Христианство и капитализм по Михаилу Хазину
Хазин: Здесь нужно сказать несколько слов о мировой экономической модели. Современная экономическая модель, которую мы называем научно-техническим прогрессом, начала складываться в XVI-XVII веках по итогам ценностной революции. Тогда в Европе произошел массовый отказ от библейской системы ценностей как базовой основы общества, в том числе и в экономике . Соответственно, произошел переход к кредиту как к стимулятору роста. Примерно к XVIII веку эта модель сложилась. Эта модель - модель конкуренции технологических зон.
Технологическая зона - это инновационный центр, вокруг него есть периферия. Специфика научно-технического прогресса была отмечена еще Адамом Смитом в конце XVIII века. Она касается того, что рост производительности труда неминуемо влечет за собой необходимость рынка сбыта. Соответственно, технологические зоны, которые формировались на протяжении XVIII, XIX и частично XX веков непрерывно расширялись и непрерывно конкурировали друг с другом.
Собственно говоря, мировые войны - результат такой конкуренции. Всего за всю историю было пять независимых технологических зон. В историческом порядке: Британия, Германия, США, Япония и СССР. Были две несостоявшиеся попытки - это Франция конца XVIII-начала XIX веков и Китай конца XX-начала XXI веков. По итогам Первой и Второй мировых войн из пят зон остались две - СССР и США. По итогам кризиса 1970-1980 годов осталась одна зона - США.
...
Хазин: Они вкладывают в это совершенно четкую вещь. Они хотят изменить идеологию. Условно говоря, они считают, что беспорядок... Например, Аттали. Про Стиглица не знаю, он более локальный человек. Аттали - мондиалист, и он искренне считает, что все безобразие в мире происходит из-за того, что у людей слишком много свободы. Поэтому всех надо построить, чтобы они выстроились так, как им будет велеть это самое мировое правительство.
Туда же входит мысль о том, что людей слишком много, и их надо резко сократить. Отсюда же вся так называемая благотворительность Билла Гейтса, который большую часть благотворительных средств тратит на разного рода программы по изучению, грубо говоря, по евгенике. То есть, как можно изменить человека, как можно сделать, чтобы люди были бесплодными, чтобы они не слишком быстро размножались. Или, в идеале, сделать вирус или вещество для того, чтобы особо размножающиеся китайцы, арабы или африканцы это делать перестали.
С точки зрения любого христианина это сатанизм, и я отношусь к этому крайне негативно. Кстати, не только с точки зрения христианина, но и мусульманина, и иудея тоже. Но похоже, что, слава Богу, они не успели - слишком поздно начали. Видимо, и не успеют. Очень бы не хотелось, чтобы они добились на своем пути даже частичных успехов.
...
Хазин: У нас есть политэкономическая школа. Нужно понимать, что когда СССР проиграла в 1991 году, в мире остался один центр. Соответственно, его наука, которая специально выстраивалась под это противостояние, да при этом в рамках концепции финансового капитализма, которая была создана по итогам реформ Рейгана в начале 1980 годов, завоевала весь мир по факту.
Надо заметить, что в мире бывает много разных тоталитарных организаций и структур. Но самая тоталитарная организация - это научная школа. Научная школа монетаризма пытается захватить весь мир и уничтожить любое противодействие и несогласие. С точки зрения политэкономических школ марксистского толка то, что сейчас происходит, - это продолжение кризиса капитализма. Наши концепции находятся на пересечении марксистской школы и классической политэкономии, начиная от Адама Смита и заканчивая домарксовскими классиками.
Мы очень аккуратно объясняем, что развитие капитализма, его естественное развитие привело к полученным результатам. Логика очень простая. Если для углубления научно-технического прогресса и увеличения производительности труда нужно расширяться, то, пока есть куда расширяться, возможности для развития имеются. Если кто-то мешает развиваться, то этого кого-то нужно уничтожить. Вот вам Первая мировая война, Вторая мировая война, "холодная война".
