Главное - борьба! С кем - не важно!
Раскулачивание и последующая коллективизация поставили российское сельское хозяйство в положение вечно борющегося за урожай инвалида. Одной из проблем - по моему скромному мнению - было уничтожение в русском человеке умения и желания работать на земле. К счастью, уничтожение не полное, но достаточное для того, что последствия этого идиотского эксперимента нам приходится разгребать до сих пор (и лет 20 ещё разгребать).
Но сейчас мы не об этом. Сейчас я хочу предложить вашему вниманию кусочек из книги Гелия Ивановича Шмелёва "Аграрная политика и аграрные отношения в России в ХХ веке" ((М.: Наука, 2000), а именно - почти целиком главку "Знали ли Ленин и большевики, кто такой кулак?" Весьма поучительное чтение. Становится понятным, почему, в том числе, СССР за 70 лет создал, но так и не смог решить продовольственную проблему.
[...]
Для того чтобы разобраться в политике раскулачивания, обратимся к ленинским определениям среднего крестьянства и кулачества. В первоначальном наброске тезисов ко II конгрессу Коминтерна, написанном в 1920 г., Ленин следующим образом определял эти социальные группы: «Под "средним крестьянством" в экономическом смысле следует понимать мелких земледельцев, которые владеют, на праве собственности или аренды,... небольшими участками земли, но все же такими, которые, во-1-х, дают при капитализме, по общему правилу, не только скудное содержание семьи и хозяйства, но и возможность получать известный излишек, способный, по крайней мере в лучшие годы, превращаться в капитал, и которые, во-2-х, прибегают довольно часто (например, в одном хозяйстве из двух или из трех) к найму чужой рабочей силы». «...Крупным крестьянством ("Gropbauern") являются капиталистические предприниматели в земледелии, хозяйничающие по общему правилу с несколькими наёмными рабочими, связанными с "крестьянством" лишь невысоким культурным уровнем, обиходом жизни, личной физической работой в своем хозяйстве»1.
Итак, середняки, как и кулаки, согласно ленинскому определению, могли арендовать землю и даже нанимать батраков. Наличия или отсутствия этих признаков оказалось недостаточно для того, чтобы определить, кто кулак, а кто середняк. Общим для тех и других был невысокий культурный уровень, образ жизни, личный физический труд в своем хозяйстве. Тогда остается неясным, в чем же заключались различия? Но есть и другое определение Лениным середняка. В марте 1919 г. он характеризовал его как крестьянина, который "не эксплуатирует чужого труда, не живет чужим трудом, не пользуется ни в какой мере, никоим образом плодами чужого труда"2. Как видно, в отношении использования середняком чужого труда здесь позиции взаимоисключающие, что говорит о том, что у Ленина не было сколько-нибудь четкого представления, что есть средний крестьянин. Ленин говорил о невозможности четкого разграничения середняка и кулака при проведении налогообложения: "Советская власть требует, чтобы бедняки не платили ничего, средние умеренно и богатые много. Конечно, определить точно, кто богатый, кто бедный - нельзя..."3, - отмечал он в 1919 г. Но тогда возникает вопрос: как можно было правильно осуществлять на местах предписанную политику в отношении кулаков и середняков, не смешивая их?
На VIII съезде РКГІ(б) в марте 1919 г. Ленин рассказывал об одном агитаторе, разъезжающем по уездам, которого крестьяне спрашивали: "Определи, середняк я или нет? У меня две лошади и одна корова. У меня две коровы и одна лошадь" и т.д. Ему, - отмечал Ленин, -"необходимо обладать таким безошибочным термометром, чтобы можно было поставить его крестьянину и сказать, середняк он или нет. Для этого надо знать всю историю хозяйства этого крестьянина, отношение его к низшим и высшим группам, - а знать этого с точностью мы не можем"4.
