Salvatio II : 10
Оригинал взят у watchful_shadow в Salvatio II : 10
11 мая, 20:03. Мост через реку АрлунСплошные тучи погрузили злосчастный город в густые сумерки задолго до срока. Угасающий день выдался ветреным. Дым подрассеялся, и стоявшая на мосту Сесиль Бержер ясно видела колыхавшийся вдали столп огня - и чёрного дыма над ним.
Река Арлун давно обмелела - в самом глубоком месте воды было от силы по пояс. Мост, соединявший два гранитных берега, казался теперь неуместно громадным и неуклюжим. Как будто бронтозавр забрёл в мелкий пруд и там призадумался. Навсегда.
В школьные, а потом и в студенческие годы Сесиль дважды в день пересекала этот мост в разных направлениях. Иной раз получалось так, что поутру она видела, как встаёт солнце, а вечером по дороге домой останавливалась, чтобы посмотреть на закат. Но теперь над Метрополисом почти не бывает ясного неба. И восходы и закаты - лишь ещё одно неотвязное воспоминание из числа тех, без которых, возможно, было бы куда проще. Или уж хотя бы рациональнее.
Нечастые визиты на этот мост - это было практически единственное нерациональное действие, которое Сесиль себе позволяла... Что-то влекло её сюда, причём постоянно. Но она поддавалась раз в месяц от силы. И лишь только здесь вспоминала, что именно заставляло её приходить.
...Сесиль было около трёх лет, когда они вместе с матерью вернулись в Нортэмперию. Канаду она почти не помнила, отца же не помнила совсем. И лишь глядя в зеркало, представляла себе, как он мог выглядеть: жгучий взгляд и тёмные волосы она, очевидно, унаследовала от него.
Мать очень не любила, когда Сесиль начинала расспрашивать её об отце, и в лучшем случае отвечала гневными излияниями о том, каким тот был негодяем и как разрушил её мечты и расстроил планы. Дочь она воспитывала в том, что сама считала аскетической строгостью, замешанной вдобавок на патриотизме, густом до свирепости. Через два дня на третий Сесиль выслушивала назидания о том, что её Родина - здесь и только здесь, и что бы ни случилось, говорить о ней можно только с придыханным благоговением; что соблазнам «красивой жизни» за границей поддаются только люди мелочные и слабые духом, готовые за всякие побрякушки, наряды и прочий тлен продаваться самим и продавать свою Родину. И в её глазах загорался нехороший огонёк, свойственный фанатикам и самоистязателям.
Об обстоятельствах своего рождения Сесиль узнала лишь в подростковом возрасте.
- Эй, уважаемая! - раздался сзади чей-то голос. Служба общего контроля, всегда начеку, ну конечно. Сесиль сделала вид, что не слышит, но внутренне вся подобралась...
- Уважаемая, ушки давно не чистили? К вам обращаемся! - раздался второй голос.
- Слышь, ты, документы давай! - заорал первый.
Бержер резко, по-военному, обернулась к двум соплякам с автоматами. Плащ распахнулся, салаги-«соколы» увидели форму Стабикома и отшатнулись в испуге и изумлении. А затем вытянулись по струнке. Две мыши, парализованные от страха при виде большой кошки.
Сесиль с хищым видом обошла их обоих, с удовлетворением отметив, что оба дрожат.
- Ко мне, значит, обращаетесь? И что же вам... как это говорилось раньше? - угодно? Да, что вам от меня угодно? - спросила она.
- Госп-пожа к-капитан, п-простите... В-виноваты... - срывающимся, булькающим голосом пробормотал первый патрульный.
- Ну, а что же мне скажет твой друг? - вопросила Бержер.
- Я... Госпожа капитан, я... - проблеял второй.
- Ничего не скажет. Понятно. Что ж это ты? - как хамить, так виртуоз, а тут вдруг и двух слов связать не можешь, а? - спросила Сесиль, взглядом выжигая на мозгах молодчика своё именное клеймо.