Сегодня расширяться стало некуда. Все - шарик закончился. Это не означает, что закончился мир, это смешно. Это означает только то, что закончилась одна модель развития. Только в Европе за последние две тысячи лет таких революций было две. Первая - революция IV-VI веков нашей эры, когда поздняя античная модель развития сменилась на феодальную. Вторая - революция XVI-XVII веков, когда феодальная модель сменилась на капиталистическую. Это был принципиальный переход с изменением базовой ценностной модели, куда более глубокий, чем чисто экономический.
Сегодня мы стоим перед еще одним подобным переворотом.
...
Оганесян: Возникает вопрос о роли государства. Как-то в изложении Франка я прочел высказывание Соловьева. Он сказал, что государство вообще не должно брать на себя функции осуществления рая на Земле, оно все равно с этим не справится. В лучшем варианте государство должно стараться не дать осуществиться аду. Сейчас многие говорят о том, что государство бросилось на помощь экономике, банкам. Вы говорили, в этом необычность ситуации. Как кризисная и посткризисная ситуации меняют отношение к роли государства?
Хазин: Нужно понимать, что государство живет в той ситуации, в которой находится. Давайте смотреть, какая была ситуация, откуда, например, взялся кредит. В Библии написано: не давай в рост брату своему. Нельзя. Представьте на секундочку двух герцогов. У одного армия - две твысячи, и у другого армия - две тысячи. Если они начнут воевать друг с другом, то, скорее всего, это будет драка вничью. Может быть, один выиграет. Но, в общем, ничего меняться не будет. Притом, совершенно не понятно, кто выиграет. И вдруг один герцог берет у кого-то кредит в виде золотых монет и нанимает 10 тысяч швейцарских наемников. Он выиграет точно. А тот, кто дает ему кредит, тоже понимает, что эта операция выгодна из-за разграбления другого герцогства.
Теперь представьте такую замечательную ситуацию. Поскольку один взял, то другой тоже взял. Ничего не изменилось, только вместо армии две тысячи на две тысячи стала армия семь тысяч на семь тысяч. Кто победит - не понятно. Главное, понятно, что кредит точно не вернется. Потому что, если один вернет, то другой не вернет наверняка. В результате, надо менять экономическую модель.
Проблема состоит в том, что государство сегодня - это государство, которое выкормили банки. За последние 70 лет доля финансового сектора в прибылях корпораций выросла с 10 до 50 с лишним процентов. То есть, в пять с лишним раз. За последние 30 лет - в два с половиной раза. За последние 30 лет выросло полтора поколения политиков. Это люди, которые выросли в ситуации, когда было известно, что экономику определяют банки. Они выросли на деньгах банков. Они четко понимают, что самое главное, что нужно спасать, - финансовый сектор.
Они это и делают. Но проблема заключается в том, что современная экономика находится в неравновесном состоянии. Доля финансового сектора много больше, чем было бы реально прокормить. Последние 30 лет это держалось на постоянном росте долга. Но больше расти долг не может. Нашим главным достижением конца 1990-х - начала 2000-х годов было ясное понимание того, что основной механизм кризиса состоит в том, что механизм рефинансирования долга должен быть неминуемо исчерпан. Всю жизнь долги брали, исходя из логики, что их будут возвращать из текущих доходов.
Начиная с 1981 года, с начала экономических реформ Рейгана, перешли к другой модели: люди будут возвращать кредиты не за счет текущих доходов, а за счет того, что будут брать новые кредиты. Им все время выдавали новые кредиты, и они все время возвращали старые. При этом их долг увеличивался, и за счет этого увеличивался спрос. Разумеется, такой механизм не может работать долго. Собственно, целью было разрушение СССР.
Для того, чтобы его удлинить, был использован механизм номер два - постоянное снижение стоимости кредита. Учетная ставка Федеральной резервной системы США в 1981 году составляла 19 процентов. Дальше она не монотонно, но постоянно падала, и в конце 2008 года дошла до нуля.