Обращает на себя внимание относительность, условность выдвигаемого им для конкретной оценки данного крестьянства: "знать историю хозяйства". Но ведь история, особенно в сельском хозяйстве, весьма переменчива, идет через взлеты и падения. Немало зажиточных крестьян разорялось в неурожайные годы, а также от стихийных бедствий, пожаров, градобития, падежа скота. И как в таком случае прошлое могло характеризовать социальную принадлежность современных крестьян? Тот же вопрос возникал, когда приходилось иметь дело с бывшими зажиточными крестьянами, у которых уже отобрали "излишки" земли и имущества или которые, не дожидаясь конфискаций, "самораскулачивались", продавали, а то и раздавали, дарили средства производства, забивали скот, прекращали пользоваться наемным трудом из-за опасения попасть в разряд кулаков (таких самораскулачившихся семей, по самым скромным оценкам, было более четверти миллиона).
Обращение к истории вместо оценки действительного состояния хозяйства могло играть роль "несмываемого клейма" для бывших кулаков. И уж совсем не годилось для имущественно-классовой характеристики ленинское предложение определять ее по отношению крестьянина к низшим и высшим группам крестьянства, ибо заменяло объективные критерии субъективными. Не это ли чисто субъективное восприятие средним крестьянством низших и высших групп послужило основой для создания образа подкулачника, для зачисления части крестьян в ряды классовых врагов и кулацких элементов.
Известно, что среди бедняков был немалый процент лодырей, людей безалаберных, нехозяйственных, вызывавших презрение со стороны трудолюбивых мужиков. Это негативное отношение обострилось на фоне всяческого возвеличивания бедняков. Между тем ленинские рекомендации давали сельским лодырям оружие мести. Вот заметки, составленные Лениным на основе выступлений на совещании беспартийных крестьян. Из Иваново-Вознесенской губ.: "При разверстке одинаково облагаются и лодырь, и старательный, что крайне несправедливо"; из Курской губ.: "Надо, чтобы беднейшие учились у исправных... Исправных надо поддерживать"; из Тульской губ.: "Кулаков теперь нет... Чтобы не быть позорным кулаком, так лучше вовсе не работать. Труженик мог заработать, лентяй не мог"; из Новгородской губ.: "Лодыря подстегнуть"5 и т.д.
Следует отметить, что вопрос о том, что же есть такое кулак и середняк, вставал перед Лениным неоднократно, особенно в связи с его тезисом о поддержке, в том числе премированием, "старательного крестьянина".
Гвоздь вопроса "заключался в том, - говорил он в декабре 1920 г. на VIII Всероссийском съезде Советов, - как бы не получилось премирования несправедливого, премирования кулаков. Понятно, что наилучше поставлено хозяйство у зажиточного крестьянина и кулака... Если мы, вознаграждая за тщательное хозяйство, не позаботимся о том, каким путем эта тщательность в хозяйстве достигается, то естественно, что самым тщательным по хозяйственным успехам окажется кулак... Если вознаграждать его средствами производства, то есть тем, что служит для расширения хозяйства, то мы окажемся косвенно и, пожалуй, даже не совсем косвенно, участниками в развитии кулачества..."6. Политическая чудовищность и недопустимость возможного поощрения кулака представлялась в связи с тем, что на том же съезде Советов был учрежден орден Трудового Красного Знамени для награждения групп трудящихся и отдельных граждан, проявивших особую самоотверженность, инициативу, трудолюбие и организованность в решении хозяйственных задач, и этим знаком отличия предполагалось, как отметил Ленин, награждать отдельных сельских хозяев.
По вопросу о том, как различить старательных крестьян по классовому принципу, весьма примечательны ответы Ленина на записки, полученные им на том же VIII съезде.
Вопрос: «Что будет являться критерием "старательного кулака" и "старательного середняка"?»
Ответ: "Если вы спрашиваете, где критерий старательного кулака и старательного середняка, то на местах это знают прекрасно. Писать об этом закон мы не предполагаем"7.
Один из вопросов касался того, как быть, если в связи с недостаточным выполнением плана заготовки хлеба проводится конфискации имущества у кулаков. "Как поступать дальше? Проводить конфискацию дальше или только в крайнем случае, чтобы не разрушить хозяйство?"
Ответ: "В строгом соответствии с декретом Советской власти и вашей коммунистической совестью, поступайте свободно впредь так же, как поступали до сих пор"8. Иначе говоря, Ленин советует проводить и далее усиленную конфискацию кулацкого имущества, несмотря на то, что она ведет к разрушению хозяйства.
