кризис жанра
Оригинал взят у artem_frolov в кризис жанра
Сегодня современная, западная медицина переживает любопытный этап.
Этап этот характеризуется углубляющимся кризисом консервативных направлений. По сути, консервативная современная медицина зашла в тупик. В этом тупике она оказалась, пойдя когда-то по «химическому» пути. В свое время это был совершенно оправданный этап, который научил медицину очень многому. Но пустившись в лабиринт рецепторов, ферментов, их блокаторов и индукторов, забравшись неимоверно глубоко, на уровень субклеточный, молекулярный, мы утратили целое. Медицина открывает все новые рецепторы и учится воздействовать на них. Однако мы уходим все дальше и дальше от главного предмета, главной цели воздействия - мы уходим от пациента, от системных отклонений в больном человеке.
В бесспорном выигрыше сегодня находится хирургия (в первую очередь протезирующая и ургентная), а также высокотехнологичные методы обследования. Это безоговорочные, высочайшие достижения медицины, равных которым в обозримом прошлом не было.
Пожалуй, следующего кардинального в этой области прорыва следует ждать через несколько десятилетий (при условии, что существующий миропорядок не рухнет и сохранится поступательный технический прогресс). Это будет действительно революционный поворот - когда будут преодолены технические и морально-правовые сложности и клонирование человеческих эмбрионов станет доступно для решения клинических проблем. Но откровенно говоря, думать об этих временах даже как-то страшновато.
Терапия же сегодня превращается в слугу хирургии, обеспечивая этапы «до» и «после». При этом в консервативном, терапевтическом направлении в последние несколько десятилетий заметен явный, бесспорный застой. Ничего не происходит. Основные группы рецепторов открыты, совершенствуется селективность препаратов, на них воздействующих, идёт поиск новых, однако совершенно аналогичных путей. То есть принцип открыт сравнительно давно, происходит только шлифовка - все новые и новые подклассы рецепторов, все более селективные их блокаторы.
Но повторюсь - чем глубже мы уходим в субпопуляции цитохромов, тем дальше мы от больного в целом.
При этом консервативная медицина, очутившись в тупике, оказалась к тому же заложницей фармацевтической промышленности. Сегодня производство химической медицинской продукции - это гигантский бизнес, на всех парах мчащийся к своей (по сути единственной) цели - к получению прибыли. Сюда в планетарном масштабе вовлечены деньги, врачи и система их подготовки, научные, лечебные и аптечные учреждения, фармацевтическое производство, гранты, исследования, снова деньги и еще раз деньги.
И эта огромная система совершенно не заинтересована в том, чтобы нашлись какие-либо альтернативные, немедикаментозные методы лечения, уменьшающие объёмы продаж препаратов.
Количество накапливаемой информации (а её с каждым годом становится всё больше) ведёт ко всё более узкой специализации. Каждый врач теперь - либо узкий специалист, не знающий практически ничего, кроме глаза (к примеру), либо диспетчер, направляющий пациента по этапу.
Каждый больной в сегодняшней западной медицине оказался раздроблен на множество составных частей, органов и систем; каждой отдельной частью занимается отдельный специалист, и никто не занимается больным в целом.
При этом мы по-прежнему терпим глубокое фиаско в лечении тяжелой соматической патологии, не поддающейся лечению хирургическими методами. Подавление симптоматики коллагенозов глюкокортикоидами зачастую даёт такие побочные эффекты, которые сами по себе тоже ведут к инвалидизации.
Это говорит о том, что необходимы некие новые принципы консервативной терапии. Они могут быть созданы и сформулированы; для этого, по-видимому, потребуется синтез и обобщение опыта современной западной медицины и принципов системного подхода, предлагаемых традиционными медицинскими системами. Бесспорное преимущество древней медицины - это искусство видеть больного в целом.
Несомненно, когда-нибудь современная терапевтическая медицина вырвется из тупика и опыт древнего системного подхода будет ею востребован. Только вот когда это произойдёт?
