Salvatio I : 19
Оригинал взят у watchful_shadow в Salvatio I : 19
29 апреля, 5:59. Виктор В.
Этот день будет таким же, как и все остальные... Пусть и начнётся необычно. Рано-рано утром он отодвинет засов в подъезде, и они вдвоём выскользнут в сырой и мглистый рассвет. Он поведёт её незнакомыми ей закоулками, а у неё снова, по её словам, будет кружиться голова - вероятно, от чуждости и сюрреалистичности проступающих в утреннем свете апокалиптических пейзажей.
Для неё будет очевидным открытием, что патрулей Службы общего контроля надо по возможности сторониться и что в утренние часы они ничуть не менее опасны, чем те, кто ночью напал на неё.
Но вот - транспортная магистраль, и ранний автобус, и арка ближайшей больницы - Дома милосердия имени Св. Антония. Милосердие, увы, закончится на статуе самого святого у парадного подъезда: сонная кастелянша в приёмном покое разразится руганью, едва увидев вошедших и повязку на её голове, и ему придётся грубо рявкнуть, чтобы пресечь поток словесных помоев и заставить медсестру отправиться на поиски врача. Врач будет куда более деликатен, так что он оставит её со спокойным сердцем.
Но удаляясь от больницы, он не сможет не думать о своей новой знакомой. О том, кто она на самом деле. И как так сложилось, что они - представители совершенно разных каст - столкнулись в столь... хрестоматийно-романтических обстоятельствах.
...Кем она могла быть в лучшие времена? В иных обстоятельствах? В какой-нибудь параллельной вселенной? Премьер-министром? Главой бизнес-империи, спорить с которой не осмеливался бы никто никогда? Или, быть может, великой актрисой? - верно, она в любом случае имела бы большую власть, как говорится, не над тушами, так над душами. Хотя, кто знает...
Кем могли бы быть брат с сестрой? Наталия, вероятно, нашла бы способ реализовать свой талант там, где нет всех этих законодательных барьеров, - требований получать лицензию, исполнять только тот репертуар, который соответствует «основам духовной и нравственной самобытности Нортэмперии...» и прочее.
Антон? Он слишком скрытен и замкнут, чтобы сказать о нём что-то определённое. Но, наверное, он тоже был бы творческой личностью (до чего же мерзкое определение!). Одним из тех, что всю жизнь создают нечто, идущее вразрез с диктатурой модных веяний, и сначала удивляются непониманию окружающих, а то даже и бравируют им, а потом, когда вместе со средним возрастом проходит уже и отчаяние, упрямо продолжают творить «в стол», потому что не могут этого не делать. Спустя десятилетия их архивы кто-нибудь откопает - и школьные хрестоматии пополнятся ещё одним именем. Или не пополнятся.
...Кем бы мог быть тот толстяк-полицейский? Мог ли он, например, быть в меру безобидным школьным учителем, хотя бы даже и физкультуры? Греко-японским борцом? Военным? Или везде и всегда оказывался бы тем же, кем предстал позапрошлой ночью - самодовольным хамом в форме, в ответ на любые попытки сопротивляться с визгом хватающимся за оружие?.. Олицетворение самого отношения Нортэмперии к своим гражданам. Коли вдуматься, так ведь даже если бы «параллельные вселенные» были доказанным фактом, ни одна из них не была бы застрахована от зарождения в ней Нортэмперии - ведь это не название государства, это, в первую очередь, принцип.
Ну, а кем мог быть он сам - Виктор В.? Кем и хотел - историком? И вместо дыма дышал бы, надо полагать, пылью архивов, собирая из разрозненных частиц - из случайных, малозначимых резолюций, рукописных заметок на полях машинописных справок, журнальных статей, стоивших их забытым авторам свободы или жизни, - мрачную мозаику истины... За которую его потом проклинали и грозили бы убить ревнители Великой Державы.
Но с тем же успехом он мог бы стать и беспощадно бессмысленным обломком «богемы», пытающимся понять, в чём его raison d'être, но не делающим ничего, чтобы этот смысл создать самостоятельно. И, по совести говоря, он и вправду едва не стал когда-то именно таким.
