Тадеуш Кантор и смерть искусства:
Невозможный Театр
2.
ПСЕВДОАВАНГАРДНЫЕ ПРОЦЕДУРЫ
ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ТЕАТРА
Вовлеченность в искусстве равнозначна сознанию целей и функций искусства и его развития.
Механизм и функции этой вовлеченности определены жесткими условиями, которых не способны принять карьеристы от искусства.
Поэтому они предпочитают иную форму: прикладную.
Поверхностное применение приемов, сфабрикованных напоказ, для достижения моментального, «ситуативного» (ситуацией является «представление» той или иной пьесы) результата и эффекта.
Все это основано на видимости, которая принимается с легкостью, не обладая остротой и рискованностью подлинных качеств искусства.
Нынешний профессиональный театр, сохранившийся при жизни только благодаря своей институциональности, неспособный к рождению подлинной, независимой эволюционной идеи - стремится «осовремениться» любой ценой.
Поскольку в таких «экстренных» случаях как правило хромает глубина знания о важных течениях во всей целостности искусства ХХ века - берется то, что лежит «сверху», что окажется необходимым прямо сейчас, как при просмотре рекламного проспекта товаров.
О такой постыдной процедуре говорят как о «черпании полными руками достижений современного искусства».
По сей день со сцены нас пугают останки сюрреализма, сводящие это великое движение интеллекта к примитивной похоронной галантерее, и то опоздав на полвека.
До сих пор еще мы натыкаемся на следы интеллектуального опустошения, произведенного сценическими актами «бебеховости», как сказал бы Виткацы, поразительно бездумным п р и л о ж е н и е м тенденции, пронизавшей все искусство пятидесятых и шестидесятых годов нашего века, самой захватывающей, энигматичной, принявшей имя искусства «бесформенного» (l’informelle).
Это было постижением глубочайших пластов личности, человеческого существования, онтологии, материи, не дающей себя охватить с помощью рациональных законов конструкции, превращающей творчество в духовную манифестацию и в д е й с т в и е.
Нужно быть знакомым с колоссальным содержанием творчества этого глобального движения, чтобы узреть нелепость и претенциозность тех п р и л о ж е н и й театральных и чисто внешних средств, симулирующих будто бы «глубину», мартирологию и патологию. Через несколько лет после исчерпания хэппенингового движения, последовавшего за движением информель, некоторые режиссеры сообразили, что теперь можно бы использовать практики хэппенинга в театре. И используют! Они выбрали очевидно выгодный момент, когда все уже позади, понятие хэппенинга стало чуть ли не музейным и, что самое важное: не представляет собой риска.
Однако самым смешным здесь является другое: не имея понятия об этом феномене искусства (а ведь уже целые тома о нем написаны), они не имеют понятия, что суть хэппенинга в представлении реальности через реальность - что хэппенинг исключает методы каких-либо имитаций и иллюзий, что действие, происходящее симультанно, образует т.н. «предельную» структуру, разрывающую все логические взаимосвязи.
Чтобы замаскировать все «недостатки» и полную невключенность (по крайней мере, когда уже поздно) в саму идею - они выбирают себе пьесы «табу» - которые могут поднять авторитет (им не принадлежащий) - этого жалкого падения. Крайняя безвкусица провоцирует то, что актер, важнейший сомножитель театра, оказывается легкомысленно предоставлен сам себе, своим старым средствам выражения, вместо того, чтобы получить в руки новые методы и формы, необходимые для «подчинения» и овладения новой ситуацией.
АКТУАЛЬНЫЕ ИДЕИ ИСКУССТВА
Анти-искусство.
Смерть искусства.
Каждая конвенция в искусстве имеет узурпаторскую склонность о т о ж д е с т в л я т ь с я с понятием искусства вообще.
На этапе зарождения и роста это биологически и естественно объясняется витальной энергией, в фазе упадочного окостенения и потери шансов дальнейшего развития - вытекает из инстинкта самосохранения.
В это время все усилия направлены на то - и удается это очень легко - чтобы уже мертвые средства и методы рассматривались как вечные, абсолютные и неопровержимые - буквально как суть искусства.
Понятие и с к у с с т в а с этого момента становится ширмой, маскирующей косность и чисто ж и т е й с к и й п р е с т и ж, из-за которой выдвигаются эпохальные лозунги - табу: всякого рода святости, вечных эстетических ценностей, мастерства, достоинств гуманистических, нравственных и т.п. Противдействие такой ситуации получает клеймо «выступление против и с к у с с т в а».
Нет ничего удивительного в том, что радикальные и революционные движения ХХ века, низвергающие многовековую конвенцию искусства, основанную - в двух словах - на отделении эстетических ценностей от целой совокупности всех проявлений жизни - выдвинули постулат а н т и - и с к у с с т в а и концепцию с м е р т и и с к у с с т в а - не как лозунги деструктивные и нигилистические, но совсем наоборот: дающие новую ориентацию и создающие новые жизненно важные условия.
ТОТАЛЬНОЕ ДИСПОНИРОВАНИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ
Начало ХХ века, время разрушения неопровержимых ценностей - привело в искусстве - возможно, намного раньше, чем в иных областях жизни - к острейшей ревизии «вечных законов».
Внезапно обнаружилось, что многовековая конвенция экстрагирования т.н. эстетических ценностей, о т д е л е н и е их от о б щ е й р е а л ь н о с т и жизни, заключение их в т.н. п р о и з в е д е н и и и с к у с с т в а - является устаревшей, схоластичной и противоправной с ее и с к л ю ч и т е л ь н ы м п р а в о м заниматься исключительными практиками.
Выдвинут постулат системы, в которой т.н. эстетические ценности не выделялись бы из общей реальности, но интегрировались в эту реальность, вмешивались бы в нее в к а ж д ы й м о м е н т и н а к а ж д о м у р о в н е социума, придавали бы всей реальности высший смысл.
Выдвинут критерий, известный как тотальное диспонирование действительностью.
Это была безжалостная атака, смертельный удар, нанесенный искусству в его мертвых святилищах и пантеонах.
Поэтому Малевич, Виткевич и множество им подобных предсказывали к о н е ц и с к у с с т в а - когда им будет пронизана вся действительность.