И вновь записка, видимо, неудовлетворенного ответами Ленина: «Как выделить из понятия "старательный крестьянин" - "старательный кулак"?» Ответ, по-видимому, уже раздраженного Ленина: "У нас об этом все в законе имеется (ранее говорил, что этого в законе нет. - Г.Ш.), и если вы здесь спрашиваете, то это злоупотребление вопросами".
Но вопросы не прекращаются. "Кто и как может определить старательного крестьянина, например, в какой-нибудь деревне?". Ответ: "Я уже указывал, что к этому нужно привлечь нашу партию, у нас есть комбеды, а на Украине комнезамоши" (украинские комбеды. - Г.Ш.)9.
Итак, вместо ответа, уход от вопроса.
По-видимому, окончательно запутали крестьян объяснения Ленина по поводу премий старательным крестьянам. Вот это объяснение: "Если середняк единолично получает усовершенствование, но может использовать его для превращения в кулака, то ему запрещается давать премию... Если в законе говорится о запрещении вознаграждать употреблявшего кулаческий прием, то это шире, чем понятие о кулаке. Кулак это тот, кто вообще употребляет кулаческий прием, а кулаческий прием в отдельности употребляет почти всякий середняк. Значит, мы не только запрещаем выдавать премии кулакам, но и всякому середняку, если он употребляет кулаческий прием, а эти приемы бесконечно разнообразны"10. Получалось, по Ленину, что почти каждый середняк, поскольку допускал кулаческие приемы (неясным оставалось, что же это такое?!), лишался возможности получить премию. Более того, премии должен быть лишен, опять же согласно ленинским объяснениям, не только середняк, применяющий кулаческий прием, но и середняк, вводящий у себя приспособление, могущее в дальнейшем быть использованным в качестве кулаческого приема и для превращения в кулака.
Наверное, те же "неудобные" вопросы, что задавались Ленину на съезде Советов, возникали у крестьянских ходоков, допускаемых в ленинский кабинет и также без вразумительного ответа покидавших его.
Интересно, как определяли кулака в начале 20-х годов сами крестьяне, преимущественно бедняки, и местные органы власти в Пензенской губ.: "В основу определения кулачества кладется имущественная мощность хозяйства, которая была до революции, реже - эксплуатация чужого труда. Также смотрят сельсоветы и вики"11 (Григорьевская волость, Чембарский уезд).
"Некоторая часть крестьян, в большинстве из бедняков, называет кулаком крестьянина-середняка, который много работает (и по праздникам), скупого, непьющего, не справляющего праздников" (Атемарская волость).
Четкими критериями определения кулаков не были вооружены ни те, кто проводил политику раскулачивания, ни те, кто вдохновлял их на эти дела. Это подтверждают и выступления на XV съезде партии.
Молотов: "...высчитывать какой-нибудь общий процент с.-х. буржуазии (кулачества) для всего СССР является задачей почти невозможной".
Милютин: "Что такое кулак? До сих пор, в сущности, ясного, точного определения в той дифференциации, которая сейчас происходит, у нас часто кулаку не дается".
Енукидзе: "Вам всем хорошо известны практические трудности определения кулака"12.
Нарком просвещения А.В. Луначарский, чтобы не ошибиться в разграничении середняка от кулака, предлагал расширительное толкование кулаков. В своем отчете о поездке в Сибирь в январе 1929 г. он высказался за то, чтобы ввиду очень большой зажиточности верхней прослойки середняков, которых от кулаков трудно отличить, считать кулаками до 10% крестьян, что было намного больше процента, определяемого другими партийными и государственными руководителями.
Между тем накануне последнего этапа раскулачивания большевистскому руководству срочно потребовалось определить признаки кулаков для того, чтобы применить к ним меры карательной политики. И они были сочинены.