- Госпожа капитан, приносим извинения за беспокойство! Признаём свою неправоту! - затараторил тот.
- Так точно, признаём неправоту! - пробормотал первый патрульный.
- А была бы я без формы, чёрта с два вы бы признали, правда? - констатировала Бержер, возвращаясь к перилам моста. Она с большим удовольствием заставила бы обоих этих щенков спрыгнуть с моста вниз, да слишком мало воды, ещё шеи сломают. - Проваливайте отсюда. Судя по номерам на ваших бляхах, вы должны быть в четырёх кварталах отсюда.
- Нам приказано досматривать этот район, пока местные занимаются пожаром, госпожа капитан! - пискнул первый патрульный.
- Мне повторить? - не оборачиваясь, спросила Бержер. - А впрочем, скажите-ка мне лучше, что там горит?
- Заброшенный склад. Пожаром уже занимаются, госпожа капитан! Угрозы для жилых районов нет, - ответил второй автоматчик.
- Понятно. Убирайтесь.
Патрульные исчезли, как и не было их.
...На этом мосту Сесиль познакомилась с единственным мужчиной, к которому она испытывала что-либо, кроме брезгливости... Да полно врать самой себе, он ей нравился по-настоящему. Он был слишком не похож на неё, почти что полная противоположность. Саркастичная, и в то же время до странного романтичная натура, и о его романтизм брутальное здравомыслие Сесиль разбивалось вдребезги.
Ну, а главное - он её не боялся.
Одноклассники, а затем однокурсники в училище в основном сторонились Сесиль, поскольку мало кто мог выдержать её жгучий взгляд. И обычно достаточно было один раз поглядеть на очередного «ухажёра», - а они сплошь попадались робки и субтильные, - и того сдувало к чёрту.
А вот его не сдуло.
Много чего произошло потом... Но в итоге он уехал учиться за границу. Звал её с собой, уверял, что сможет решить все бытовые и юридические сложности за них обоих. А она не слышала его. В её голове с нарастающей громкостью звучал материнский голос: «Не смей! Твоя Родина здесь и только здесь».
В последний раз они встретились пятнадцать лет назад, таким же угрюмым весенним вечером, как сегодня, на этом же самом мосту. Он спросил, что она решила. Она молчала. В этот момент из-за облаков у горизонта выглянуло закатное солнце - нахмуренное багровое око уставилось на неё с каким-то даже вопросительным выражением... Не поворачивая головы, Сесиль слово в слово воспроизвела своему другу то, что мать с детства твердила ей про заграницу и соблазны. Она говорила как будто помимо своей воли, даже голос её, кажется, изменился - стал выше и задребезжал... Закончив свою речь, она сказала «прощай» и пошла прочь, не оборачиваясь.
Он вдруг догнал её, повернул к себе, поцеловал и, сжав в объятьях на несколько мгновений, прошептал на прощание «твоя жизнь принадлежит только тебе» или что-то вроде этого. Она уже не помнила, что именно он тогда сказал.
Потом он слал ей из-за рубежа письма, электронные и обычные. Она не отвечала. Больше они не виделись.
Но снова и снова она приходила на этот мост. Не желая себе признаваться, что именно приводит её сюда.
Пожар вдалеке и не думал гаснуть. На самом ли деле его пытаются потушить? Или ждут чего-то? Надо бы выяснить...
- Добрый вечер, - раздался знакомый голос. Сесиль, вздрогнув от неожиданности, схватилась за кромки плаща на груди и нарочито медленно повернулась. Рядом с ней, облокотившись на перила, стоял тот самый её друг... Нет, стоп, это же Виктор. Внезапно Сесиль поняла, что они очень сильно похожи внешне.
- Вы?... Здравствуйте, - постаравшись изобразить равнодушие, отозвалась Сесиль, и снова повернулась к пожару.
- Устрашающее всё-таки зрелище. Но величественное. Иногда я понимаю, что мог испытывать император Нерон, - произнёс Виктор.
- Кто?
