Тадеуш Кантор... Мета... И ведь хрен кто до конца дочитает, до зелененького, так ведь?
Широкоформатный морской хэппенинг
Хэппенинг называется ш и р о к о ф о р м а т н ы й м о р с к о й х э п п е н и н г, происходит на пляже Балтийского моря в районе Лазы, на расстоянии 4 километров от Ошек и 27 километров от Кошалина,
задействованный отрезок пляжа имеет около 1000 метров в длину, объективная данность моря должна разбиваться движением, ритмом и разнообразием звука, не превышающими, однако, возможностей человеческого восприятия.
МОРСКОЙ КОНЦЕРТ
Части концерта: увертюра - пауза дженерале - фуга - пассакалья ариозо - кантабиле - кон фуоко - финал.
На песке расставлены стулья - несколько сотен стульев ровными рядами с одинаковым интервалом - первые ряды постепенно погружаются в море - публика занимает места - образуется плотная масса сидящих людей - теперь с невероятной тщательностью упорядочиваются и выравниваются ряды - переставляются и передвигаются стулья - пересаживаются люди - все выравнивается - все поправляется - бесконечно долго - педантично - и детально - опять и опять выверяется заново - корректируется - и снова выравнивается - во всех направлениях - с полным осознанием значимости этого порядка - самого по себе - бессмысленного - и маниакального - карательного формирования - подгонки - выверенности - субординации - седентарный четырехугольник в песке - целиком обращенный к морю - в которое он погружается постепенно и упорядоченно.
Моторка отвозит дирижера во фрачном костюме к платформе далеко в открытом море - дирижер поднимается по ступенькам, затопленным - волнами - встает перед пюпитром - лицом к морю - воздевает руки - начинается морской концерт - насильственно сформированный четырехугольник аудитории - захлестываемый волнами - далеко от земли дирижер в - черном фраке - он кажется все более далеким - движения рук убедительные и гипнотические - дирижер высоко поднимает левую руку - издалека вдоль кромки воды с сумасшедшей скоростью летит мотоцикл - проносится между зрителями - разбрызгивая волны - на полном газу - за ним другой - третий - четвертый - пятый - мотоциклетная фуга - дирижер поднимает правую руку - с другой стороны надвигается огромный трактор - рев мотоциклов - тяжелый рокот трактора - брызги воды - размеренные удары пенных волн - дирижер стреляет вверх из ракетницы - от горизонта скользит спасательная моторка - сирена во всю мочь - тревожный визг сирены - дирижер поворачивается к публике - принимается бросаться в слушателей дохлой рыбой из огромного ведра - методично - потом с растущей яростью внезапно снимает фрак и держа его, со свисающими фалдами, за концы рукавов - заслоняется им - в такой позе уже и остается.
ПЛОТ МЕДУЗЫ
25 августа 1967 года
3 пришвартованных к берегу больших понтона работники соединяют досками, укладывая их одна к другой в виде широкой палубы - однако волна настолько высока, что заливает понтоны целиком - они слишком тяжелые, чтобы можно было их передвинуть - необходимо их полностью демонтировать, вычерпывать воду ведрами и черпаками, после чего переносить на новое место и заново монтировать и обивать - это происходит безнадежно долго - на берегу собирается все большая толпа людей - на помощь приходит подразделение солдат.
18 июня 1816 года
Фрегат «Медуза» и три сопровождающих его судна, корвет «Эхо», торговое судно «Лоара» и бриг «Аргус», покинули Францию, чтобы доставить в Сан-Луи (Сенегал) губернатора и высокопоставленных лиц, управляющих этой колонией. На борту находились около четырехсот людей, команда и пассажиры. 2 июля фрегат наткнулся на риф д’Аргуин, и после пяти дней напрасных усилий сняться с мели был построен плот, на который погрузились сто сорок девять жертв кораблекрушения, в то время как остальные захватили лодки. Вскоре после того с лодок перерубили канаты, тянущие плот, оставив его посреди бездонного океана. Тогда голод, жажда, отчаяние вооружили людей друг против друга. В конце концов, после двенадцати дней нечеловеческих страданий, «Аргус» поднял на борт пятнадцать агонизирующих людей…..
Чарльз Клемент: «Жерико»
1818 год
С душой омраченной, истерзанной муками совести, Жерико создал дело всей своей жизни: Плот Медузы.