...
Хазин: Да, естественно. Еще раз говорю: мы стоим перед изменением модели. Если мы посмотрим на то, что такое глобальный проект, то это будет идея, которая, как писал Ленин, овладевает массами. Это вот та самая идея... Грубо говоря, носители глобального проекта говорят людям: "Смотрите, мы описываем вам мир. Вот наши идеи. Идите с нами, потому что наше описание правильно. Если вы пойдете с нами, вы будете жить хорошо. Мы вас обеспечим".
Если мы посмотрим на историю, то далеко не каждая идея может стать глобальным проектом. Собственно, слово "проект" мы внесли по очень простой причине. Эта идея должна быть настолько сильной, что она этой своей силой приводит людей в некоторое конструктивное русло. А глобальной, потому что он по определению обращается ко всем. У Гитлера был не глобальный проект, а национальный. По определению ограниченный - только для немцев. У китайцев - только для китайцев. Сегодня в этом основная слабость. Проекты не могут выйти в мир, потому что то знание и та сила, которую они несут, только для китайцев. Для всех остальных они ничего не говорят.
В истории было не так много глобальных проектов. Если говорить о Европе, где ключевую роль... Безусловно, буддизм - глобальный проект, еще есть иудаизм, ислам, христианство. Сначала монопольное, а потом в виде православного и католического проекта.
После этого произошла замечательная история. В XVI веке в результате природных катаклизмов и Великих географических открытий... Открыли Америку, завезли золото. Была нарушена система денежного обращения. Был сломан ценностный механизм. У христианского, иудейского, исламского проектов была одна общая система ценностей. Условно говоря, 10 заповедей в христианском варианте, Нагорная проповедь. При этом главное слово, описывающее проект, было словом "справедливость". Механизм, как добиться этой справедливости, у православных был один, у католиков - другой, хотя и близкие. А у мусульман третий. Но справедливость у них одинаковая. Это главное.
В XVI веке после распада появился капиталистический проект, который разрушил базовую ценностную библейскую модель и выкинул из нее один элемент, а именно ссудный процент. Поскольку для верующих все дано от Бога, не дело человека оттуда что-то вынимать... С точки зрения социальной науки они также образуют достаточно связанную конструкцию, и тоже ничего вытащить нельзя. И поэтому капиталистический проект создал чрезвычайно неустойчивую систему.
В результате, к XVIII веку появилось два новых глобальных проекта, две новых идеи, одна из которых довела до логического завершения капиталистическую идею, а именно вообще отменила все остальные заповеди. Вот в западном смысле слово "свобода" нужно понимать радикально. Свобода - это право любого человека выбирать или отвергать для себя любые заповеди.
Кроме того, появился еще один проект, который возвращал обратно заповедь. Это красный проект. Отличие красного проекта от предыдущего варианта состоял вот в чем. Механизм научно-технического прогресса - это кредит. Если мы пытаемся вернуться в христианскую или исламскую экономику, то мы лишаем себя возможности строить технологическое общество. Действительно, сегодня нет исламских стран, в которых было бы технологическое общество. Есть две страны - Иран и Турция. Но Турция - это светская страна. А Иран - это все-таки персидская страна. Там и ислам специфический. По этой причине в красном проекте был оставлен ссудный процент. В СССР был кредит, но в очень специфической форме. Было запрещено частное присвоение доходов от ссудного процента. Это есть общественный доход.
Собственно, весь ХХ век - это борьба двух проектов, западного и красного. Обращаю внимание, это очень важная вещь. В библейских проектах и в красном проекте есть мораль. Мораль - это осознание человеком основных заповедей. В красном проекте ценностная база абсолютно совпадает. Но справедливость понимается немножко по-другому. Она есть отсутствие эксплуатации. Я не буду говорить о проблемах красного проекта. В западном проекте нет морали. Там есть закон. И это очень хорошо видно на примере знаменитой истории в Новом Орлеане во время урагана "Катрина". Дело в то, что такое закон. Тебе нельзя делать нечто, если оно запрещено законом. Нельзя убить своего соседа. А убить индейца, который в лесу, можно. Он не защищен законом.