Сегодня современная, западная медицина переживает любопытный этап.
Этап этот характеризуется углубляющимся кризисом консервативных направлений. По сути, консервативная современная медицина зашла в тупик. В этом тупике она оказалась, пойдя когда-то по «химическому» пути. В свое время это был совершенно оправданный этап, который научил медицину очень многому. Но пустившись в лабиринт рецепторов, ферментов, их блокаторов и индукторов, забравшись неимоверно глубоко, на уровень субклеточный, молекулярный, мы утратили целое. Медицина открывает все новые рецепторы и учится воздействовать на них. Однако мы уходим все дальше и дальше от главного предмета, главной цели воздействия - мы уходим от пациента, от системных отклонений в больном человеке.
В бесспорном выигрыше сегодня находится хирургия (в первую очередь протезирующая и ургентная), а также высокотехнологичные методы обследования. Это безоговорочные, высочайшие достижения медицины, равных которым в обозримом прошлом не было.
Пожалуй, следующего кардинального в этой области прорыва следует ждать через несколько десятилетий (при условии, что существующий миропорядок не рухнет и сохранится поступательный технический прогресс). Это будет действительно революционный поворот - когда будут преодолены технические и морально-правовые сложности и клонирование человеческих эмбрионов станет доступно для решения клинических проблем. Но откровенно говоря, думать об этих временах даже как-то страшновато.
Терапия же сегодня превращается в слугу хирургии, обеспечивая этапы «до» и «после». При этом в консервативном, терапевтическом направлении в последние несколько десятилетий заметен явный, бесспорный застой. Ничего не происходит. Основные группы рецепторов открыты, совершенствуется селективность препаратов, на них воздействующих, идёт поиск новых, однако совершенно аналогичных путей. То есть принцип открыт сравнительно давно, происходит только шлифовка - все новые и новые подклассы рецепторов, все более селективные их блокаторы.
Но повторюсь - чем глубже мы уходим в субпопуляции цитохромов, тем дальше мы от больного в целом.
При этом консервативная медицина, очутившись в тупике, оказалась к тому же заложницей фармацевтической промышленности. Сегодня производство химической медицинской продукции - это гигантский бизнес, на всех парах мчащийся к своей (по сути единственной) цели - к получению прибыли. Сюда в планетарном масштабе вовлечены деньги, врачи и система их подготовки, научные, лечебные и аптечные учреждения, фармацевтическое производство, гранты, исследования, снова деньги и еще раз деньги.
И эта огромная система совершенно не заинтересована в том, чтобы нашлись какие-либо альтернативные, немедикаментозные методы лечения, уменьшающие объёмы продаж препаратов.
Количество накапливаемой информации (а её с каждым годом становится всё больше) ведёт ко всё более узкой специализации. Каждый врач теперь - либо узкий специалист, не знающий практически ничего, кроме глаза (к примеру), либо диспетчер, направляющий пациента по этапу.
Каждый больной в сегодняшней западной медицине оказался раздроблен на множество составных частей, органов и систем; каждой отдельной частью занимается отдельный специалист, и никто не занимается больным в целом.
При этом мы по-прежнему терпим глубокое фиаско в лечении тяжелой соматической патологии, не поддающейся лечению хирургическими методами. Подавление симптоматики коллагенозов глюкокортикоидами зачастую даёт такие побочные эффекты, которые сами по себе тоже ведут к инвалидизации.
Это говорит о том, что необходимы некие новые принципы консервативной терапии. Они могут быть созданы и сформулированы; для этого, по-видимому, потребуется синтез и обобщение опыта современной западной медицины и принципов системного подхода, предлагаемых традиционными медицинскими системами. Бесспорное преимущество древней медицины - это искусство видеть больного в целом.
Несомненно, когда-нибудь современная терапевтическая медицина вырвется из тупика и опыт древнего системного подхода будет ею востребован. Только вот когда это произойдёт?