- Один мерзавец-правитель, решивший сжечь свой город, чтобы полюбоваться пожаром. Издали, разумеется.
- А. Да. Конечно, - Бержер с трудом вспомнила эпизод из школьного учебника истории. - Так, стоп, я не любуюсь этим пожаром!
- Не знаете, что там горит?
- Говорят, остатки какого-то склада, - передёрнула плечами Бержер.
- Говорят? - спросил Виктор, кинув короткий взгляд на её высокие форменные ботинки.
- Говорят, - отрешённо отозвалась Бержер.
Повисло молчание. Виктор, слегка наклонившись, опёрся на перила, Сесиль застегнула плащ и выпрямилась.
- С этого моста виднелись чудные закаты, особенно летом. Я тут в юные годы подчас мог простаивать до самой темноты. А вы? - вы помните то время? - спросил Виктор.
- Какой смысл его помнить? - ответила Бержер.
- Смысл? Смысл... Да нет, я всего лишь спрашиваю, помните ли вы Метрополис, когда его ещё не заволокло дымом?
«Знает или нет? - думала Бержер. - Виделся ли он с хозяином той злосчастной квартиры?»
- Да. Я помню, - сухо ответила она после непродолжительной паузы. - Хотя опять-таки, какой смысл помнить о прошлом? Прошлое - это то, что прошло. Чего нет.
Виктор вздохнул.
- Возможно, вы правы. В отношении меня, так точно, - он невесело усмехнулся. - Помните то место, куда я вас привёл, когда...
- Да.
- Вчера кто-то сжёг его дотла. Ещё одного моего мостика в прошлую жизнь больше нет.
«Не знает... Или?»
- Никогда не понимала, что значит «прошлая жизнь». У нас только одна жизнь. Как бы она ни менялась, другой нет и не будет.
- Я не про это, - ответил Виктор и, помолчав, произнёс. - Ещё недавно в это время года город уже утопал в солнце и зелени. И не могу понять, как так случилось, что... случилось что случилось, - он усмехнулся нелепому обороту. - Что произошло с городом? И с нами, почему мы принимаем это, - он кивнул в сторону столпа пламени вдали, - как нечто нормальное?.. Как должное?
Бержер не ответила. Перед её глазами стояло красное нахмуренное солнце и лицо человека из далёкого прошлого, который с напряжённым взглядом слушал её монолог; она закончила говорить, солнце удовлетворённо скрылось в тучах, а он одними губами произнёс: «Что с тобой случилось?». В следующую минуту она бросит ему «прощай»...
Неожиданно Сесиль услышала собственный голос:
- Если всё сложилось так, как сложилось, значит ничего иного не дано. Значит, это лучшее, что с нами могло случиться. И мы должны принимать с благодарностью все эти испытания и надеяться, что они не станут более жестокими и непосильными.
- А вы правы, - помолчав, ответил Виктор. - Я ведь учился на историка. Нам много раз говорили, что у истории нет сослагательного наклонения. Говорили и о том, что и человеку, и всему человечеству не на чем учиться, кроме своего прошлого опыта. Но чем дальше, тем больше я понимаю, что на деле никто ни на чём не учится. Я всегда полагал, что ключи к будущему можно найти в прошлом. Но там - там ничего нет, раз прошлое - это то, что прошло и больше не существует. И будущего тоже - нет, оно ещё не наступило.
Может быть, действительно проще ничего не помнить, м? Существовать одним днём, неосмысленно повторять за другими предписанные неизвестно кем действия, ежедневно следовать одним и тем же алгоритмам, испытывая ужас от одной мысли, что от них вдруг потребуется отступить. Ничего не ждать. Ничего не желать, кроме как того, чтобы никогда ничего не менялось. Забыть, кем мы когда-либо были и кем хотели - смели хотеть! - быть тогда, много теперь уже не существующих лет назад.
- Одна беда, - продолжил Виктор. - Сколько бы нам ни твердили, что иного не дано, когда-то давным-давно мы были детьми. И, как ни крути, что-то от тех вчерашних или даже позавчерашних детей остаётся в нас и поныне, сколько их ни выдавливай из себя. И они по-прежнему спрашивают «почему».