Сколько человек убили американцы в Ираке, в Афганистане, сколько они убивают сейчас в Пакистане... Это происходит по одной-единственной причине. Американское законодательство такие убийства не осуждает. Они как бы неподсудны. Вот если представитель в Ираке стреляет из автомата по улице, объясняя это тем, что ему показалось, что ему что-то угрожает, то он неподсуден. Конечно, общественный скандал привел к тому, что часть сотрудников американцам пришлось убрать из Ирака. Но от этого суть не изменилась. Их никто не осудил. Это принципиальная вещь. У них, еще раз повторяю, самое по себе убийство не является неправильным. Оно является неправильным только в том случае, если где-то в законе написано, что конкретное убийство наказуемо. Ненаказуемо убивай себя, - пожалуйста. Если вы отец пятерых детей от 3 до 12 лет, а вашим соседом является человек, который активно пропагандирует снятие запрета на педофилию, вы не можете требовать, чтобы его отселили. Хотя он, безусловно, представляет опасность для ваших детей. Я уже не говорю о том, что в современных американских школах гомосексуалисты среди подростков младшего возраста открыто проводят уроки на тему гомосексуализма под видом того, что они должны знать это явление. С моей точки зрения, это вещи, которые являются преступлением. И еще многое другое.
Оганесян: А вас не смущает, что красная экономика, о которой вы говорите, представляла некое подобие идеальной христианской модели экономик? Но все делалось без Христа. Как это возможно?
Хазин: Собственно, Христос... Мухаммед не был богом. Он был человеком, пророком. Надо понимать, что четкая ценность одинаковая, но модели разные. Это разные глобальные проекты. У красного проекта действительно была слабость. Она была связана с тем, что в нем отсутствовала мистическая компонента. Был символ веры. Ленин сказал в своей ключевой фразе, что учение Маркса - всесильное. Это и было символом веры, но дальше ничего не было. Конечно, это создало проблемы в 1980-е годы. А западный проект абсолютно людоедский. Единственное, что привлекает к нему определенный тип людей, так это то, что в отличие от всех остальных проектов, в которых главное слово "справедливость", там главное слово - "нажива". Если ты заработал много денег, то, соответственно, ты...
Оганесян: Успешный человек.
Хазин: Да. Они под это и адаптировали христианское учение. Они сказали, что это правильно. Христианство замечательно, но только с одним условием. Признаком любви Бога к тебе является...
Оганесян: Чем ты богаче, тем ближе к Богу.
Хазин: Количество денег.
Оганесян: Все-таки отметим на вопрос. Что может прийти...
Хазин: С моей точки зрения, та модель, которая придет на смену западному проекту, будет касаться восстановления библейской системы ценностей. Если говорить об экономике, скорее всего, это будут варианты социалистической экономики красного проекта, в котором останется ссудный процент, но он будет очень жестко контролироваться обществом. Вообще, два глобальных проекта всегда остро конкурируют между собой. В нашем конкретном случае я не исключаю, что, рассматривая социалистическую экономику и христианскую или исламскую мистическую компоненту, их можно объединить. Грубо говоря, в христианском и исламском обществе можно построить социалистическую экономику. Они не антагоничны. Я склонен считать, что новая модель будет построена на таком синтезе. Но как она будет устроен, я пока не знаю.
...
Оганесян: Я с вами согласен. Если можно, внесу одну поправку. Мне кажется, что деятельность Христа евангельская. Как раз она и помогла Павлу это сформулировать...
Хазин: Естественно.
Оганесян: То, что самаритяне...
Хазин: Богом-то был Иисус, а не Павел...
Оганесян: Уходили из язычников, привлекали иудеев, обличал фарисеев, призывал к себе овец из другого стада, как он говорил, имея в виду языческий мир, отверженных самаритян. Павел сконцентрировал в этой замечательной формуле... Действительно, это квинтэссенция того, что он как апостол вобрал из опыта Христа.