По постановлению СНК СССР от 21 мая 1929 г. к кулакам относились те, кто обладал хотя бы одним из следующих признаков: систематически применял наемный труд для сельхозработ или в кустарных промыслах и предприятиях; имел в хозяйстве мельницу, маслобойню, крупо- и просорушку, льночесалку, шерстобитку, терочное заведение, плодовую или овощную сушилку или иное предприятие с механическим двигателем, а также мельницу водяную или ветряную, постоянно или сезонно сдавал в наем оборудование, помещение под жилье или предприятие; систематически сдавал в наем машины с механическим двигателем; занимался торговлей, ростовщичеством, коммерческим посредничеством"13.
Достаточно было одного из этих признаков, чтобы быть причисленными к кулакам, ибо это приравнивалось к эксплуатации чужого труда.
Однако руководству страны этого казалось мало. Краевым и областным исполкомам постановлением предоставлялось право вводить свои признаки определения кулаков применительно к местным условиям. Местное творчество прибавляло к уже установленным массу самых нелепых признаков. В отдельных районах к кулацким были отнесены хозяйства с двумя-тремя коровами или двумя головами рабочего скота, хозяйства с большим числом семейных работников, словом, которые мало-мальски выделялись из общего строя середняцких хозяйств или сами середняцкие хозяйства, что и было реализовано на практике.
Середняк видел в судьбе кулака возможную свою недалекую судьбу, тем более, что середнячество подвергалось возрастающему административному ущемлению и экономическому нажиму и поэтому нередко оказывалось на стороне кулака.
1. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 173-175.
2. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 236.
3. Там же. С. 17.
4. Там же. С. 197.
5. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 382-384.
6. Там же. С 186-187.
7. Там же. С. 191.
8. Там же. С. 192.
9. Там же. С. 192-193.
10. Там же. С. 190-191.
11. Волостные исполнительные комитеты.
12. XV съезд ВКП(б). Декабрь 1927 г. Стенограф, отчет. М.: ГосПолитиздат, 1962. Т. II. С. 1183, 1334, 1244.
13. Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК. 1929. 22 мая. № 114. Характерно, что в число признаков кулацкого хозяйства не включался объем крестьянского землевладения и землепользования. К тому времени так называемые кулацкие хозяйства имели количество земли, как правило, не превышавшее земельную площадь у остальной части крестьян, а у большинства из них ее было даже меньше, чем в среднем у середняков. В 1927 г. у кулаков на территории России, согласно официальным данным, оставалось немногим больше 4 млн га земли.
Но сейчас мы не об этом. Сейчас я хочу предложить вашему вниманию кусочек из книги Гелия Ивановича Шмелёва "Аграрная политика и аграрные отношения в России в ХХ веке" ((М.: Наука, 2000), а именно - почти целиком главку "Знали ли Ленин и большевики, кто такой кулак?" Весьма поучительное чтение. Становится понятным, почему, в том числе, СССР за 70 лет создал, но так и не смог решить продовольственную проблему.
[...]
Для того чтобы разобраться в политике раскулачивания, обратимся к ленинским определениям среднего крестьянства и кулачества. В первоначальном наброске тезисов ко II конгрессу Коминтерна, написанном в 1920 г., Ленин следующим образом определял эти социальные группы: «Под "средним крестьянством" в экономическом смысле следует понимать мелких земледельцев, которые владеют, на праве собственности или аренды,... небольшими участками земли, но все же такими, которые, во-1-х, дают при капитализме, по общему правилу, не только скудное содержание семьи и хозяйства, но и возможность получать известный излишек, способный, по крайней мере в лучшие годы, превращаться в капитал, и которые, во-2-х, прибегают довольно часто (например, в одном хозяйстве из двух или из трех) к найму чужой рабочей силы». «...Крупным крестьянством ("Gropbauern") являются капиталистические предприниматели в земледелии, хозяйничающие по общему правилу с несколькими наёмными рабочими, связанными с "крестьянством" лишь невысоким культурным уровнем, обиходом жизни, личной физической работой в своем хозяйстве»1.
