвигался некто Карасев от города, в областной совет, вроде бы, он был преподавателем какой то партийной дисциплины, типа истории партии, в местном машиностроительном институте. Говорил он гладко, зажигательно, вроде как все тогдашние идеи в его речи прозвучали, и зал его очень поддерживал. А я не очень, не нравился он мне почему-то, и об этом в институте знали. Я попросила слова, мне дали, вышла на трибуну, а мне говорить не дают, хлопают. Мне в жизни так не хлопали, ни до, ни после. Только рот открою, забивают аплодисментами.
Ладно, говорю, хлопайте. Пока не скажу, зачем вышла, с трибуны не сойду.
Минут пятнадцать простояла, наконец дали сказать. После собрания человека два подошли, пожали руку.
Выбрали этого Карасева, а он меньше чем через год в Москве всплыл, полковником ГБ вроде как оказался.
И вот сейчас опять Россия, гебня воду мутит, лезет на Украину, из Крыма хотят сектор Газа сделать, Донбасс в Приднепровскую республику превратить. История повторяется, одна надежда на молодых, новых людей, что они не дадут советскому старью опять на кон влезть.