Хазин: На самом деле, он из слова Бога сделал глобальный проект.
http://rus.ruvr.ru/2010/09/10/19780343.html
Технологическая зона - это инновационный центр, вокруг него есть периферия. Специфика научно-технического прогресса была отмечена еще Адамом Смитом в конце XVIII века. Она касается того, что рост производительности труда неминуемо влечет за собой необходимость рынка сбыта. Соответственно, технологические зоны, которые формировались на протяжении XVIII, XIX и частично XX веков непрерывно расширялись и непрерывно конкурировали друг с другом.
Собственно говоря, мировые войны - результат такой конкуренции. Всего за всю историю было пять независимых технологических зон. В историческом порядке: Британия, Германия, США, Япония и СССР. Были две несостоявшиеся попытки - это Франция конца XVIII-начала XIX веков и Китай конца XX-начала XXI веков. По итогам Первой и Второй мировых войн из пят зон остались две - СССР и США. По итогам кризиса 1970-1980 годов осталась одна зона - США.
...
Хазин: Они вкладывают в это совершенно четкую вещь. Они хотят изменить идеологию. Условно говоря, они считают, что беспорядок... Например, Аттали. Про Стиглица не знаю, он более локальный человек. Аттали - мондиалист, и он искренне считает, что все безобразие в мире происходит из-за того, что у людей слишком много свободы. Поэтому всех надо построить, чтобы они выстроились так, как им будет велеть это самое мировое правительство.
Туда же входит мысль о том, что людей слишком много, и их надо резко сократить. Отсюда же вся так называемая благотворительность Билла Гейтса, который большую часть благотворительных средств тратит на разного рода программы по изучению, грубо говоря, по евгенике. То есть, как можно изменить человека, как можно сделать, чтобы люди были бесплодными, чтобы они не слишком быстро размножались. Или, в идеале, сделать вирус или вещество для того, чтобы особо размножающиеся китайцы, арабы или африканцы это делать перестали.
С точки зрения любого христианина это сатанизм, и я отношусь к этому крайне негативно. Кстати, не только с точки зрения христианина, но и мусульманина, и иудея тоже. Но похоже, что, слава Богу, они не успели - слишком поздно начали. Видимо, и не успеют. Очень бы не хотелось, чтобы они добились на своем пути даже частичных успехов.
...
Хазин: У нас есть политэкономическая школа. Нужно понимать, что когда СССР проиграла в 1991 году, в мире остался один центр. Соответственно, его наука, которая специально выстраивалась под это противостояние, да при этом в рамках концепции финансового капитализма, которая была создана по итогам реформ Рейгана в начале 1980 годов, завоевала весь мир по факту.
Надо заметить, что в мире бывает много разных тоталитарных организаций и структур. Но самая тоталитарная организация - это научная школа. Научная школа монетаризма пытается захватить весь мир и уничтожить любое противодействие и несогласие. С точки зрения политэкономических школ марксистского толка то, что сейчас происходит, - это продолжение кризиса капитализма. Наши концепции находятся на пересечении марксистской школы и классической политэкономии, начиная от Адама Смита и заканчивая домарксовскими классиками.
Мы очень аккуратно объясняем, что развитие капитализма, его естественное развитие привело к полученным результатам. Логика очень простая. Если для углубления научно-технического прогресса и увеличения производительности труда нужно расширяться, то, пока есть куда расширяться, возможности для развития имеются. Если кто-то мешает развиваться, то этого кого-то нужно уничтожить. Вот вам Первая мировая война, Вторая мировая война, "холодная война".
Сегодня расширяться стало некуда. Все - шарик закончился. Это не означает, что закончился мир, это смешно. Это означает только то, что закончилась одна модель развития. Только в Европе за последние две тысячи лет таких революций было две. Первая - революция IV-VI веков нашей эры, когда поздняя античная модель развития сменилась на феодальную. Вторая - революция XVI-XVII веков, когда феодальная модель сменилась на капиталистическую. Это был принципиальный переход с изменением базовой ценностной модели, куда более глубокий, чем чисто экономический.