Возможно, где-то там, в той, другой вселенной, были бы ещё живы его родители. И даже в самом преклонном возрасте на их лицах сохранялся бы тот отпечаток благородства, который был им присущ всю жизнь. Возможно, где-то там, в другом мире он не дал бы им причин стыдиться своего сына. Возможно, где-то там их со Стеллой не разделяли бы непреодолимые пространства - и стократ непреодолимые десятилетия.
Где-то... Где-то. Не здесь.
Ну, а здесь он тот, кто есть. И этот день для него будет таким же, как и многие предыдущие. Сейчас он вернётся к Анзиху, подхватит несколько книг и отправится на встречу с коллегами в надежде что-нибудь у них сменять или сторговать. И это будет непростая встреча - да и могут ли быть простыми разговоры с людьми, которые одновременно единомышленники, полудрузья, знающие друг друга только по «кодовым именам», и конкуренты?
А потом - что ж, потом он снова вернётся в библиотеку и пустится бороздить тусклые воды истории, в надежде понять, с какого момента наступление Нортэмперии стало неотвратимым. Если он отыщет-таки те поворотные точки, сколько бы их ни было, и поймёт, существует ли возможность изменить «Сценарий»... Что ж, тогда жизнь прожита не зря. Даже если в самый последний момент обретённое знание уничтожит его самого, как вышло с Аврелием Макондским в известном романе.
Да, и ещё эта книга, «Aster Coelestis»... может быть, в ней действительно запрятано что-то существенное? На первых страницах автор множит сущности. Называет «тайные имена», которые подозрительно созвучны терминам из «Эзотерического глоссария» Самдика - в своё время этим «Глоссарием» торговали в привокзальных ларьках вместе с газетой «Тайная жуть». Ну, а с другой стороны, интуитивно чувствуется, что всё написанное в «Aster» - далеко не только плод воображения измученного шизофреника...
...Когда Виктор вышел на пустой Восточный проспект, сквозь дым ненадолго стало видно восходящее солнце. Потом его снова затянуло мглой.
Этот день будет таким же, как и все остальные.
В начало | Предыдущая глава | Продолжение следует
29 апреля, 5:59. Виктор В.
Этот день будет таким же, как и все остальные... Пусть и начнётся необычно. Рано-рано утром он отодвинет засов в подъезде, и они вдвоём выскользнут в сырой и мглистый рассвет. Он поведёт её незнакомыми ей закоулками, а у неё снова, по её словам, будет кружиться голова - вероятно, от чуждости и сюрреалистичности проступающих в утреннем свете апокалиптических пейзажей.
Для неё будет очевидным открытием, что патрулей Службы общего контроля надо по возможности сторониться и что в утренние часы они ничуть не менее опасны, чем те, кто ночью напал на неё.
Но вот - транспортная магистраль, и ранний автобус, и арка ближайшей больницы - Дома милосердия имени Св. Антония. Милосердие, увы, закончится на статуе самого святого у парадного подъезда: сонная кастелянша в приёмном покое разразится руганью, едва увидев вошедших и повязку на её голове, и ему придётся грубо рявкнуть, чтобы пресечь поток словесных помоев и заставить медсестру отправиться на поиски врача. Врач будет куда более деликатен, так что он оставит её со спокойным сердцем.
Но удаляясь от больницы, он не сможет не думать о своей новой знакомой. О том, кто она на самом деле. И как так сложилось, что они - представители совершенно разных каст - столкнулись в столь... хрестоматийно-романтических обстоятельствах.
...Кем она могла быть в лучшие времена? В иных обстоятельствах? В какой-нибудь параллельной вселенной? Премьер-министром? Главой бизнес-империи, спорить с которой не осмеливался бы никто никогда? Или, быть может, великой актрисой? - верно, она в любом случае имела бы большую власть, как говорится, не над тушами, так над душами. Хотя, кто знает...
Кем могли бы быть брат с сестрой? Наталия, вероятно, нашла бы способ реализовать свой талант там, где нет всех этих законодательных барьеров, - требований получать лицензию, исполнять только тот репертуар, который соответствует «основам духовной и нравственной самобытности Нортэмперии...» и прочее.
