люди питера
...
Как мы познакомились... - раздумчиво протягивает он и с минуту молчит. - Ну вот, я теперь вспомнил. Я писал музыку для фильма "Дикие лебеди" по Андерсену, такую джазовую (подвывает фальцетом что-то жалостливое). А в этот момент Савва Кулиш начинал фильм "Трагедия в стиле рок". Он мне позвонил и спрашивает: Ты не против, если часть твоей музыки - там, где рок, - будет делать Сережа Курехин?" А я не следил за этими делами и спросил, кто это такой. Кулиш мне объяснил, что это гениальный молодой человек, очень любит мою музыку и будет рад, если я ему позвоню. Сережа пригласил меня домой, и я на его сэмплере сыграл мелодию из "Диких лебедей". Он мне сказал тогда, что давно уже приметил мою музыку, она ему очень нравится. Он мне порекомендовал тогда тоже играть на сэмплере, чтобы не маяться с целым оркестром. У него хороший был сэмплер, не цифровой, как теперь. Мы на нем часто вместе импровизировали. Курехин был вообще гениален в тысяче вещей. Может быть, не умри он, энергии сейчас было бы в мире больше.
Я вообще не считаю себя таким уж гением, но один Сережин комплимент не могу забыть. В Англии я на BBC в 1989 году играл на пианино, и мне подарили пластинку Сесила Тейлора, известного джазового музыканта. Я привез ее Курехину и хотел подарить. А он сказал: "Олег Николаевич, как Сесил Тейлор я научусь играть за неделю. А так, как вы играете, мне не научиться никогда". Он хотел, чтобы я играл вместе с ним в ДК Ленсовета. Однако на репетиции времени у него не было, а играть со мной без подготовки даже Курехин не может. У меня ритм неожиданный. И наше выступление не состоялось.
Перед смертью он меня по телефону упрашивал вступить в партию национал-большевиков. (Смеется.) Он говорил, что Лимонов - феноменальный философ. А я ответил, что по природе не партийный, и отказался.
Работая тогда на Ленфильме, я как-то вошел в кафе и увидел Курехина. Я вдруг понял, что он умирает. Это было за месяц до того, как ему поставили диагноз. Я к нему подсел и спрашиваю: "Сережа, а что такое?" Он говорит: "Это вы только музыкой занимаетесь, а мне приходится и туда и сюда..." Через неделю меня встретил Месхиев и позвал делать вместе с ним и Курехиным фильм про Сталина. Я начал как-то готовиться, и тут мне сообщают, что Курехин в больнице. За две недели его не стало. Вот такая штука
...
Давайте мне стул сюда, - говорит композитор. - Я сяду здесь, а вы туда, от меня подальше.
И не надо меня фотографировать!
Как мы познакомились... - раздумчиво протягивает он и с минуту молчит. - Ну вот, я теперь вспомнил. Я писал музыку для фильма "Дикие лебеди" по Андерсену, такую джазовую (подвывает фальцетом что-то жалостливое). А в этот момент Савва Кулиш начинал фильм "Трагедия в стиле рок". Он мне позвонил и спрашивает: Ты не против, если часть твоей музыки - там, где рок, - будет делать Сережа Курехин?" А я не следил за этими делами и спросил, кто это такой. Кулиш мне объяснил, что это гениальный молодой человек, очень любит мою музыку и будет рад, если я ему позвоню. Сережа пригласил меня домой, и я на его сэмплере сыграл мелодию из "Диких лебедей". Он мне сказал тогда, что давно уже приметил мою музыку, она ему очень нравится. Он мне порекомендовал тогда тоже играть на сэмплере, чтобы не маяться с целым оркестром. У него хороший был сэмплер, не цифровой, как теперь. Мы на нем часто вместе импровизировали. Курехин был вообще гениален в тысяче вещей. Может быть, не умри он, энергии сейчас было бы в мире больше.
Я вообще не считаю себя таким уж гением, но один Сережин комплимент не могу забыть. В Англии я на BBC в 1989 году играл на пианино, и мне подарили пластинку Сесила Тейлора, известного джазового музыканта. Я привез ее Курехину и хотел подарить. А он сказал: "Олег Николаевич, как Сесил Тейлор я научусь играть за неделю. А так, как вы играете, мне не научиться никогда". Он хотел, чтобы я играл вместе с ним в ДК Ленсовета. Однако на репетиции времени у него не было, а играть со мной без подготовки даже Курехин не может. У меня ритм неожиданный. И наше выступление не состоялось.
Перед смертью он меня по телефону упрашивал вступить в партию национал-большевиков. (Смеется.) Он говорил, что Лимонов - феноменальный философ. А я ответил, что по природе не партийный, и отказался.
Работая тогда на Ленфильме, я как-то вошел в кафе и увидел Курехина. Я вдруг понял, что он умирает. Это было за месяц до того, как ему поставили диагноз. Я к нему подсел и спрашиваю: "Сережа, а что такое?" Он говорит: "Это вы только музыкой занимаетесь, а мне приходится и туда и сюда..." Через неделю меня встретил Месхиев и позвал делать вместе с ним и Курехиным фильм про Сталина. Я начал как-то готовиться, и тут мне сообщают, что Курехин в больнице. За две недели его не стало. Вот такая штука
...
Давайте мне стул сюда, - говорит композитор. - Я сяду здесь, а вы туда, от меня подальше.
И не надо меня фотографировать!