Сегодня мы стоим перед еще одним подобным переворотом.
...
Оганесян: Возникает вопрос о роли государства. Как-то в изложении Франка я прочел высказывание Соловьева. Он сказал, что государство вообще не должно брать на себя функции осуществления рая на Земле, оно все равно с этим не справится. В лучшем варианте государство должно стараться не дать осуществиться аду. Сейчас многие говорят о том, что государство бросилось на помощь экономике, банкам. Вы говорили, в этом необычность ситуации. Как кризисная и посткризисная ситуации меняют отношение к роли государства?
Хазин: Нужно понимать, что государство живет в той ситуации, в которой находится. Давайте смотреть, какая была ситуация, откуда, например, взялся кредит. В Библии написано: не давай в рост брату своему. Нельзя. Представьте на секундочку двух герцогов. У одного армия - две твысячи, и у другого армия - две тысячи. Если они начнут воевать друг с другом, то, скорее всего, это будет драка вничью. Может быть, один выиграет. Но, в общем, ничего меняться не будет. Притом, совершенно не понятно, кто выиграет. И вдруг один герцог берет у кого-то кредит в виде золотых монет и нанимает 10 тысяч швейцарских наемников. Он выиграет точно. А тот, кто дает ему кредит, тоже понимает, что эта операция выгодна из-за разграбления другого герцогства.
Теперь представьте такую замечательную ситуацию. Поскольку один взял, то другой тоже взял. Ничего не изменилось, только вместо армии две тысячи на две тысячи стала армия семь тысяч на семь тысяч. Кто победит - не понятно. Главное, понятно, что кредит точно не вернется. Потому что, если один вернет, то другой не вернет наверняка. В результате, надо менять экономическую модель.
Проблема состоит в том, что государство сегодня - это государство, которое выкормили банки. За последние 70 лет доля финансового сектора в прибылях корпораций выросла с 10 до 50 с лишним процентов. То есть, в пять с лишним раз. За последние 30 лет - в два с половиной раза. За последние 30 лет выросло полтора поколения политиков. Это люди, которые выросли в ситуации, когда было известно, что экономику определяют банки. Они выросли на деньгах банков. Они четко понимают, что самое главное, что нужно спасать, - финансовый сектор.
Они это и делают. Но проблема заключается в том, что современная экономика находится в неравновесном состоянии. Доля финансового сектора много больше, чем было бы реально прокормить. Последние 30 лет это держалось на постоянном росте долга. Но больше расти долг не может. Нашим главным достижением конца 1990-х - начала 2000-х годов было ясное понимание того, что основной механизм кризиса состоит в том, что механизм рефинансирования долга должен быть неминуемо исчерпан. Всю жизнь долги брали, исходя из логики, что их будут возвращать из текущих доходов.
Начиная с 1981 года, с начала экономических реформ Рейгана, перешли к другой модели: люди будут возвращать кредиты не за счет текущих доходов, а за счет того, что будут брать новые кредиты. Им все время выдавали новые кредиты, и они все время возвращали старые. При этом их долг увеличивался, и за счет этого увеличивался спрос. Разумеется, такой механизм не может работать долго. Собственно, целью было разрушение СССР.
Для того, чтобы его удлинить, был использован механизм номер два - постоянное снижение стоимости кредита. Учетная ставка Федеральной резервной системы США в 1981 году составляла 19 процентов. Дальше она не монотонно, но постоянно падала, и в конце 2008 года дошла до нуля.
...
Хазин: Да, естественно. Еще раз говорю: мы стоим перед изменением модели. Если мы посмотрим на то, что такое глобальный проект, то это будет идея, которая, как писал Ленин, овладевает массами. Это вот та самая идея... Грубо говоря, носители глобального проекта говорят людям: "Смотрите, мы описываем вам мир. Вот наши идеи. Идите с нами, потому что наше описание правильно. Если вы пойдете с нами, вы будете жить хорошо. Мы вас обеспечим".