Итак, середняки, как и кулаки, согласно ленинскому определению, могли арендовать землю и даже нанимать батраков. Наличия или отсутствия этих признаков оказалось недостаточно для того, чтобы определить, кто кулак, а кто середняк. Общим для тех и других был невысокий культурный уровень, образ жизни, личный физический труд в своем хозяйстве. Тогда остается неясным, в чем же заключались различия? Но есть и другое определение Лениным середняка. В марте 1919 г. он характеризовал его как крестьянина, который "не эксплуатирует чужого труда, не живет чужим трудом, не пользуется ни в какой мере, никоим образом плодами чужого труда"2. Как видно, в отношении использования середняком чужого труда здесь позиции взаимоисключающие, что говорит о том, что у Ленина не было сколько-нибудь четкого представления, что есть средний крестьянин. Ленин говорил о невозможности четкого разграничения середняка и кулака при проведении налогообложения: "Советская власть требует, чтобы бедняки не платили ничего, средние умеренно и богатые много. Конечно, определить точно, кто богатый, кто бедный - нельзя..."3, - отмечал он в 1919 г. Но тогда возникает вопрос: как можно было правильно осуществлять на местах предписанную политику в отношении кулаков и середняков, не смешивая их?
На VIII съезде РКГІ(б) в марте 1919 г. Ленин рассказывал об одном агитаторе, разъезжающем по уездам, которого крестьяне спрашивали: "Определи, середняк я или нет? У меня две лошади и одна корова. У меня две коровы и одна лошадь" и т.д. Ему, - отмечал Ленин, -"необходимо обладать таким безошибочным термометром, чтобы можно было поставить его крестьянину и сказать, середняк он или нет. Для этого надо знать всю историю хозяйства этого крестьянина, отношение его к низшим и высшим группам, - а знать этого с точностью мы не можем"4.
Обращает на себя внимание относительность, условность выдвигаемого им для конкретной оценки данного крестьянства: "знать историю хозяйства". Но ведь история, особенно в сельском хозяйстве, весьма переменчива, идет через взлеты и падения. Немало зажиточных крестьян разорялось в неурожайные годы, а также от стихийных бедствий, пожаров, градобития, падежа скота. И как в таком случае прошлое могло характеризовать социальную принадлежность современных крестьян? Тот же вопрос возникал, когда приходилось иметь дело с бывшими зажиточными крестьянами, у которых уже отобрали "излишки" земли и имущества или которые, не дожидаясь конфискаций, "самораскулачивались", продавали, а то и раздавали, дарили средства производства, забивали скот, прекращали пользоваться наемным трудом из-за опасения попасть в разряд кулаков (таких самораскулачившихся семей, по самым скромным оценкам, было более четверти миллиона).
Обращение к истории вместо оценки действительного состояния хозяйства могло играть роль "несмываемого клейма" для бывших кулаков. И уж совсем не годилось для имущественно-классовой характеристики ленинское предложение определять ее по отношению крестьянина к низшим и высшим группам крестьянства, ибо заменяло объективные критерии субъективными. Не это ли чисто субъективное восприятие средним крестьянством низших и высших групп послужило основой для создания образа подкулачника, для зачисления части крестьян в ряды классовых врагов и кулацких элементов.
Известно, что среди бедняков был немалый процент лодырей, людей безалаберных, нехозяйственных, вызывавших презрение со стороны трудолюбивых мужиков. Это негативное отношение обострилось на фоне всяческого возвеличивания бедняков. Между тем ленинские рекомендации давали сельским лодырям оружие мести. Вот заметки, составленные Лениным на основе выступлений на совещании беспартийных крестьян. Из Иваново-Вознесенской губ.: "При разверстке одинаково облагаются и лодырь, и старательный, что крайне несправедливо"; из Курской губ.: "Надо, чтобы беднейшие учились у исправных... Исправных надо поддерживать"; из Тульской губ.: "Кулаков теперь нет... Чтобы не быть позорным кулаком, так лучше вовсе не работать. Труженик мог заработать, лентяй не мог"; из Новгородской губ.: "Лодыря подстегнуть"5 и т.д.
Следует отметить, что вопрос о том, что же есть такое кулак и середняк, вставал перед Лениным неоднократно, особенно в связи с его тезисом о поддержке, в том числе премированием, "старательного крестьянина".