Пламя далёкого пожара вдруг вспыхнуло с утроенной силой; в небо взметнулось огромное огненное облако, и спустя несколько мгновений долетел звук взрыва. Этот звук вывел Сесиль из оцепенения.
- Мне пора, - решительно произнесла она.
- Понимаю, - отозвался Виктор. - Увидимся ли мы ещё?
- Нет. Прощайте, - сухим тоном ответила Бержер и торопливо пошла прочь.
Когда она скрылась из виду, Виктор, горько усмехнувшись, пробормотал:
- К моим годам уже можно было бы и привыкнуть...
Бержер шла как могла быстро, но с каждым шагом расстояние от того места, где они стояли, до припаркованной у съезда с моста машины казалось ей всё более неодолимым. Она почти что побежала. Снова, как и пятнадцать лет назад, она бежала от человека, оставшегося стоять на мосту через реку Арлун, чтобы сберечь... Сберечь что?..
Капитану Стабикома Сесиль Бержер следовало арестовать давно разыскиваемого буклеггера, открыто выражающего свои глубоко сомнительные взгляды на существующий Строй, но она этого не сделала. За последнюю неделю он много и глупо наследил; что ж, за то, что он спас ей тогда жизнь, она прибралась за ним. Больше она ему ничего не должна. Это он ей должен: не попадаться больше на глаза!
В кармане Виктора завибрировал телефон. Вызывающий номер не определялся.
- Да.
- Виктор? - раздался в трубке голос Арманна. - Рядом никого нет?
- Нет, никого, говори... - ответил Виктор. - Так, постой-постой... Так что, получается, это был тот самый - нулевой - пожар?.. Охренеть!.. Да, конечно. Постараюсь быть через сорок минут с возмещением. Спасибо!
Только боль в ноге помешала Виктору броситься бегом, прочь с моста через реку Арлун.
В начало | В начало второй части | Предыдущая глава | Следующая глава
11 мая, 20:03. Мост через реку АрлунСплошные тучи погрузили злосчастный город в густые сумерки задолго до срока. Угасающий день выдался ветреным. Дым подрассеялся, и стоявшая на мосту Сесиль Бержер ясно видела колыхавшийся вдали столп огня - и чёрного дыма над ним.
Река Арлун давно обмелела - в самом глубоком месте воды было от силы по пояс. Мост, соединявший два гранитных берега, казался теперь неуместно громадным и неуклюжим. Как будто бронтозавр забрёл в мелкий пруд и там призадумался. Навсегда.
В школьные, а потом и в студенческие годы Сесиль дважды в день пересекала этот мост в разных направлениях. Иной раз получалось так, что поутру она видела, как встаёт солнце, а вечером по дороге домой останавливалась, чтобы посмотреть на закат. Но теперь над Метрополисом почти не бывает ясного неба. И восходы и закаты - лишь ещё одно неотвязное воспоминание из числа тех, без которых, возможно, было бы куда проще. Или уж хотя бы рациональнее.
Нечастые визиты на этот мост - это было практически единственное нерациональное действие, которое Сесиль себе позволяла... Что-то влекло её сюда, причём постоянно. Но она поддавалась раз в месяц от силы. И лишь только здесь вспоминала, что именно заставляло её приходить.
...Сесиль было около трёх лет, когда они вместе с матерью вернулись в Нортэмперию. Канаду она почти не помнила, отца же не помнила совсем. И лишь глядя в зеркало, представляла себе, как он мог выглядеть: жгучий взгляд и тёмные волосы она, очевидно, унаследовала от него.