Антон? Он слишком скрытен и замкнут, чтобы сказать о нём что-то определённое. Но, наверное, он тоже был бы творческой личностью (до чего же мерзкое определение!). Одним из тех, что всю жизнь создают нечто, идущее вразрез с диктатурой модных веяний, и сначала удивляются непониманию окружающих, а то даже и бравируют им, а потом, когда вместе со средним возрастом проходит уже и отчаяние, упрямо продолжают творить «в стол», потому что не могут этого не делать. Спустя десятилетия их архивы кто-нибудь откопает - и школьные хрестоматии пополнятся ещё одним именем. Или не пополнятся.
...Кем бы мог быть тот толстяк-полицейский? Мог ли он, например, быть в меру безобидным школьным учителем, хотя бы даже и физкультуры? Греко-японским борцом? Военным? Или везде и всегда оказывался бы тем же, кем предстал позапрошлой ночью - самодовольным хамом в форме, в ответ на любые попытки сопротивляться с визгом хватающимся за оружие?.. Олицетворение самого отношения Нортэмперии к своим гражданам. Коли вдуматься, так ведь даже если бы «параллельные вселенные» были доказанным фактом, ни одна из них не была бы застрахована от зарождения в ней Нортэмперии - ведь это не название государства, это, в первую очередь, принцип.
Ну, а кем мог быть он сам - Виктор В.? Кем и хотел - историком? И вместо дыма дышал бы, надо полагать, пылью архивов, собирая из разрозненных частиц - из случайных, малозначимых резолюций, рукописных заметок на полях машинописных справок, журнальных статей, стоивших их забытым авторам свободы или жизни, - мрачную мозаику истины... За которую его потом проклинали и грозили бы убить ревнители Великой Державы.
Но с тем же успехом он мог бы стать и беспощадно бессмысленным обломком «богемы», пытающимся понять, в чём его raison d'être, но не делающим ничего, чтобы этот смысл создать самостоятельно. И, по совести говоря, он и вправду едва не стал когда-то именно таким.
Возможно, где-то там, в той, другой вселенной, были бы ещё живы его родители. И даже в самом преклонном возрасте на их лицах сохранялся бы тот отпечаток благородства, который был им присущ всю жизнь. Возможно, где-то там, в другом мире он не дал бы им причин стыдиться своего сына. Возможно, где-то там их со Стеллой не разделяли бы непреодолимые пространства - и стократ непреодолимые десятилетия.
Где-то... Где-то. Не здесь.
Ну, а здесь он тот, кто есть. И этот день для него будет таким же, как и многие предыдущие. Сейчас он вернётся к Анзиху, подхватит несколько книг и отправится на встречу с коллегами в надежде что-нибудь у них сменять или сторговать. И это будет непростая встреча - да и могут ли быть простыми разговоры с людьми, которые одновременно единомышленники, полудрузья, знающие друг друга только по «кодовым именам», и конкуренты?
А потом - что ж, потом он снова вернётся в библиотеку и пустится бороздить тусклые воды истории, в надежде понять, с какого момента наступление Нортэмперии стало неотвратимым. Если он отыщет-таки те поворотные точки, сколько бы их ни было, и поймёт, существует ли возможность изменить «Сценарий»... Что ж, тогда жизнь прожита не зря. Даже если в самый последний момент обретённое знание уничтожит его самого, как вышло с Аврелием Макондским в известном романе.
Да, и ещё эта книга, «Aster Coelestis»... может быть, в ней действительно запрятано что-то существенное? На первых страницах автор множит сущности. Называет «тайные имена», которые подозрительно созвучны терминам из «Эзотерического глоссария» Самдика - в своё время этим «Глоссарием» торговали в привокзальных ларьках вместе с газетой «Тайная жуть». Ну, а с другой стороны, интуитивно чувствуется, что всё написанное в «Aster» - далеко не только плод воображения измученного шизофреника...
...Когда Виктор вышел на пустой Восточный проспект, сквозь дым ненадолго стало видно восходящее солнце. Потом его снова затянуло мглой.
Этот день будет таким же, как и все остальные.
В начало | Предыдущая глава | Продолжение следует