Антони Этекс:
«Три надгробия Жерико»
25 августа 1967 года
Б. вбивает глубоко в песок деревянный кол - привязывает к нему толстую веревку - конец которой в виде петли набрасывает себе на шею, обмотанную куском ткани - и так, привязанный, ходит вокруг кола, наподобие коловорота - является ли это приготовлением к самому процессу - или высвобождением собственной личности - непредвзятым чистым эксгибиционизмом - или храбрым и дерзким вхождением в положение, крайне оскорбительное для конвенционального понятия реноме - Б. должен сделать нечто, что будет одновременно и скульптурой, и плотом - а значит, именно что не будет ни тем, ни другим - а чем-то, что за гранью произведения искусства и за гранью «предмета», а значит, чистым фактом - может быть, только действием - событием - основа уже выстроена другими - с этим он как бы согласен - остается то, что должно стать мачтой, парусом, такелажем - Б. складывает и соединяет сегменты - связывает веревками - грубо обтесывает топором - напоследок - остается еще момент воздвижения.
1967 год
«Хэппенинг для меня является одним из способов овладеть предметом, попыткой поймать его in flagranti (с поличным).
При отслеживании его качеств, ошибок, преступлений, перипетий, скрытых и замаскированных деталей требуется быть очень аккуратным. Для того, чтобы напасть на его верный след, необходима интуиция, и в то же время - необычайная настойчивость при кропотливом сборе второстепенных мелочей, улик, информации. Весь этот процесс похож на накопление «вещественных доказательств» в ходе следствия.»
Тадеуш Кантор, «О хэппенинге»
1818 год
С той страстью к достоверности, что является характерной особенностью нашего времени, он составляет протокол этого дела (кораблекрушение «Медузы») со строгостью, настойчивостью и точностью, достойными судебного дознавателя. Он собрал настоящее dossier, разбухшее от подлинных материалов и всякого рода документов. Завязал близкие отношения с гг. Корреа и Савиньи, главными актерами этой драмы, оставшимися в живых. Отыскал плотника с «Медузы», одного из пятнадцати, вырванных из рук смерти, и поручил ему изготовить модель плота, отображающую с чрезвычайной точностью все подробности плотницкой работы, а на плоту поместил фигуры из воска.
Чарльз Клемент: «Жерико»
1967 год
«На запись, приведенную выше, я натолкнулся уже после реализации «морского хэппенинга», в котором «Плот Медузы» стал важным акцентом. Такое исключительное сходство принципов подтверждает правильность выбора этой темы. Жерико создал свой «Плот Медузы» как тип репортажа о хронике событий, в стилистике прессы, однако намного более интересным оказался его метод работы: тот великий пыл, с которым он осуществлял этап подготовки, исследования и сбора материала - вещественного и доказательного, расследуя прошлое со страстью прирожденного детектива.»
Т.К.
25 августа 1967, продолжение
Теперь на пляже установлен длинный стол, накрытый белой скатертью. На столе стоят рупоры, лежат репродукции «Плота Медузы», бумаги, очиненные карандаши, за столом сидит в полном составе жюри, представленное известными и уважаемыми критиками. Председательствующий объявляет о торжественном открытии жюри.
«Реконструкция «Плота Медузы», которая начнется через минуту, не должна стать выверенной и бездушной копией шедевра эпохи романтизма. Поощряем всяческое использование любых предметов современной туристической продукции; резиновых матрасов как можно более яркой расцветки, спасательных кругов, костюмов бикини, махровых полотенец, нейлоновых, пластмассовых изделий, транзисторов и т.п.
Само собой, все это никого не освобождает от точного соответствия движений, поз и внутренних переживаний. Призываем всех к массовому участию.»
Для возможности всеобщего участия в творческом процессе, а также чтобы создать момент коллективной ответственности, было напечатано некоторое количество экземпляров репродукции произведения Jean’a-Louis’a-Andrégo-Théodore’a Géricault’a под названием «Плот Медузы» и роздано толпе, которая, таким образом, могла спокойно наблюдать за развитием событий, корректировать его и даже критиковать.
Для реконструкции этого колоссального ассамбляжа тел были приглашены особы из публики.
Члены жюри придают необходимые позы, жесты, сравнивают с оригиналом, объясняют, обсуждают, углубляются в подробнейшие детали. Вот некоторые выдержки, записанные на магнитофонную ленту.