Мать очень не любила, когда Сесиль начинала расспрашивать её об отце, и в лучшем случае отвечала гневными излияниями о том, каким тот был негодяем и как разрушил её мечты и расстроил планы. Дочь она воспитывала в том, что сама считала аскетической строгостью, замешанной вдобавок на патриотизме, густом до свирепости. Через два дня на третий Сесиль выслушивала назидания о том, что её Родина - здесь и только здесь, и что бы ни случилось, говорить о ней можно только с придыханным благоговением; что соблазнам «красивой жизни» за границей поддаются только люди мелочные и слабые духом, готовые за всякие побрякушки, наряды и прочий тлен продаваться самим и продавать свою Родину. И в её глазах загорался нехороший огонёк, свойственный фанатикам и самоистязателям.
Об обстоятельствах своего рождения Сесиль узнала лишь в подростковом возрасте.
- Эй, уважаемая! - раздался сзади чей-то голос. Служба общего контроля, всегда начеку, ну конечно. Сесиль сделала вид, что не слышит, но внутренне вся подобралась...
- Уважаемая, ушки давно не чистили? К вам обращаемся! - раздался второй голос.
- Слышь, ты, документы давай! - заорал первый.
Бержер резко, по-военному, обернулась к двум соплякам с автоматами. Плащ распахнулся, салаги-«соколы» увидели форму Стабикома и отшатнулись в испуге и изумлении. А затем вытянулись по струнке. Две мыши, парализованные от страха при виде большой кошки.
Сесиль с хищым видом обошла их обоих, с удовлетворением отметив, что оба дрожат.
- Ко мне, значит, обращаетесь? И что же вам... как это говорилось раньше? - угодно? Да, что вам от меня угодно? - спросила она.
- Госп-пожа к-капитан, п-простите... В-виноваты... - срывающимся, булькающим голосом пробормотал первый патрульный.
- Ну, а что же мне скажет твой друг? - вопросила Бержер.
- Я... Госпожа капитан, я... - проблеял второй.
- Ничего не скажет. Понятно. Что ж это ты? - как хамить, так виртуоз, а тут вдруг и двух слов связать не можешь, а? - спросила Сесиль, взглядом выжигая на мозгах молодчика своё именное клеймо.
- Госпожа капитан, приносим извинения за беспокойство! Признаём свою неправоту! - затараторил тот.
- Так точно, признаём неправоту! - пробормотал первый патрульный.
- А была бы я без формы, чёрта с два вы бы признали, правда? - констатировала Бержер, возвращаясь к перилам моста. Она с большим удовольствием заставила бы обоих этих щенков спрыгнуть с моста вниз, да слишком мало воды, ещё шеи сломают. - Проваливайте отсюда. Судя по номерам на ваших бляхах, вы должны быть в четырёх кварталах отсюда.
- Нам приказано досматривать этот район, пока местные занимаются пожаром, госпожа капитан! - пискнул первый патрульный.
- Мне повторить? - не оборачиваясь, спросила Бержер. - А впрочем, скажите-ка мне лучше, что там горит?
- Заброшенный склад. Пожаром уже занимаются, госпожа капитан! Угрозы для жилых районов нет, - ответил второй автоматчик.
- Понятно. Убирайтесь.
Патрульные исчезли, как и не было их.
...На этом мосту Сесиль познакомилась с единственным мужчиной, к которому она испытывала что-либо, кроме брезгливости... Да полно врать самой себе, он ей нравился по-настоящему. Он был слишком не похож на неё, почти что полная противоположность. Саркастичная, и в то же время до странного романтичная натура, и о его романтизм брутальное здравомыслие Сесиль разбивалось вдребезги.
Ну, а главное - он её не боялся.
Одноклассники, а затем однокурсники в училище в основном сторонились Сесиль, поскольку мало кто мог выдержать её жгучий взгляд. И обычно достаточно было один раз поглядеть на очередного «ухажёра», - а они сплошь попадались робки и субтильные, - и того сдувало к чёрту.
А вот его не сдуло.
Много чего произошло потом... Но в итоге он уехал учиться за границу. Звал её с собой, уверял, что сможет решить все бытовые и юридические сложности за них обоих. А она не слышала его. В её голове с нарастающей громкостью звучал материнский голос: «Не смей! Твоя Родина здесь и только здесь».