Если мы посмотрим на историю, то далеко не каждая идея может стать глобальным проектом. Собственно, слово "проект" мы внесли по очень простой причине. Эта идея должна быть настолько сильной, что она этой своей силой приводит людей в некоторое конструктивное русло. А глобальной, потому что он по определению обращается ко всем. У Гитлера был не глобальный проект, а национальный. По определению ограниченный - только для немцев. У китайцев - только для китайцев. Сегодня в этом основная слабость. Проекты не могут выйти в мир, потому что то знание и та сила, которую они несут, только для китайцев. Для всех остальных они ничего не говорят.
В истории было не так много глобальных проектов. Если говорить о Европе, где ключевую роль... Безусловно, буддизм - глобальный проект, еще есть иудаизм, ислам, христианство. Сначала монопольное, а потом в виде православного и католического проекта.
После этого произошла замечательная история. В XVI веке в результате природных катаклизмов и Великих географических открытий... Открыли Америку, завезли золото. Была нарушена система денежного обращения. Был сломан ценностный механизм. У христианского, иудейского, исламского проектов была одна общая система ценностей. Условно говоря, 10 заповедей в христианском варианте, Нагорная проповедь. При этом главное слово, описывающее проект, было словом "справедливость". Механизм, как добиться этой справедливости, у православных был один, у католиков - другой, хотя и близкие. А у мусульман третий. Но справедливость у них одинаковая. Это главное.
В XVI веке после распада появился капиталистический проект, который разрушил базовую ценностную библейскую модель и выкинул из нее один элемент, а именно ссудный процент. Поскольку для верующих все дано от Бога, не дело человека оттуда что-то вынимать... С точки зрения социальной науки они также образуют достаточно связанную конструкцию, и тоже ничего вытащить нельзя. И поэтому капиталистический проект создал чрезвычайно неустойчивую систему.
В результате, к XVIII веку появилось два новых глобальных проекта, две новых идеи, одна из которых довела до логического завершения капиталистическую идею, а именно вообще отменила все остальные заповеди. Вот в западном смысле слово "свобода" нужно понимать радикально. Свобода - это право любого человека выбирать или отвергать для себя любые заповеди.
Кроме того, появился еще один проект, который возвращал обратно заповедь. Это красный проект. Отличие красного проекта от предыдущего варианта состоял вот в чем. Механизм научно-технического прогресса - это кредит. Если мы пытаемся вернуться в христианскую или исламскую экономику, то мы лишаем себя возможности строить технологическое общество. Действительно, сегодня нет исламских стран, в которых было бы технологическое общество. Есть две страны - Иран и Турция. Но Турция - это светская страна. А Иран - это все-таки персидская страна. Там и ислам специфический. По этой причине в красном проекте был оставлен ссудный процент. В СССР был кредит, но в очень специфической форме. Было запрещено частное присвоение доходов от ссудного процента. Это есть общественный доход.
Собственно, весь ХХ век - это борьба двух проектов, западного и красного. Обращаю внимание, это очень важная вещь. В библейских проектах и в красном проекте есть мораль. Мораль - это осознание человеком основных заповедей. В красном проекте ценностная база абсолютно совпадает. Но справедливость понимается немножко по-другому. Она есть отсутствие эксплуатации. Я не буду говорить о проблемах красного проекта. В западном проекте нет морали. Там есть закон. И это очень хорошо видно на примере знаменитой истории в Новом Орлеане во время урагана "Катрина". Дело в то, что такое закон. Тебе нельзя делать нечто, если оно запрещено законом. Нельзя убить своего соседа. А убить индейца, который в лесу, можно. Он не защищен законом.