- Мужчина, лежащий на спине в левом углу картины - еще слишком много жизни - прошу тело полностью расслабить - как-то так запасть в себя - глаза и живот запавшие - голову запрокинуть сильнее - не нужно излишне с собой церемониться - прошу вас осознать сверхчеловеческие старания автора - через несколько месяцев мастерская Жерико превратилась в подобие морга, в котором он хранил трупы до тех пор, пока те не разлагались - вы являетесь одним из них - я попросил бы коллег из жюри воздержаться от категорических суждений - я голосую за состояние обморока - переходим к номеру два - старец, сидящий в состоянии полной деменции - прошу вас локтем правой руки упереться в правое колено и ладонью подпереть правую щеку - ближе к уху - излишне говорить, что вы потеряли сына - попрошу вас сжать челюсти - сильно согнуть спину - это поможет выразить отчаяние - протестую, это излишняя психология - сгибание просто соединяет спину и голову, образуя идеальную дугу, которая, по отношению к вертикали подпирающей руки - давайте не будем поддаваться фальшивым чарам формализма - я решительно утверждаю, что в данной фигуре автор пока еще не нарушает сухих классических канонов - эта фигура попросту банальна и конвенциональна - склоняюсь к тому же мнению - если мы отдадим себе отчет, что на этом плоту произошли события, леденящие кровь в жилах, не исключая каннибализма - такая идиллическая фигура почти что Сивиллы - вернемся к сыну в объятиях отца - попрошу надеть носок на левую ногу - во имя правды я требую полного обнажения умершего сына - повторяю - я голосую за предсмертное состояние - предсмертное - носок! - брюки! - я вам всем инкриминирую мелочную придирчивость - нельзя растлевать детей! - господа, как же мы далеки от великой и отважной эпохи романтизма! - перейдем к следующей группе! - номер пять - попрошу упасть лицом на плот - руки вытянуты перед собой - спина - показать спину - максимум отчаяния в спине - не лишним будет упомянуть, что для этого персонажа позировал сам великий Делакруа - фигура, образующая вершину пирамидальной композиции, которая является Негром - в левую руку возьмите - рубашку - попрошу махать - рубашка развевается на ветру - вы видите вдалеке - корабль -
АГРАРНАЯ КУЛЬТУРА НА ПЕСКЕ
На песок высыпается целая груда макулатуры - газеты - ежедневники - периодика - распространяется среди толпы зрителей - специальные инструкторы выстраивают людей в шеренги - на равном расстоянии друг от друга - по знаку все наклоняются - выкапывают ямку - сажают газету - соответствующим образом - закапывают - прихлопывают песок - следя за тем, чтобы над землей выступал кусок газеты надлежащей высоты - инструкторы раздают указания - напоминают - добиваются - правильных отступов - предписанных форм - ряд за рядом продвигаются вперед - ритмично наклоняются - сажают в отмеренных координатах - закапывают - делают несколько шагов - и снова наклоняются - сажают - бесконечно - вся колонна движется через пляж - за собой оставляя сотни посаженных газет - целое поле саженцев.
ЭРОТИЧЕСКИЙ БАРБУАЖ
Состав используемой массы - томатный соус - смешанный с несколькими ведрами оливкового масла - с добавлением изрядного количества крахмала, разведенного до состояния жидкой кашицы - с добавлением нужного количества песка в пропорции, необходимой для получения консистенции однородной густой мази - требуемые качества этой массы - вязкость - маслянистость - клейкость - «съедобный» цвет - место, где должен состояться эротический барбуаж, представляет собой нечто вроде огромного круглого блюда - диаметром около 8 метров - в нем должно находиться несколько десятков обнаженных женских тел - сохраняющих устойчивое горизонтальное положение - предусмотрены движения - сплетение - перекатывание - трение - переваливание - втирание липкой и жирной мази - в состоянии эйфории - в конвульсивном ритме - идеальным был бы ритм эпилептический - все в целом должно создавать впечатление материи - неопределенной - теряющей контуры и формы тел в тотальном ассамбляже - в нужный момент - тела должны выделиться из общей массы - и смешаться с публикой.
ЗАТОПЛЕНИЕ
За спинами толпы, захваченной эротическим барбуажем, несколько человек суетятся вокруг большого сундука. Эти люди плотно обертывают сундук слоями ткани и бумаги. Они сильно торопятся. Беспокойно оглядываются. С трудом распутывают веревку. Спотыкаются о свои бумаги. Приглушенным голосом отдают друг другу распоряжения. Работают тишком и несанкционированно. Пытаются реализовать свои намерения, воспользовавшись всеобщим к ним невниманием. Обезопасить сундук. Уберечь его от повреждения. От любой попытки прикоснуться к его содержимому. К сожалению, все больше людей собираются вокруг сундука. Но сундук уже упакован, снабжен предостерегающими знаками, инструкциями, почтовой символикой. Attention. Fragile. Осторожно. Верх. Don’t bond. By boat. Адрес: Галерея Фоксал, Польская Социалистическая Республика - Варшава, ул. Фоксал 1/4.
Среди публики расходится информация, что сундук этот содержит важные документы галереи: рукописи скрупулезных хроник псевдохудожественных событий, ходатайства и ответы на ходатайства, записи выступлений, комплект газетных вырезок с рецензиями критиков: селебрантов, недовольных, диссидентов, контролеров, экзегетов, абстинентов и кибернетиков, квитанции, стенограммы, протоколы, фотографии и фотокопии, заявки на экспозицию, пакля, экспонаты - муляжи, биографии и персоналии.