В последний раз они встретились пятнадцать лет назад, таким же угрюмым весенним вечером, как сегодня, на этом же самом мосту. Он спросил, что она решила. Она молчала. В этот момент из-за облаков у горизонта выглянуло закатное солнце - нахмуренное багровое око уставилось на неё с каким-то даже вопросительным выражением... Не поворачивая головы, Сесиль слово в слово воспроизвела своему другу то, что мать с детства твердила ей про заграницу и соблазны. Она говорила как будто помимо своей воли, даже голос её, кажется, изменился - стал выше и задребезжал... Закончив свою речь, она сказала «прощай» и пошла прочь, не оборачиваясь.
Он вдруг догнал её, повернул к себе, поцеловал и, сжав в объятьях на несколько мгновений, прошептал на прощание «твоя жизнь принадлежит только тебе» или что-то вроде этого. Она уже не помнила, что именно он тогда сказал.
Потом он слал ей из-за рубежа письма, электронные и обычные. Она не отвечала. Больше они не виделись.
Но снова и снова она приходила на этот мост. Не желая себе признаваться, что именно приводит её сюда.
Пожар вдалеке и не думал гаснуть. На самом ли деле его пытаются потушить? Или ждут чего-то? Надо бы выяснить...
- Добрый вечер, - раздался знакомый голос. Сесиль, вздрогнув от неожиданности, схватилась за кромки плаща на груди и нарочито медленно повернулась. Рядом с ней, облокотившись на перила, стоял тот самый её друг... Нет, стоп, это же Виктор. Внезапно Сесиль поняла, что они очень сильно похожи внешне.
- Вы?... Здравствуйте, - постаравшись изобразить равнодушие, отозвалась Сесиль, и снова повернулась к пожару.
- Устрашающее всё-таки зрелище. Но величественное. Иногда я понимаю, что мог испытывать император Нерон, - произнёс Виктор.
- Кто?
- Один мерзавец-правитель, решивший сжечь свой город, чтобы полюбоваться пожаром. Издали, разумеется.
- А. Да. Конечно, - Бержер с трудом вспомнила эпизод из школьного учебника истории. - Так, стоп, я не любуюсь этим пожаром!
- Не знаете, что там горит?
- Говорят, остатки какого-то склада, - передёрнула плечами Бержер.
- Говорят? - спросил Виктор, кинув короткий взгляд на её высокие форменные ботинки.
- Говорят, - отрешённо отозвалась Бержер.
Повисло молчание. Виктор, слегка наклонившись, опёрся на перила, Сесиль застегнула плащ и выпрямилась.
- С этого моста виднелись чудные закаты, особенно летом. Я тут в юные годы подчас мог простаивать до самой темноты. А вы? - вы помните то время? - спросил Виктор.
- Какой смысл его помнить? - ответила Бержер.
- Смысл? Смысл... Да нет, я всего лишь спрашиваю, помните ли вы Метрополис, когда его ещё не заволокло дымом?
«Знает или нет? - думала Бержер. - Виделся ли он с хозяином той злосчастной квартиры?»
- Да. Я помню, - сухо ответила она после непродолжительной паузы. - Хотя опять-таки, какой смысл помнить о прошлом? Прошлое - это то, что прошло. Чего нет.
Виктор вздохнул.
- Возможно, вы правы. В отношении меня, так точно, - он невесело усмехнулся. - Помните то место, куда я вас привёл, когда...
- Да.
- Вчера кто-то сжёг его дотла. Ещё одного моего мостика в прошлую жизнь больше нет.
«Не знает... Или?»
- Никогда не понимала, что значит «прошлая жизнь». У нас только одна жизнь. Как бы она ни менялась, другой нет и не будет.
- Я не про это, - ответил Виктор и, помолчав, произнёс. - Ещё недавно в это время года город уже утопал в солнце и зелени. И не могу понять, как так случилось, что... случилось что случилось, - он усмехнулся нелепому обороту. - Что произошло с городом? И с нами, почему мы принимаем это, - он кивнул в сторону столпа пламени вдали, - как нечто нормальное?.. Как должное?