Гвоздь вопроса "заключался в том, - говорил он в декабре 1920 г. на VIII Всероссийском съезде Советов, - как бы не получилось премирования несправедливого, премирования кулаков. Понятно, что наилучше поставлено хозяйство у зажиточного крестьянина и кулака... Если мы, вознаграждая за тщательное хозяйство, не позаботимся о том, каким путем эта тщательность в хозяйстве достигается, то естественно, что самым тщательным по хозяйственным успехам окажется кулак... Если вознаграждать его средствами производства, то есть тем, что служит для расширения хозяйства, то мы окажемся косвенно и, пожалуй, даже не совсем косвенно, участниками в развитии кулачества..."6. Политическая чудовищность и недопустимость возможного поощрения кулака представлялась в связи с тем, что на том же съезде Советов был учрежден орден Трудового Красного Знамени для награждения групп трудящихся и отдельных граждан, проявивших особую самоотверженность, инициативу, трудолюбие и организованность в решении хозяйственных задач, и этим знаком отличия предполагалось, как отметил Ленин, награждать отдельных сельских хозяев.
По вопросу о том, как различить старательных крестьян по классовому принципу, весьма примечательны ответы Ленина на записки, полученные им на том же VIII съезде.
Вопрос: «Что будет являться критерием "старательного кулака" и "старательного середняка"?»
Ответ: "Если вы спрашиваете, где критерий старательного кулака и старательного середняка, то на местах это знают прекрасно. Писать об этом закон мы не предполагаем"7.
Один из вопросов касался того, как быть, если в связи с недостаточным выполнением плана заготовки хлеба проводится конфискации имущества у кулаков. "Как поступать дальше? Проводить конфискацию дальше или только в крайнем случае, чтобы не разрушить хозяйство?"
Ответ: "В строгом соответствии с декретом Советской власти и вашей коммунистической совестью, поступайте свободно впредь так же, как поступали до сих пор"8. Иначе говоря, Ленин советует проводить и далее усиленную конфискацию кулацкого имущества, несмотря на то, что она ведет к разрушению хозяйства.
И вновь записка, видимо, неудовлетворенного ответами Ленина: «Как выделить из понятия "старательный крестьянин" - "старательный кулак"?» Ответ, по-видимому, уже раздраженного Ленина: "У нас об этом все в законе имеется (ранее говорил, что этого в законе нет. - Г.Ш.), и если вы здесь спрашиваете, то это злоупотребление вопросами".
Но вопросы не прекращаются. "Кто и как может определить старательного крестьянина, например, в какой-нибудь деревне?". Ответ: "Я уже указывал, что к этому нужно привлечь нашу партию, у нас есть комбеды, а на Украине комнезамоши" (украинские комбеды. - Г.Ш.)9.
Итак, вместо ответа, уход от вопроса.
По-видимому, окончательно запутали крестьян объяснения Ленина по поводу премий старательным крестьянам. Вот это объяснение: "Если середняк единолично получает усовершенствование, но может использовать его для превращения в кулака, то ему запрещается давать премию... Если в законе говорится о запрещении вознаграждать употреблявшего кулаческий прием, то это шире, чем понятие о кулаке. Кулак это тот, кто вообще употребляет кулаческий прием, а кулаческий прием в отдельности употребляет почти всякий середняк. Значит, мы не только запрещаем выдавать премии кулакам, но и всякому середняку, если он употребляет кулаческий прием, а эти приемы бесконечно разнообразны"10. Получалось, по Ленину, что почти каждый середняк, поскольку допускал кулаческие приемы (неясным оставалось, что же это такое?!), лишался возможности получить премию. Более того, премии должен быть лишен, опять же согласно ленинским объяснениям, не только середняк, применяющий кулаческий прием, но и середняк, вводящий у себя приспособление, могущее в дальнейшем быть использованным в качестве кулаческого приема и для превращения в кулака.
Наверное, те же "неудобные" вопросы, что задавались Ленину на съезде Советов, возникали у крестьянских ходоков, допускаемых в ленинский кабинет и также без вразумительного ответа покидавших его.