Сколько человек убили американцы в Ираке, в Афганистане, сколько они убивают сейчас в Пакистане... Это происходит по одной-единственной причине. Американское законодательство такие убийства не осуждает. Они как бы неподсудны. Вот если представитель в Ираке стреляет из автомата по улице, объясняя это тем, что ему показалось, что ему что-то угрожает, то он неподсуден. Конечно, общественный скандал привел к тому, что часть сотрудников американцам пришлось убрать из Ирака. Но от этого суть не изменилась. Их никто не осудил. Это принципиальная вещь. У них, еще раз повторяю, самое по себе убийство не является неправильным. Оно является неправильным только в том случае, если где-то в законе написано, что конкретное убийство наказуемо. Ненаказуемо убивай себя, - пожалуйста. Если вы отец пятерых детей от 3 до 12 лет, а вашим соседом является человек, который активно пропагандирует снятие запрета на педофилию, вы не можете требовать, чтобы его отселили. Хотя он, безусловно, представляет опасность для ваших детей. Я уже не говорю о том, что в современных американских школах гомосексуалисты среди подростков младшего возраста открыто проводят уроки на тему гомосексуализма под видом того, что они должны знать это явление. С моей точки зрения, это вещи, которые являются преступлением. И еще многое другое.
Оганесян: А вас не смущает, что красная экономика, о которой вы говорите, представляла некое подобие идеальной христианской модели экономик? Но все делалось без Христа. Как это возможно?
Хазин: Собственно, Христос... Мухаммед не был богом. Он был человеком, пророком. Надо понимать, что четкая ценность одинаковая, но модели разные. Это разные глобальные проекты. У красного проекта действительно была слабость. Она была связана с тем, что в нем отсутствовала мистическая компонента. Был символ веры. Ленин сказал в своей ключевой фразе, что учение Маркса - всесильное. Это и было символом веры, но дальше ничего не было. Конечно, это создало проблемы в 1980-е годы. А западный проект абсолютно людоедский. Единственное, что привлекает к нему определенный тип людей, так это то, что в отличие от всех остальных проектов, в которых главное слово "справедливость", там главное слово - "нажива". Если ты заработал много денег, то, соответственно, ты...
Оганесян: Успешный человек.
Хазин: Да. Они под это и адаптировали христианское учение. Они сказали, что это правильно. Христианство замечательно, но только с одним условием. Признаком любви Бога к тебе является...
Оганесян: Чем ты богаче, тем ближе к Богу.
Хазин: Количество денег.
Оганесян: Все-таки отметим на вопрос. Что может прийти...
Хазин: С моей точки зрения, та модель, которая придет на смену западному проекту, будет касаться восстановления библейской системы ценностей. Если говорить об экономике, скорее всего, это будут варианты социалистической экономики красного проекта, в котором останется ссудный процент, но он будет очень жестко контролироваться обществом. Вообще, два глобальных проекта всегда остро конкурируют между собой. В нашем конкретном случае я не исключаю, что, рассматривая социалистическую экономику и христианскую или исламскую мистическую компоненту, их можно объединить. Грубо говоря, в христианском и исламском обществе можно построить социалистическую экономику. Они не антагоничны. Я склонен считать, что новая модель будет построена на таком синтезе. Но как она будет устроен, я пока не знаю.
...
Оганесян: Я с вами согласен. Если можно, внесу одну поправку. Мне кажется, что деятельность Христа евангельская. Как раз она и помогла Павлу это сформулировать...
Хазин: Естественно.
Оганесян: То, что самаритяне...
Хазин: Богом-то был Иисус, а не Павел...
Оганесян: Уходили из язычников, привлекали иудеев, обличал фарисеев, призывал к себе овец из другого стада, как он говорил, имея в виду языческий мир, отверженных самаритян. Павел сконцентрировал в этой замечательной формуле... Действительно, это квинтэссенция того, что он как апостол вобрал из опыта Христа.
Хазин: На самом деле, он из слова Бога сделал глобальный проект.
http://rus.ruvr.ru/2010/09/10/19780343.html