Бержер не ответила. Перед её глазами стояло красное нахмуренное солнце и лицо человека из далёкого прошлого, который с напряжённым взглядом слушал её монолог; она закончила говорить, солнце удовлетворённо скрылось в тучах, а он одними губами произнёс: «Что с тобой случилось?». В следующую минуту она бросит ему «прощай»...
Неожиданно Сесиль услышала собственный голос:
- Если всё сложилось так, как сложилось, значит ничего иного не дано. Значит, это лучшее, что с нами могло случиться. И мы должны принимать с благодарностью все эти испытания и надеяться, что они не станут более жестокими и непосильными.
- А вы правы, - помолчав, ответил Виктор. - Я ведь учился на историка. Нам много раз говорили, что у истории нет сослагательного наклонения. Говорили и о том, что и человеку, и всему человечеству не на чем учиться, кроме своего прошлого опыта. Но чем дальше, тем больше я понимаю, что на деле никто ни на чём не учится. Я всегда полагал, что ключи к будущему можно найти в прошлом. Но там - там ничего нет, раз прошлое - это то, что прошло и больше не существует. И будущего тоже - нет, оно ещё не наступило.
Может быть, действительно проще ничего не помнить, м? Существовать одним днём, неосмысленно повторять за другими предписанные неизвестно кем действия, ежедневно следовать одним и тем же алгоритмам, испытывая ужас от одной мысли, что от них вдруг потребуется отступить. Ничего не ждать. Ничего не желать, кроме как того, чтобы никогда ничего не менялось. Забыть, кем мы когда-либо были и кем хотели - смели хотеть! - быть тогда, много теперь уже не существующих лет назад.
- Одна беда, - продолжил Виктор. - Сколько бы нам ни твердили, что иного не дано, когда-то давным-давно мы были детьми. И, как ни крути, что-то от тех вчерашних или даже позавчерашних детей остаётся в нас и поныне, сколько их ни выдавливай из себя. И они по-прежнему спрашивают «почему».
Пламя далёкого пожара вдруг вспыхнуло с утроенной силой; в небо взметнулось огромное огненное облако, и спустя несколько мгновений долетел звук взрыва. Этот звук вывел Сесиль из оцепенения.
- Мне пора, - решительно произнесла она.
- Понимаю, - отозвался Виктор. - Увидимся ли мы ещё?
- Нет. Прощайте, - сухим тоном ответила Бержер и торопливо пошла прочь.
Когда она скрылась из виду, Виктор, горько усмехнувшись, пробормотал:
- К моим годам уже можно было бы и привыкнуть...
Бержер шла как могла быстро, но с каждым шагом расстояние от того места, где они стояли, до припаркованной у съезда с моста машины казалось ей всё более неодолимым. Она почти что побежала. Снова, как и пятнадцать лет назад, она бежала от человека, оставшегося стоять на мосту через реку Арлун, чтобы сберечь... Сберечь что?..
Капитану Стабикома Сесиль Бержер следовало арестовать давно разыскиваемого буклеггера, открыто выражающего свои глубоко сомнительные взгляды на существующий Строй, но она этого не сделала. За последнюю неделю он много и глупо наследил; что ж, за то, что он спас ей тогда жизнь, она прибралась за ним. Больше она ему ничего не должна. Это он ей должен: не попадаться больше на глаза!
В кармане Виктора завибрировал телефон. Вызывающий номер не определялся.
- Да.
- Виктор? - раздался в трубке голос Арманна. - Рядом никого нет?
- Нет, никого, говори... - ответил Виктор. - Так, постой-постой... Так что, получается, это был тот самый - нулевой - пожар?.. Охренеть!.. Да, конечно. Постараюсь быть через сорок минут с возмещением. Спасибо!
Только боль в ноге помешала Виктору броситься бегом, прочь с моста через реку Арлун.
В начало | В начало второй части | Предыдущая глава | Следующая глава