Интересно, как определяли кулака в начале 20-х годов сами крестьяне, преимущественно бедняки, и местные органы власти в Пензенской губ.: "В основу определения кулачества кладется имущественная мощность хозяйства, которая была до революции, реже - эксплуатация чужого труда. Также смотрят сельсоветы и вики"11 (Григорьевская волость, Чембарский уезд).
"Некоторая часть крестьян, в большинстве из бедняков, называет кулаком крестьянина-середняка, который много работает (и по праздникам), скупого, непьющего, не справляющего праздников" (Атемарская волость).
Четкими критериями определения кулаков не были вооружены ни те, кто проводил политику раскулачивания, ни те, кто вдохновлял их на эти дела. Это подтверждают и выступления на XV съезде партии.
Молотов: "...высчитывать какой-нибудь общий процент с.-х. буржуазии (кулачества) для всего СССР является задачей почти невозможной".
Милютин: "Что такое кулак? До сих пор, в сущности, ясного, точного определения в той дифференциации, которая сейчас происходит, у нас часто кулаку не дается".
Енукидзе: "Вам всем хорошо известны практические трудности определения кулака"12.
Нарком просвещения А.В. Луначарский, чтобы не ошибиться в разграничении середняка от кулака, предлагал расширительное толкование кулаков. В своем отчете о поездке в Сибирь в январе 1929 г. он высказался за то, чтобы ввиду очень большой зажиточности верхней прослойки середняков, которых от кулаков трудно отличить, считать кулаками до 10% крестьян, что было намного больше процента, определяемого другими партийными и государственными руководителями.
Между тем накануне последнего этапа раскулачивания большевистскому руководству срочно потребовалось определить признаки кулаков для того, чтобы применить к ним меры карательной политики. И они были сочинены.
По постановлению СНК СССР от 21 мая 1929 г. к кулакам относились те, кто обладал хотя бы одним из следующих признаков: систематически применял наемный труд для сельхозработ или в кустарных промыслах и предприятиях; имел в хозяйстве мельницу, маслобойню, крупо- и просорушку, льночесалку, шерстобитку, терочное заведение, плодовую или овощную сушилку или иное предприятие с механическим двигателем, а также мельницу водяную или ветряную, постоянно или сезонно сдавал в наем оборудование, помещение под жилье или предприятие; систематически сдавал в наем машины с механическим двигателем; занимался торговлей, ростовщичеством, коммерческим посредничеством"13.
Достаточно было одного из этих признаков, чтобы быть причисленными к кулакам, ибо это приравнивалось к эксплуатации чужого труда.
Однако руководству страны этого казалось мало. Краевым и областным исполкомам постановлением предоставлялось право вводить свои признаки определения кулаков применительно к местным условиям. Местное творчество прибавляло к уже установленным массу самых нелепых признаков. В отдельных районах к кулацким были отнесены хозяйства с двумя-тремя коровами или двумя головами рабочего скота, хозяйства с большим числом семейных работников, словом, которые мало-мальски выделялись из общего строя середняцких хозяйств или сами середняцкие хозяйства, что и было реализовано на практике.
Середняк видел в судьбе кулака возможную свою недалекую судьбу, тем более, что середнячество подвергалось возрастающему административному ущемлению и экономическому нажиму и поэтому нередко оказывалось на стороне кулака.
1. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 173-175.
2. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 38. С. 236.
3. Там же. С. 17.
4. Там же. С. 197.
5. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 382-384.
6. Там же. С 186-187.
7. Там же. С. 191.
8. Там же. С. 192.
9. Там же. С. 192-193.
10. Там же. С. 190-191.
11. Волостные исполнительные комитеты.
12. XV съезд ВКП(б). Декабрь 1927 г. Стенограф, отчет. М.: ГосПолитиздат, 1962. Т. II. С. 1183, 1334, 1244.
13. Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК. 1929. 22 мая. № 114. Характерно, что в число признаков кулацкого хозяйства не включался объем крестьянского землевладения и землепользования. К тому времени так называемые кулацкие хозяйства имели количество земли, как правило, не превышавшее земельную площадь у остальной части крестьян, а у большинства из них ее было даже меньше, чем в среднем у середняков. В 1927 г. у кулаков на территории России, согласно официальным данным, оставалось немногим больше 4 млн га земли.