Толпа вокруг сундука растет. В какой-то момент сундук переносят к самому берегу. Там со всеми предосторожностями его размещают на борту лодки, которая отходит от берега и быстро удаляется в открытое море на глазах притихшей толпы.
По сигналу отданного из ракетницы залпа - сундук бросают в море.
ПРИМЕЧАНИЯ
Развитие ситуации в ходе проведения хэппенинга четко проявило особенности и возможности этой материи, поистине непредвиденные и незапланированные, но, тем не менее, невероятно ценные с точки зрения дальнейших рассуждений.
Позволим себе краткий анализ и определим исходные данные: чудовищная масса морской воды и воздуха, чересчур запредельная, чтобы человек, стоящий на берегу, был способен вобрать ее, тем более что, по правде говоря, это «стояние» на берегу является скорее «лишением свободы», а любое «восприятие и охват» «этого чего-то», перед лицом которого мы стоим, может существовать лишь на дальней окраине сонных грёз.
Узкий и бесконечно длинный краешек того сна - это пляж. Однако сейчас я почувствовал, насколько такое определение уже не соответствует моменту: скажу больше: оно фальшиво и устарело - точнее: устарело, и значит, фальшиво. Поэтому попробуем вместо слов: «сонные грезы» ввести термин «невозможное». - «Невозможное», сущность которого сводится в конце концов к… реализации.
В этом динамичном моменте, повторяю, динамичном, мы одержали верх над позицией некогда дорогого нам сюрреализма.
Наступление цивилизации организованного отдыха порождает странное явление: в определенные месяцы года люди всех континентов перемещаются из интерьеров к берегам морей и океанов, образуя скопления абсурдной концентрации на смехотворно малых участках. В конкретно определенное время и при конкретных условиях пляж образует совершенно свободную реальность, обладающую собственными законами, которые имеют силу только в данное время и при данных условиях.
Только попробуйте что-нибудь из этой реальности перенести в другие обстоятельства, и будете осмеяны, подвергнетесь презрению, издевательствам, а возможно, и суду. Здесь правят свои законы. Обычаи, которые не могут быть поняты и приняты где-то еще, особая мораль, поведение, свободное от общепринятых конвенций цивилизации. Однако не все так уж хорошо с этой свободой.
Было бы ошибкой полагать, что свобода здесь на исключительных правах владеет всем.
Это молодая реальность, и она пока еще находится на стадии эмансипации.
Тем не менее, а возможно, именно поэтому, ей удалось уже разработать конвенции, столь же строгие, как и в повседневной жизни, и может быть, даже строже, которые скреплены модой, снобизмом, на редкость безапелляционными, драконовскими законами, парадоксальным образом противоречащими природному песку, воде, морю и солнцу. Оставив, однако, в стороне такие, возможно, слишком преждевременные утверждения, примем только, что это конвенция молодая, свежая и потому гибкая, необычно агрессивная, неофитская и ортодоксальная. Эти, может быть, педантичные рассуждения о конвенции пляжа не окажутся пустословными, если позволят нам при возможности проветрить наши слежавшиеся привычки и рутинный режим. В так называемом творческом процессе я всегда действую (и в этом нет ничего постыдного) в соответствии с какой-либо общепринятой конвенцией. Однако всегда остается сегмент, выдающийся за ее пределы, нелепый и как-то недисциплинированно болтающийся, и было бы величайшей неосмотрительностью его отсечь.
Оставлю эту метафору без комментариев.
Вернемся к делу: хотелось бы не поддаться недавней романтической и эффектной восторженности и использовать слова простые, и даже плоские. Были в этом хэппенинге «приближения» сюрреалистические, но сразу предупреждаю - это не цель - это не цель.
Не было также речи о том, чтобы вызвать шок посредством «преступления» и «нарушения» священных конвенций повседневной жизни.
И то определение, которым долгое время был очарован наш дух отрицания и разрушения, утратило свою магическую силу, спала и эта завеса.
Теперь посмотрим, что осталось на плацу. Действительно, немногое, это значит, то, чего мы до сих пор старались не замечать…. конвенциональный уклад…. Конвенциональный уклад, если он достаточно хорошо разработан и организован, способен нашу личность, справедливо стремящуюся к изоляции, довести до белой горячки. Поэтому мы используем его умышленно и полностью осознанно. Мы используем его как стойку, либо в качестве нижней подпорки, либо еще более коварно; как завесу. Для этой операции нам необходим еще один только элемент - бескорыстный, «свободный», «невозможный».
Теперь мы сделаем вот что: поместим одно на другое или наоборот.
Ах, что за возможности! - Конвенция! - Конвенционализм!
Конвенциональность! - Позор! - Плюс «невозможное»!